Оружейных дел мастер (СИ) - Данков Влад. Страница 8

Т’Альдин ухмыльнулся.

— Позволь я обрисую тебе расклад, тупая сучка. У тебя больше нет матери — старшей жрицы. У тебя больше нет старших сестер — жриц. И твой Дом, некогда третий в

На’ирризанде, ныне мертв, как и весь город. У тебя нет ни дара Ллос, ни других сил жрицы. Ты теперь никто. Кто хочет жить — будет слушаться меня, и некоторые поняли это быстрее тебя. Вывести вас отсюда могу только я.

— Ну-ну, — процедил Ринкор, — мы внимательно слушаем твои объяснения!

— Вот и отлично. Если кто не верит, что аболет все еще в озере — может добираться вплавь, отговаривать не буду. Вариант с сольпугами я даже не рассматриваю, он такой же гиблый. Лу’уд специально упомянул два заведомо непреодолимых маршрута, чтобы склонить вас к походу через владения драуков.

— Это, йоклол возьми, был вполне осуществимый план! — завопил Л’Тилл, — все бы, может, и не прошли, но часть спаслась бы!

— Поправочка. Спасся бы только Лу’уд. Он «забыл» рассказать вам, что в прошлый раз, тридцать лет назад, весь его отряд погиб. Вы не знали, да? Кто-нибудь из вас владеет заклинанием невидимости? Лу’уд владел. Дальше всем все понятно?

— Он свалил, когда напали драуки, оставив своих бойцов как приманку? — догадался

Ар’Кай.

— Ты неглуп. Обрати внимание, что Лу’уд с тех пор водил только отряды младших кадетов, воинов и магов, которые просто не могут или не успели освоить эту магию.

Никто не догадывается, почему?

— А и правда, — сказала Каэлис, — почему?

Т’Альдин не стал называть ее тупой сучкой: в случае с Заар’Ти он просто не мог удержать свою ненависть под контролем, но с Каэлис лучше сохранить союзнические отношения, тем более что колдует она неплохо.

— Потому, что маневр не удастся, если невидимость применят многие. Драуки все равно найдут невидимок, простые — на слух, кто покруче — ну, не мне вас учить обнаруживать невидимку. Шанс был только при условии, что враг не заметит, как один из отряда сваливает по-тихому. Проще говоря, чтобы один спасся, остальные должны быть приманкой и умереть. Если скроется больше, чем один — драуки считать не разучились, сопоставят начальное количество воинов и количество убитых — и привет. И потому Лу’уд возглавлял молодняк, который при любой передряге послужит ему прикрытием. Теперь все поняли, что обязаны мне жизнью?

Сабли и самострелы опустились.

— Но что нам теперь делать, — спросил Ринкор, — если все три пути непреодолимы?

Как попасть в Гло’карнас? Лу’уда не стоило убивать, его полуторавековой опыт нам бы пригодился! А теперь что? Нам всем по двадцать пять, тебе едва тридцать — ты такой же сопляк, как и мы!

Т’Альдин покачал головой:

— Я сопляк. Ты — глупец. Есть одна причина, по которой нам вообще нельзя в

Гло’карнас. Если идти поверху — можно добраться ночей за восемь, но С’Лейд сказал вести вас на запад. Помнишь, он обронил о торговцах-дуэргарах? Этих гребаных ублюдков мало какая зараза возьмет, но если они принесли ее нам — могли и в Гло’карнас принести. И тогда мы будем страдать, рисковать, мучиться — и лишь для того, чтобы в итоге прибыть в такой же мертвый, зараженный город, как и наш теперь, и там издохнуть.

Вы этого хотите? Надо идти к западным горам. С тамошним анклавом илитиири давно нет связи — и это нам на руку. Даже если наше Подземье вымрет полностью, туда зараза не доберется, ибо нет прямого соединения. Там наше спасение.

— И ты полагаешь, что мы сможем пройти двадцать-тридцать переходов поверху?!

Это самоубийство!

— Ты много знаешь о поверхности? Я там прожил двое суток в одиночку. Я не говорю, что все будет легко и просто, но наверху у нас вполне могут быть шансы. В

тоннелях драуков или гнезде сольпуг у нас были бы шансы, будь нас много. Но без Лу’уда нас четырнадцать, шансов почти никаких, а с ним было бы еще меньше.

— Похоже, ты понимаешь, что все равно не справишься один, оттого и прикончил наставника? — приподнял брось Ар’Кай.

Т’Альдин кивнул:

— Нам никак не стоит разделяться, а он ни за что не отказался бы от плана, который давал ему высокие шансы за ваш счет. К тому же, я его давно недолюбливал.

— И что ты планируешь делать дальше? — вмешалась Каэлис.

— Разобьем лагерь. Мы и так устали после патрулирования, нужен отдых.

Обосноваться Т’Альдин решил почти у самой поверхности.

— Если драуки попрут из своих тоннелей — полезут в город, наткнутся на завал и уползут обратно. Нас у поверхности они искать не станут, — пояснил он свое решение, — к тому же, наши охранные руны сослужат нам службу в последний раз.

— С чего бы им вылезать сейчас?

— Они могут узнать, так или иначе, что случилось, и позаботятся, чтобы уж точно никто не выжил. Если, конечно, сами не испугаются заразы.

— Думаешь, полудемоны могут заболеть тоже?

— Йоклол их знает, меня это не интересует. Главное, чтобы на нас не наткнулись.

Значит так, что у нас с провиантом?

С едой оказалось туго, расчет был на короткое патрулирование. Осталось на два раза поесть, да и то не досыта.

— Сделаем так. Выспимся, затем четверо пойдут по ближайшим тоннелям, может, найдут хоть пару жировиков или широкохвоста на крайний случай. А я с остальными поднимусь наверх, понаблюдаем, как обстановка, может, чего съестного добудем у входа, если повезет. В любом случае, нам придется учиться добывать еду на поверхности.

— А еще большой вопрос, куда мы днем прятаться будем, — заметил Ар’Кай.

— Угу, сам бы знать хотел. Очень сомневаюсь, что на нашем пути каждое утро будет встречаться пещера.

— Ну а четыре года назад ты днем где прятался?

— Нигде, — солгал Т’Альдин. — Под деревом в кустах лег спать, накрывшись плащом.

Мне просто повезло, что никто не наткнулся на меня, ни эльф, ни зверь. Сейчас, впрочем, гадать бессмысленно. Поднимемся, оглядимся — может, чего и придумаем.

Маленький отряд беженцев предпринял долгий изматывающий путь к поверхности.

Оказавшись в районе периферийных пещер, где, теоретически, драукам делать было нечего, уставшие кадеты выставили караул и, наложив предупреждающие руны на все подходы, устроились на отдых. Все прекрасно понимали, что неприятности только начинаются.

На следующий день Данила предпринял рискованный, но необходимый трюк.

Вечером, когда узников вели из карьера обратно в загон, он симулировал хромоту и не оставил железный лом, которым работал, у выхода, а понес с собой, опираясь на него, как на палку. Фокус удался: оркам-охранникам было наплевать.

Перед тем, как забыться тяжелым, тревожным сном, инженер спрятал трофей под лежанку, уложив между жердей, и на следующее утро вышел в карьер без него. Никто ничего не заподозрил.

Самой трудной частью плана оказалось объяснение с товарищем по несчастью.

Жестами и рисунками на песке Данила все же «уговорил» усача вечером вынести из карьера свой лом тем же способом. Благо, поработители инструмент хранили в деревянных ящиках насыпом прямо в карьере, никакого учета, кто чего взял и сколько чего вообще было, ясно дело, никто не вел. Уродцы поставили свое требование по норме –

все остальное их не касалось.

Благодаря этому вечером Данила располагал уже тремя ломами: он и усач вынесли по одному. Затем — наша песня хороша, начинай сначала. Жестами и рисунками инженер объяснил товарищу, что может разрушить ограждение, а от него требуется рассказать это остальным узникам, чтобы те были готовы к ночному побегу. Усач понял и внес свои поправки: оказывается, и уродцы, и орки неплохо видят в темноте, потому если побег — то утром.

Было, впрочем, у этой затеи слабое звено: Данила без понятия, куда бежать.

Выбраться за ограждение — фигня, а дальше что? Неизвестно, ни в какой стороне «линия фронта», ни как далеко до нее, да и есть ли вообще этот фронт? Потому свои надежды он возлагал на товарища: он местный, должен знать, где искать других, свободных людей.

Раз идею побега воспринял с энтузиазмом — значит, бежать есть куда.