Золотой шут - Хобб Робин. Страница 4

– Гиндаст обзывает всех своих учеников, Нед. – Тихий, ласковый голос Джинны, одновременно утешал и успокаивал, но я все равно почувствовал себя странно, когда в наш разговор вмешался третий человек. – Про это все знают. Один из его учеников так и сохранил свое прозвище, когда уже стал взрослым и открыл собственное дело. Теперь люди платят большие деньги за стол, сделанный Простаком.

Джинна вернулась к своему стулу и взяла вязание, но садиться не стала – впрочем, место все равно было занято котом.

Я попытался не показать, как сильно меня расстроили слова Неда. Я ожидал услышать, что ему страшно все нравится и как он благодарен мне за то, что я сумел пристроить его к такому знаменитому мастеру. Я надеялся, что с его ученичеством полный порядок.

– Ну, я ведь предупреждал, что тебе придется много работать, – напомнил я ему.

– И я был к этому готов, правда, Том. Я могу целый день резать дерево, обрабатывать его, придавать ему самую разную форму. Но я не ожидал, что мне будет до смерти скучно. Подметать полы и бегать по поручениям… Знаешь, я вполне мог бы остаться дома – все равно я ничему здесь не учусь.

В мире существует очень мало вещей, которые ранят так же сильно, как бездумно произнесенные слова юноши. Его презрение к нашей старой жизни, высказанное столь прямо, лишило меня дара речи.

Нед поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Где ты был и почему уехал так надолго? – с негодованием спросил он. – Разве ты не знал, что нужен мне? – Затем он прищурился и взглянул на меня укоризненно. – Что ты сделал со своими волосами?

– Подстриг, – ответил я.

Я смущенно провел рукой по коротким волосам, которые подстриг в знак траура. Неожиданно я понял, что, вряд ли смогу еще что-нибудь произнести. Я знал, что Нед слишком молод и склонен видеть мир прежде всего таким, каким он воздействует на него самого. Однако краткость моего ответа заставила его понять, что я сказал не все.

Он принялся вглядываться в мое лицо, а потом спросил:

– Что случилось?

Я сделал глубокий вдох, понимая, что мне уже ничто не поможет.

– Ночной Волк умер, – едва слышно ответил я.

– Но… Я виноват? Он от меня убежал, Том. Я его искал, честное слово, искал. Джинна тебе скажет…

– Это не твоя вина. Он отправился за мной и нашел меня. Я был рядом с ним, когда он умер. Ты ни в чем не виноват, Нед. Просто он стал очень старым. Пришло его время, и он меня покинул.

Несмотря на все мои старания, у меня сжалось горло, когда я произнес эти слова.

Облегчение, появившееся на лице мальчика, когда он понял, что я его ни в чем не обвиняю, пронзило мое сердце еще одной острой стрелой. Неужели это для него важнее, чем смерть волка? Но потом он сказал: «Я не верю тебе», и я вдруг понял, что он говорит правду. Пройдет несколько дней, прежде чем он осознает, что старый волк к нам не вернется. Ночной Волк больше никогда не будет лежать рядом с ним у камина, не будет тыкаться носом в его руку, чтобы Нед почесал его за ушами, никогда не отправится вместе с ним на охоту на зайцев. На глаза мне навернулись слезы.

– Все будет хорошо. Тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть, – с трудом проговорил я.

– Надеюсь, – прошептал он.

– Иди поспи. У тебя есть еще пара часов.

– Да, наверное, ты прав, – не стал спорить Нед и шагнул ко мне. – Том, мне очень жаль, – сказал он и обнял меня, прогнав часть обид, которые успел мне нанести пару минут назад. Потом он посмотрел на меня и очень серьезно спросил: – Том, ты придешь завтра вечером, правда? Мне нужно с тобой поговорить. Это очень важно.

– Я приду завтра вечером. Если Джинна не против. – Я взглянул через плечо Неда на колдунью, а потом выпустил его из объятий.

– Джинна нисколько не против, – заверила меня она, и мне захотелось, чтобы только я слышал особую ласковую нотку, прозвучавшую в ее голосе.

– Ладно, встретимся завтра. Когда ты протрезвеешь. А теперь отправляйся спать, приятель.

Я взъерошил его мокрые волосы, и он едва слышно пожелал нам спокойной ночи. Нед ушел, а я вдруг остался с Джинной наедине. В комнате царила оглушительная тишина. В камине прогорело полено и упало с тихим треском.

– Я должен идти. Спасибо, что разрешила мне подождать Неда.

Джинна снова положила свое вязание.

– Пожалуйста, Том Баджерлок.

Мой плащ висел на вешалке у двери, я снял его с крючка и набросил на плечи. Неожиданно Джинна потянулась ко мне, чтобы застегнуть его, а потом набросила капюшон на мою остриженную голову. Улыбнувшись, она взялась за его края и притянула к себе мое лицо.

– Спокойной ночи, – прошептала она и подняла голову.

Я положил руки ей на плечи и поцеловал. Мне очень хотелось, но я удивился тому, что позволил себе поддаться искушению. Куда может привести обмен поцелуями, как не к сложностям и тревогам?

Наверное, Джинна почувствовала, что меня что-то удерживает от дальнейшего. Когда я снова от нее отодвинулся, она едва заметно покачала головой и взяла меня за руку. – Ты слишком из-за всего переживаешь, Том Баджерлок. – Она поднесла мою руку к губам и мягко поцеловала ладонь. – Некоторые вещи гораздо проще, чем ты думаешь.

Я страшно смутился, но все-таки сумел пробормотать:

– Как было бы хорошо, будь это правдой.

– Сладкозвучные речи придворного. – Ее слова меня согрели, но уже в следующее мгновение Джинна добавила: – Только ласковые слова не удержат Неда от глупостей. Очень скоро тебе придется проявить к нему строгость. За Недом нужно присматривать, иначе он станет добычей Баккипа. И он будет не первым хорошим мальчиком из деревни, которого испортил город.

– Мне кажется, я знаю своего сына, – заявил я сердито.

– Возможно, ты знаешь мальчика. А я опасаюсь за судьбу юноши. – Джинна рассмеялась, увидев, что я нахмурился, и добавила: – Прибереги этот взгляд для Неда. Спокойной ночи, Том. Увидимся завтра.

– Спокойной ночи, Джинна.

Она выпустила меня, а потом еще некоторое время стояла в дверях и смотрела мне вслед. Я оглянулся и увидел женщину в прямоугольнике желтого света. Ветер разметал ее волнистые волосы, швыряя локоны в лицо. Джинна помахала мне рукой, и я помахал ей в ответ, а потом она закрыла дверь. Я вздохнул и поплотнее закутался в свой плащ. Дождь стал не таким неистовым, да и ветер немного поутих, лишь иногда норовил налететь из-за угла на зазевавшегося прохожего, будто из засады. Ему страшно нравились праздничные украшения города, и он с бесшабашностью уличного хулигана срывал разноцветные гирлянды, которые змеились по мостовым, и рвал в клочья флаги.

Как правило, у входа в таверны горели факелы, указывая посетителям путь к их гостеприимным дверям, но сейчас они либо прогорели, либо их погасили владельцы, больше не ждавшие новых гостей. Большинство постоялых дворов и пивных закрылось на ночь, приличные горожане мирно спали в своих кроватях, да и не слишком приличные – тоже. Я быстро шел по холодным пустынным улицам, полагаясь больше на свое чувство направления, чем на глаза. Как только я выйду из удобно устроившегося на скалах города, станет еще темнее, и я начну подниматься по извивающейся дороге, ведущей в замок, но эту дорогу я знаю с детства, и ноги сами приведут меня домой.

Я заметил, что за мной идут какие-то люди, лишь когда оставил за спиной окраину Баккипа. Когда я замедлял шаги, они тоже начинали идти медленнее, и, значит, они преследовали меня, а не просто возвращались домой после веселой пирушки. Очевидно, они не хотели меня догонять, пока город не останется позади. И намерения у них не самые лучшие. Уходя из замка, я не прихватил с собой оружия, – я слишком долго жил один в своей лесной хижине и забыл, какие опасности могут поджидать меня в городе.

Впрочем, у меня за поясом имелся небольшой кинжал, который есть у каждого мужчины – так, на всякий случай, – но ничего серьезного. Уродливый старый меч в потрепанных ножнах остался на стене в моей каморке. Я попытался убедить себя, что это всего лишь обычные разбойники, решившие поживиться легкой добычей. Наверняка они думают, будто я хорошенько приложился к бутылке и не знаю, что они за мной увязались. Как только я окажу им сопротивление, они разбегутся в разные стороны.