Волшебный корабль - Хобб Робин. Страница 15

Только ее гнев!..

Прошло немного времени, и вот бешеный ритм ее сердца понемногу начал успокаиваться. Рука непроизвольно разгладила пестрое лоскутное одеяло, сшитое для нее Наной. Потом она повернулась на койке, чтобы поглядеть в бортовой иллюминатор. Большую его часть занимало беспредельное серое море. А верхнюю треть — еще более беспредельное небо. Это был ее любимый вид, ее любимый образ мира. Неизменный — и такой переменчивый. Альтия оторвалась от иллюминатора и вновь оглядела каюту. Маленький стол, надежно привернутый к переборке и снабженный ограждением, чтобы в шторм не скатывались бумаги. Рядом — книжная полка и подставка для свитков, то и другое тоже устроено в расчете на свирепейшую непогоду. У нее был даже маленький складной столик для карт, имелись и сами карты, очень тщательно подобранные, ибо отец считал, что ей необходимо выучиться навигации. В том числе — определять местоположение корабля. Навигационные инструменты хранились в особой коробке с мягким подбоем. На стенах крючки, на крючках — непромоканцы… Единственным украшением каюты служила маленькая картина, изображавшая «Проказницу» в море, — паруса наполнены ветром, форштевень [12] стремительно режет волну… Альтия сама ее заказала и оплатила. Картину написал Джаред Паппас, что само по себе придавало ей немалую ценность, но для Альтии главнее всего было само изображение. Корабль. Ее корабль…

Лежа на койке, Альтия потянулась вверх, прижала ладони к обнаженному дереву тела «Проказницы» и сразу ощутила биение полужизни, присущей кораблю подобного рода. О нет, это была не просто дрожь корпуса, рассекающего морские хляби, дополненная топотом матросских ног и эхом их криков! Это было биение совсем особого рода. Это говорила полужизнь, почти-жизнь, очень близкая к пробуждению.

Ибо «Проказница» была живым кораблем. Ее заложили шестьдесят три года назад, и киль будущего корабля был вытесан из цельного диводрева. Равно как и обшивка бортов, и носовая фигура — причем все из одного и того же ствола. Все оплатила прабабушка Вестрит. Для этого она заложила семейную собственность, и отец Альтии, Ефрон, до сих пор расплачивался по закладным. Это было давно, еще в те времена, когда женщины спокойно участвовали в деловой жизни и никому в голову не приходило об этом судачить. Тогда в Удачном еще не прижился дурацкий калсидийский обычай, согласно которому мужчина держал своих женщин дома и в праздности, чтобы все видели — он достаточно богат и может себе это позволить. Не зря отец любил повторять: «Что бы там ни думали люди, бабушка никогда не позволяла им становиться между нею и ее кораблем!» Тридцать пять лет она водила «Проказницу» по морям, и даже когда ей уже было за семьдесят. А потом в один жаркий солнечный день она попросту присела на баке [13], сказала: «Ну что, мальчики, хватит, пожалуй» — и… умерла.

После нее на корабле плавал дедушка. Альтия помнила его очень смутно. Он был огромен и черноволос, и в его голосе слышался рев морских волн — даже когда он разговаривал дома. Он умер четырнадцать лет назад, и тоже на палубе «Проказницы». Ему было шестьдесят два, Альтии же — всего четыре. Но вместе с остальными Вестритами она стояла у его смертного ложа и, несмотря на столь ранний возраст, ощутила слабую судорогу, пронизавшую корабль в миг, когда отлетела душа. И уже тогда она знала, что это едва заметное содрогание означало и скорбь расставания, и приветствие: «Проказница» будет скучать по своему храброму капитану, но в то же время радовалась его жизненной силе, напитавшей ее диводрево.

Для корабля его смерть означала еще один шаг к пробуждению.

Альтия знала: пробуждение «Проказницы» должно было состояться после смерти отца…

Эта мысль, как всегда, вызвала в ней вихрь разноречивых чувств. С одной стороны, близость смерти отца наполняла ее черным ужасом. Страшная потеря — и не для нее одной, для всей семьи. Опять же, если он умрет прежде, чем она достигнет совершеннолетия и угодит под опеку к матери и Кайлу… Ох, только не это!.. Альтия торопливо погнала скверную мысль прочь и стукнула костяшками пальцев по диводреву «Проказницы», дабы она, чего доброго, не сбылась.

…А с другой стороны — Альтия ждала и дождаться не могла, чтобы «Проказница» пробудилась. Сколько часов провела она, растянувшись на самом бушприте [14] идущего корабля, чтобы быть как можно ближе к носовой фигуре, и смотрела, смотрела, смотрела в закрытые веки деревянного изваяния? Когда-нибудь эти глаза должны были открыться. Ибо статуя, венчавшая корпус «Проказницы», была не простой раскрашенной деревяшкой, как на других кораблях. Это было диводрево! И хоть сейчас — временно — оно тоже было раскрашено, в миг, когда Ефрон Вестрит сделает на палубе «Проказницы» свой последний вздох, позолоченные деревянные локоны станут настоящими золотыми волосами, а щеки сбросят искусственные румяна и процветут истинной жизнью. И глаза, которые откроет «Проказница», будут зелеными. Альтия знала это наверняка. Хотя все говорили, будто предугадать цвет глаз живого корабля невозможно, пока не отлетят души трех поколений и они не откроются сами. Пусть говорят! Альтия знала: они будут изумрудно-зелеными.

Даже теперь, представив, как открываются эти замечательные глаза, она не могла сдержать улыбки.

Но улыбка скоро погасла: слова Кайла опять всплыли у нее в памяти. Ясно как день, что он намеревается сделать. Спихнуть ее на берег и заменить одним из своих сынков. А когда рано или поздно умрет отец, Кайл сделает все, чтобы оставить корабль за собой. Мальчишку же будет держать в качестве «Вестрита-на-борту», чтобы кораблю было покойно. С этим-то вряд ли что выйдет, сказала она себе. Ни один из сыновей Кайла тут не годится. Один слишком мал, другой отдан жрецам. Альтия, вообще-то, ничего не имела против племянников. Но, даже будь Сельден постарше, у него все равно душа земледельца, а не моряка. Что же касается Уинтроу, так его Кефрия отдала в храм давным-давно. Он думать не думал о «Проказнице» и вообще понятия не имел о кораблях; сестрица Кефрия о том позаботилась. Жрец из него, кстати, обещал выйти хороший. Кайл от своего старшего не был в особом восторге, но, когда Альтия в последний раз видала парнишку, ей стало ясно — он занимался именно тем, что ему было уготовано. Маленький, худенький, смотрит все куда-то вдаль и тихо улыбается своим мыслям, а мысли у него только о Са… Вот и весь Уинтроу.

Ну, то есть Кайлу наверняка наплевать на склонности и пристрастия сынишки. Вряд ли он остановится даже перед тем, чтобы пойти на попятную и отменить собственное решение о посвящении старшего сына Са. Дети Кайла от Кефрии были для него всего лишь разменной монетой, вместилищами наследственной крови, без которой ему и думать нечего было бы о командовании живым кораблем. Что ж… сегодня он продемонстрировал свои намерения слишком уж открыто… и воистину ЗРИМО. Только бы скорее добраться до порта! Отец сразу узнает, какие планы вынашивает Кайл. И как дурно он с ней обращался. Может, тогда он перестанет считать, будто Альтия слишком молода и не может быть капитаном. А Кайл пусть поищет себе какое-нибудь мертвое, наспех сколоченное корыто — и на нем-то ходит по морям. Альтия сумеет позаботиться о «Проказнице». Она станет уважать ее и никому не даст в обиду…

Она была уверена, что ладони рук, все еще прижатые к переборке над головой, ощутили ответ корабля.

«Проказница» принадлежала ей, и только ей. И пусть Кайл вынашивает какие угодно планы. Он ее никогда не получит!

Альтия поудобнее устроилась на своей койке… Пожалуй, она из нее уже выросла. Надо будет сказать корабельному плотнику, чтобы занялся переделкой… Если перенести койку и расположить ее под иллюминатором, можно будет выгадать немного места. Совсем немного, но все-таки. А столик… Тут Альтия нахмурилась, вспомнив, что именно корабельный плотник выдал ее. Что ж, они с плотником никогда особо не жаловали друг дружку. Следовало бы ей сразу догадаться, кто Кайлу напел про нее.

вернуться

12

Форштевень — передний брус по контуру носового заострения судна, соединяющий обшивку правого и левого бортов.

вернуться

13

Бак — возвышенная носовая палуба судна.

вернуться

14

Бушприт — горизонтальная «мачта», выступающая вперед с носа парусного судна. Служит для вынесения вперед «центра парусности» — точки приложения аэродинамических сил, действующих на надводную часть судна. Тем самым конструктивно достигается ровный ход судна относительно ветра.