Спираль времени, или Будущее, которое уже было - Ходаковский Николай Иванович. Страница 43

Отставание России в осознании воздействия исторической литературы на людей проявляется даже сегодня. Запад активно пользовался и пользуется превознесением своих исторических побед, часто значительно преувеличивая их. Россия в силу своих историко-культурных традиций себя так хвалить не привыкла.

Надо иметь в виду, что это обстоятельство создает большую трудность для восприятия новой хронологии. На Руси, быть может, легче согласились бы с тем, что кроме монгольского ига мы страдали еще от двух-трех других ужасных иноземных иг. Это было бы в струе того воспитания, к которому мы привыкли со времен Романовых. А вот противоположная мысль зачастую вызывает на Руси какое-то неловкое чувство смущения. Как-то неудобно, что наши предки когда-то, пусть даже давно, завоевали просвещенную Европу. Опять начнут говорить о варварстве русских.

С одной стороны, эти эмоции, конечно, следуют из воспитания, полученного из рук романовских историков. А с другой стороны, низкая оценка саморекламы объясняется, по-видимому, национальным русским характером.

После реконструкции истории А. Т. Фоменко и Г. В. Носовским становится понятно, что она описывает реальные события средних веков. Не следует думать, будто славяне завоевывали Запад чуть ли не каждое столетие и в течение чуть ли не двух тысяч лет — как это описано у Орбини. Дело в том, что Орбини уже был сбит с толку искусственно растянутой хронологической версией, созданной в XVI веке. В это время правильная хронология была уже прочно забыта. Если вернуть события, описанные Орбини, на их подлинное хронологическое место, то все эти многочисленные славянские завоевания окажутся отражениями одного сравнительно короткого исторического периода, когда действительно — Великая Русская империя, будучи в основном русской, то есть действительно славянской, установила свое господство в Европе, Азии и Африке.

Несмотря на то что Великая Русская империя через некоторое время распалась, память об этом грандиозном историческом событии многократно размножилась в хрониках. Что и отразилось у Орбини в виде якобы многочисленных завоеваний Европы славянами на протяжении якобы многих столетий.

Согласно концепции Фоменко и Носовского, книга Орбини есть описание многочисленных дубликатов русского «монгольского» — великого завоевания XIV века н. э., рассыпанных по всей исторической шкале, начиная от начала н. э.

А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский приводят множество интересных примеров о несомненных следах славянского присутствия в Западной Европе, но мы не будем здесь останавливаться на них, а отошлем читателя к их книге «Империя».

Наряду с официальной «прозападной» историографией в России существовала «славянофильская историография». Здесь важен момент, что если «прозападной», официальной историографии всегда давался «зеленый свет», то инакомыслие в лучшем случае замалчивалось. Важный этап в развитии исторической науки представлен трудами С. Медведева, С. Ремезова, А. Лызлова, которые являлись, по сути, первыми монографическими исследованиями.

Большой интерес, на наш взгляд, представляет труд А. Лызлова «Скифская история».

В основу труда А. И. Лызлова положено русское летописание. В частности, он широко использовал не дошедшие до наших дней летописи (например, «Летописец Затопа Засекин»). Использовал он документы русских, польских и литовских архивов. Им широко привлекались работы зарубежных исследователей (Вельского, Барония, Гваньини, Стрыйковского и др.).

Работа А. И. Лызлова представляет интерес и в том плане, что она во многом по-новому взглянула на проблему «татаро-монгольского ига».

На рубеже XVIII века выходят семь книг А. И. Манкиева «Ядро Российской истории», который связывает русскую историю с событиями мирового значения. Он часто идет вразрез со сложившейся исторической концепцией. Он отрицает происхождение названия славян от латинского «раб», что было характерно для того времени. Славянский народ, по его мнению, «начало свое берет непрерывным порядком от Мосоха — человека». Наименование славян Манкиев производит вслед за «Синопсисом» от понятия «слава» («славяне» — «славные»).

При Петре I возрастает интерес к историческим произведениям. 16 февраля 1722 года Петр I издал указ всем епархиям и монастырям о присылке в Москву, в Синод, находящихся у них «Хроник» и «Хронографов» на пергаменте и на бумаге для снятия копий. Запрещалось утаивать что-либо. Документы обещали вернуть. Как было выполнено обещание — неизвестно.

Крупнейшим историком начала века называют В. Н. Татищева, написавшего труд «История Российская с самых древнейших времен». Первоначальный текст рукописи был представлен Татищевым в 1739 году в Академию наук. Этот труд с одобрением встретил М. В. Ломоносов, однако первые четыре тома были опубликованы лишь после смерти Татищева, в 1768–1784 годах, а найденный позднее пятый том — в 1848 году.

Около 1751 года к работе над «Древней Российской историей» приступил М. В. Ломоносов. Он отвергал утверждения немецких историков Байера и Миллера о «великой тьме невежества», якобы царившей в Древней Руси. Особый интерес в «Древней Российской истории» представляет ее первая часть «О России прежде Рюрика». Здесь он дал в законченном виде свое учение об этногенезе народов Восточной Европы и прежде всего славян — русов. Он подчеркивал постоянное передвижение славян с востока к западу.

И все же следует отметить, что развитие исторической мысли в России шло под влиянием трудов европейских мыслителей, чьи произведения широко проникали в Россию. Немногие историки пытались противопоставить свои концепции западным.

Наиболее ярким представителем дворянского направления в исторической науке второй половины XVIII века был князь Михаил Михайлович Щербатов. Щербатов обвиняет Петра I в унижении былого значения родовитого дворянства, нарушении нравственной чистоты патриархальных отношений деревенской жизни. М. М. Щербатов в «Истории Российской с древнейших времен» рассказывает о войнах скифов-славян-сарматов с «античной» Римской империей. При этом он опирается на источники и произведения античных авторов. Следовательно, по М. М. Щербатову, античный Рим и славяне существовали в одно время и даже вели войны друг с другом. С традиционных представлений о хронологии истории этого, конечно, не может быть, но с позиций новой хронологии это вполне естественно.

Помимо М. В. Ломоносова и князя М. М. Щербатова западным историографам противостояли и такие русские историки, как Ф. Воланский, А. Д. Чертков, А. С. Хомяков и др., имена которых сегодня незаслуженно забыты.

Вспомним хотя бы А. С. Хомякова. Алексей Степанович Хомяков — ученый-энциклопедист, русский аристократ, знавший все европейские языки, вызывал восхищение у друзей, наделенный, как писал А. И. Герцен, «удивительным даром логической фасцинации». «Какой ум необыкновенный, какая живость, обилие в мыслях… сколько сведений, самых разнообразных… Чего он не знал?» — восхищался Хомяковым известный историк М. П. Погодин. Но у него было и много врагов. У больших талантов всегда много недоброжелателей. Признанный властями историк С. М. Соловьев, например, блестящую эрудицию Хомякова пытался очернить, называя ее поверхностною и неглубокою. Стараясь опорочить Хомякова, он называл его «самоучкой» и «дилетантом».

Но возразить Хомякову по существу Соловьев ничего не мог, а в таком случае, когда нет аргументов, то оппоненты и переводят разговор в другую плоскость — в плоскость прямых оскорблений. Недовольство С. М. Соловьева была вызвано тем, что А. С. Хомяков писал яркие исторические работы, противоречащие концепциям Соловьева. По мнению Соловьева, интерес А. С. Хомякова к истории был вызван «известной полемикой 1820-х годов об «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Полемика эта охватила чуть ли не все круги творческой интеллигенции России, и одним из главных вопросов, который она поставила, был вопрос… о допустимости «художнического»… подхода к истории».

Понятно, что дело было не в «художничестве». Выход в свет книг Н. М. Карамзина сделал общеизвестной ту фальшивую версию русской истории, которую совсем незадолго до этого только-только создали Шлецер, Байер, Миллер и еще несколько прозападно настроенных «ученых». Для многих эта прозападная версия стала полной неожиданностью, причем неожиданностью именно в психологическом смысле. На Руси многие еще помнили что-то из своей старой подлинной родовой истории. К их числу относился и Хомяков. Эти старые семейные предания не согласовывались с версией Шлецера, Миллера Карамзина.