Английский для миллионера (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 10

И скоро Марианна догадалась, что старинный антураж был старательно создан руками дорогого дизайнера.

Она отчего-то обиделась. Снаружи дом был как сказочный дворец со своей историей и характером, а внутри – как глянцевая картинка. Красивая, но бездушная.

Ой, да какое мне дело, досадливо думала Марианна. Главное, чтобы занятия с ребенком проходили с пользой и удовольствием для обоих. И дали Марианне шанс не умереть с голоду до того, как она найдет постоянную работу.

Экономка Валентина повела Марианну вверх по лестнице. Марианна загляделась на перила: полированные, широкие, как детская горка. Вот бы скатиться, визжа и улюлюкая! А еще лучше, презрев законы гравитации, сесть бочком и плавненько проехаться до самого верха.

Ступеньки на лестнице были крутые, ноги у Марианны опять начали подрагивать от усталости. Она сорок минут стояла и подпрыгивала в автобусе, потом карабкалась по сугробам и форсировала лужи, и теперь мечтала сесть и забыть о пешем передвижении хотя бы ненадолго.

На втором этаже дореволюционный антураж закончился. Здесь все было модно-минималистичное и бежево-серое, со вставками из дерева, которые напоминали о близости дома к природе.

Марианна обозвала этот стиль «Дизайнер устал». Устал, и больше не хочет напрягать фантазию.  Но, в принципе, результат сочетался с музейными интерьерами дома. В музеях ведь тоже есть скучные подсобные помещения...

Догадываясь, что через миг произойдет встреча с возможным работодателем, Марианна быстро пошарила в сумке, достала и нацепила очки.

Гостевая приемная оказалась просторным кабинетом с деревянными балками под потолком, книжными шкафами, черной панелью телевизора на стене и круглым столом.

За столом сидел и с деловым видом изучал экран ноутбука относительно молодой, элегантный мужчина. Миллионер Аракчеев собственной персоной, поняла Марианна.

8

Несмотря на то, что миллионер был у себя дома, а не на собрании совета директоров, он был одет с иголочки: в строгой однотонной рубашке и кашемировом пуловере. И при галстуке. На ногах под столом, надо полагать, брюки со стрелочками и ботинки-оксфорды. Уж точно не треники с вытянутыми коленками и не растоптанные тапочки.

– Петруша, к тебе… – возвестила экономка, тут же кашлянула и поправилась: – Петр Аркадьевич, к вам девушка. На вакансию учительницы.

Марианна глянула на экономку с любопытством. Петруша, вот как? Он ее родственник? По возрасту она ему в старшие сестры годится. Хотя кто ее знает, с этими силиконовыми губами и щеками. Может, она его прабабушка.

– Спасибо, теть-Валь… кхм, Валентина, – сказал Петруша Аркадьевич строгим, звучным голосом, в котором звучала нотка неудовольствия из-за оговорки. Экономка тетя Валя, сочтя свою миссию выполненной, ушла.

Хозяин дома встал (его нижняя часть действительно была облечена в брюки и оксфорды) и, шагнув навстречу, окинул Марианну придирчивым и довольно недобрым взглядом.

Марианна тоже посмотрела на него и ее немедленно бросило в жар.

Миллионер Аракчеев оказался среднего роста, стройным, по-мужски привлекательным. Внешность запоминающаяся, чуточку старомодная, как у актеров из советских фильмов, которые так любит ее бабушка.

Не глянцевый красавец – лицо слишком худое. Даже, пожалуй, костлявое. Но черты правильные. Прямой нос, ямочка на угловатом подбородке, брови с выразительным изломом. На лоб косо падает прядь русых волос.

Ему бы в этих старых фильмах мужественного летчика играть или заполярного капитана. Нет, скорее, следователя милиции или разведчика. Или даже белогвардейца или гестаповца, к которому привели на допрос партизанку.

Потому что видна порода. Голубая кровь, белая кость и прочие чудеса аристократической анатомии. Глаза – немигающие, светлые, будто из зеленоватого бутылочного стекла, – смотрят цепко и холодно.

Так вот ты какой, однофамилец или потомок сатрапа Аракчеева.

Марианна сильно смутилась под его изучающим взглядом.

– Здравствуйте, – скороговоркой проговорила она. – Меня зовут Марианна Георгиевна Попова. Меня направили к вам…

– Из языкового центра «Лингва Плюс», знаю, – прервал ее Петр Аркадьевич и придирчивым тоном поинтересовался: – Вы лучше объясните, Марианна Георгиевна, с какой целью вы носите зонт в марте? Уж простите мое любопытство. Дожди в наших северных широтах начинаются не раньше апреля. И почему вы не оставили зонт в прихожей?

Марианна потрясенно уставилась на свою руку. В ней действительно был зажат подобранный зонт! Она так растерялась от встречи с экономкой, и от интерьера, что на автомате прихватила свою помоечную добычу и принесла в кабинет Петра Аркадьевича.

– Ой, – сказала она растерянно.

Петр Аракчеев иронично преломил бровь.

– Я случайно, – оправдалась Марианна голосом пятилетней девочки. Она и чувствовала себя такой, и ей было очень стыдно.

Петр Аракчеев излучал ауру начальственного превосходства, от которой у Марианны в груди появлялся трусливый, зябкий холодок.

Но Петр Аракчеев вызывал у нее и другие, очень тревожащие ее чувства.

Она впервые видела мужчину, на котором как будто стоял знак качества. А за спиной маячили родословная и сертификат соответствия высшему стандарту.

Элегантность и мужественность во всем. Лоск, барская порода! Ее словно разряд молнии прошивал, когда она встречалась с ним глазами. И его голос, мамма мия! От коньячных ноток у Марианны становилось щекотно в позвоночнике.

Однако он произносил своим приятным баритоном весьма неприятные вещи.

– Мне знаком этот зонт. С ним ходила бабушка нашего поселкового охранника Василия. Как этот раритет к вам попал?

– Я подобрала его возле мусорного контейнера, – призналась Марианна на одном духу – как в омут сиганула.

Все равно спасения нет. Петр Аркадьевич наверняка решил, что кандидатка в репетиторы – непроходимая дура или воровка зонтиков.

– И с какой целью вы это сделали? – продолжился допрос.

И тут Марианне показалось, что на лице Петра Аркадьевича мелькнула… нет, не улыбка. И даже не тень улыбки. Но определенно что-то такое мелькнуло. Предчувствие улыбки? Призрак улыбки?

Да нет, померещилось. Потому что его выразительные аристократические губы были неодобрительно поджаты.

– Я взяла его отгонять собак. У вас по Лопухово бродят дикие псы. Они меня преследовали. Белый, черный и рыжий.

Петр Аркадьевич наморщил высокий лоб, подумал и сообщил:

– Это Чип, Дейл и Рокфор. У них есть хозяин, местный ветеринар. Они старые, безобидные и дружелюбные. Садитесь, Марианна Георгиевна, поговорим. Зонтик поставьте в углу.

Он барским жестом указал на неудобный стул, дождался, пока Марианна сядет, сам занял кресло напротив и безапелляционно потребовал:

– Предъявите ваши характеристики и рекомендации, пожалуйста.

Марианна шлепнула на стол саквояж. Изрядно забрызганный грязью. Глаза Петра Аркадьевича на миг расширились, и он инстинктивно отшатнулся.

Марианна стыдливо сдернула ковровое чудо со стола, выудила прозрачную папку и чуть не охнула. Край папки оказался пожеванным и мокрым. Настырная псина добралась до нее.

Петр Аркадьевич коснулся было папки, но тут же отдернул руку и изумленно заметил:

– Почему бумаги липкие? Чем они у вас испачканы?

– Собачьими слюнями, – любезно просветила его Марианна. – Видите, эти ваши Чип и Дейл не такие уж безобидные. Один из них залез мордой в сумку и съел мои рекомендации.

Петр Аркадьевич вынул из кармана белоснежный платок, брезгливо вытер пальцы и выбросил платок в корзину для бумаг.

– И как прикажете ознакомиться с вашим резюме, когда оно в таком состоянии?

– А вы меня спрашивайте, я вам все расскажу, – посоветовала Марианна. – Знаете, рекомендации – это старомодный и устарелый обычай. Они все равно не отражают сути человека. А в резюме можно наплести с три короба. Из личной беседы узнаешь гораздо больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Марианна поражалась себе. На нее нашел бунтарский кураж. Взыграл подростковый дух противоречия. Все равно понятно, что места ей не видать, как своих ушей! Вон как этот барин на нее смотрит – как на ненормальную! Только время зря потеряла.