Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 116

Весло молча нырнул в лаз – это само по себе так отработалось, что любой из нас ужом проскальзывал в момент – а местный ефрейтор, чуть приподняв брови, обошёл капот и, забравшись на сиденье, хлопнул дверцей:

- Поворачивайте направо, вон между теми складами, и сразу налево, дальше я подскажу…

- Здравия желаем, товарищ капитан! Прибыли для дальнейшего прохождения службы! – мы втроём стоим, вытянувшись, перед нашим теперь уже прямым начальством. Капитан Беляев, Степан Николаевич… средних лет, среднего роста, средней внешности… Если бы не имя-фамилия – подумал бы, что родной папаша нашего недавнего сослуживца, Севки Володихина! Что-то в них было такое, общее… Капитан не менее внимательно рассматривал нас – и, поскольку скрывать эмоции он необходимым не считал – увиденное ему активно не нравилось. Мы старательно «ели глазами» начальство, которое, полистав наши сопроводительные документы, пару раз набирало воздуха в лёгкие, но заговорило только в третий:

- Мне обещали двух ефрейторов и одного сержанта, и, насколько могу верить своему зрению, обещания выполнили полностью, от и до. Вот только кто мне, интересно, объяснит – почему у меня такое чувство, будто меня нае…али?! Можете не отвечать, вопрос не вам…

А у меня откуда чувство «дежавю»?! Такое ощущение, что подобная текущей встреча – уже не то что не первая, но и не первый десяток разменявшая… И не припомню как-то, чтобы вообще приходилось так вот стоять перед непосредственным командованием, но и от ощущения заевшей пластинки избавиться не могу! Ведь первое же место службы, откуда это у меня?

Капитан помолчал немного, потом более спокойным (вернее – равнодушным) тоном поинтересовался:

- Вы, судя по бумажкам, только из учебки? Не поделитесь, за какие грехи вас направили в «семёрку», да ещё в «полевуху»? На моей памяти, вы такие первые… мало того, что срочники, так ещё и в званиях! Да и снаряга у вас не как у новичков, смотрю…

В этот момент дверь кабинета без стука открылась, в проём влезла голова давешнего ефрейтора, быстро протарахтевшего:

- Тарщ-капитан, опять на втором потасовка! Тарщ-лейтнант просит усиление!

Капитан, уже при виде ефрейторской рожи нахмурившийся, буркнул в нашу сторону:

- Так, новички, пока что не до вас… Найдёте старшину Губарева, он вас поставит на довольствие и определит с жильём, а там будем посмотреть, что с вами делать. Всё, свободны! – и сам встал, недвусмысленно намекая свалить в туман и в ближайшее время не беспокоить. Ну, оружие наше он видел, если считает, что на месте ЧП нам делать нечего… ему виднее.

Означенного старшину долго искать не пришлось. Первый же попавшийся нам на выходе из капитанского «предбанника» рядовой, по внешнему виду лет этак на семь-восемь старше любого из нас (я имею в виду видимый биологический возраст), объяснил несложный маршрут – «…прямо по коридору, подниметесь на второй этаж, там будут четыре двери, вам в ту, что зелёная, она такая одна, не промахнётесь…» – и мы пошли… За зелёной дверью нас, как оказалось, уже дожидался высокий, сухой и хмурый «кондовый служака», при первом же взгляде на этого человека определение само просилось на язык. Едва обменявшись парой стандартных приветствий-обращений, мы получили приказ «двигаться за ним», и дружной компанией гуськом затопали к выходу из двухэтажного быстросборного барака, в котором находились, как я понял, практически все штатно необходимые службы этой В/Ч, такой себе административный корпус. На предложение воспользоваться транспортом старшина отмахнулся и повёл нас по дорожке между похожими на административный бараками, но явно гаражно-складского назначения, впрочем, не слишком далеко – к ещё одному такому же, всего через два от административного, метров семьдесят ходьбы, не более. Старшина открыл собственным ключом (в смысле – вытащенным из кармана, а не полученным под роспись у дежурного) боковой вход в барак, щёлкнул выключателем при входе и наконец разродился короткой фразой:

- Так, новички, слушайте внимательно, повторять не буду. Сейчас получаете экипировку, распределяетесь по спальным местам – и приступаете к изучению внутреннего распорядка, правил безопасности и уставов конвойной службы. Вечером сдаёте мне – и не советую дурковать! Чтоб от зубов отскакивало, ясно? На ваши погоны можете не оглядываться, меня не колышет… Не слышу ответа, бойцы?! – и с намёком прошелся по нам взглядом.

- Так точно, тарщ старшина… – без особого восторга, вразнобой проблеяли «новички». Хотя, оно и верно – новички мы тут, но вот эта настырная тяга сразу нас застроить… поднадоела. Эх, армия, в любых мирах ты одинакова – по крайней мере, наша! А при виде наших лычек на нас агрятся даже нормальные, в остальном, вояки, ну плющит их при виде пусть мелких, но званий – на сопляках! Как я и думал – проблем от них больше, чем прибыли…

Тряпичное и прочее снабжение, к моему некоторому удивлению, выдано было не просто полностью (старшина, истинный буквоед, заставил нас расписываться аж в четырёх экземплярах, а то, что перед подписанием мы все внимательно прочитали текст и сверили полученное с положенным, вызвало у него вместо ожидаемого раздражения – даже некоторое одобрение!), но оказалось ещё и абсолютно новым и вполне качественным. Ничего особенного, притом характерные вещи – спальное бельё, два комплекта; плащ-дождевик (в ЦУП-е таких не выдавали – поскольку до ливней срочники не задерживались); тёплое нательное бельё – относительно, конечно, но носки шерстяные грубой вязки и байковые рубахи-кальсоны присутствовали; накомарник, местного изготовления противомоскитка – я, видимо, непроизвольно «поменялся в лице», а старшина, жучара, реакцию срисовал влёт и в лёгком недоумении приподнял брови, но допрашивать не стал; тактические перчатки старшина из списков лично вычеркнул, объяснив, что их и так не хватает, расходный материал, а те,которые надеты на наши лапы, всё равно лучше его запасов, так что перебъёмся; кое-какую мелочёвку, в основном в виде замены наших вышедших из строя расходников (День выцыганил себе панамку неведомого происхождения – естественно, пятнистую, но совершенно незнакомого типа расцветки – и с выражением полного довольства жизнью нацепил её взамен своей кепки); здоровый кусок москитной сетки, на вопрос «зачем столько?» старшина махнул рукой, буркнув «придём – покажу»; и штук пять тонких брошюрок с наставлениями, уставами и прочей почти всегда нудной, но необходимой информацией.

Нагруженные барахлом, мы вслед за старшиной вышли из этой каптёрки обратно под ясное солнышко, и пока Губарев закрывал двери, попытались навьючить полученное на себя поудобнее, но не особо преуспели – я, по крайней мере, чувствовал себя полным идиотом с пачкой белья на руках и полным набором вооружения во всех положенных местах! Неужели тяжело было предложить рюкзак взять, хоть один?! Знал же этот… таракан сушёный… куда и зачем нас ведёт? Сто против одного – сейчас мы пойдём обратно, причём так, чтобы продефилировать на виду всей базы! Развлекается народ, чем может… хреново тут у них, сдаётся мне. Ну да ладено, пускай немного повеселятся, над новичками – святое дело…

Не то чтобы на виду прям всей базы, но пройтись пришлось. И да – встреченные по пути старательно давили лыбы; подозреваю, не будь на нас соответствующих погон, провожали бы гоготом! А так – мало ли, вдруг сопляки говнистые, начнут жизнь портить, надо оно кому? Ладно бы один, но аж трое, да ещё и явно именно тройка, а не три по одному… Малосвязный поток мыслей прервал голос старшины:

- Вон там, бойцы, ваш кубрик. Можете считать, вам повезло – вы первые жильцы, так что вселяйтесь, обживайтесь, до вечера свободны. Хотя, если хотите – можете подселяться к другим, но места свободные только по одному, а вы, как я понимаю, сослуживцы? Предпочитаете своей тройкой? Я так и думал… Тогда только наверх. По лагерю шататься не советую, ужин в восемь, сержант – со мной прогуляешься, покажу столовую и так, что где находится… После ужина – ко мне, сдаёте уставы, там ничего особенно нового, но своя специфика имеется, так что… ну, это я повторяюсь, м-да. Вопросы есть? Если нет – клади вещи, сержант, и за мной!