Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 15

- Так, позиция – этот склон холма, противник ожидается со стороны лощины, организовать стрелковые позиции и замаскировать их. Время пошло! – скомандовал Шемахин, демонстративно запуская секундомер на своих наручных часах. Я оказался с левого фланга нашей куцей цепочки, вторым с краю, и, как и все принялся в темпе вскрывать тощенький дёрн и аккуратно откладывать его в сторону – потом пригодится, при маскировке. Примерно за двадцать минут, может полчаса, как и прочие сослуживцы, я откопал себе ячейку для стрельбы лёжа (копали мы нормально, до окапывания «влёжку» пока не дошло), с небольшим бруствером в передней части, и решил отойти к одинокому кустику, чтобы срубить с него пару веток для маскировки – показалось мне это достаточно удачной мыслью. Кустик стоял один-одинешенек, так что опасности я не усмотрел, да и идти-то было метров двадцать-тридцать, вверх по склону… По уже намертво вбитой в сознание, подсознание и вообще на клеточном уровне в генную, наверное, память привычке, поднимался по склону с автоматом на боевом взводе – то есть с патроном в стволе и пальцем на предохранителе. Дошел, по привычке оглянулся… и… приклад к плечу, огонь на поражение! В кого конкретно?! А чёрт его знает, я видел только колышущуюся тонкой полосой траву, «струящуюся» в направлении крайнего с моего фланга, комода-три ефрейтора Акулова, мелкорослого крепыша из Ново-Одесских пригородных хуторов, даже, кажется, как-то названного индивидуально, а не «поселение №…». Промах?! Дистанция меньше сотни, мля, трава все ещё «течёт», упреждение прибавить, огонь!

Рёв боли и ярости расколол воздух, из травы взметнулась виверна и рухнула обратно, закувыркавшись на земле! Туда же ещё очередь, щелчок вставшей на задержку рамки; сбросить магазин и воткнуть новый, чёрт, вторая «дорожка»! Виверны, твари, охотятся стаями! Огонь! Вот же с…ка, угол слишком острый, не попал, поправка… очередь! Грохот «калаша» и визг подстреленной твари слились практически воедино. Я – опять промазал, зато попал быстрее прочих среагировавший Весло, да и стоял он поудобнее меня, очередью бок зверюге буквально вспорол! Еще два «ручейка», едва заметные из-за большего расстояния (а может даже и показалось, не уверен) поменяли направление и растворились в травяном море…

- Что произошло?! – младлей появился почти сразу; я еще, прижав приклад к плечу, оглядывался в поисках возможной опасности, а Шемахин уже стоял рядом и, водя своим взятым «на боевой» автоматом вслед за взглядом, бегающими глазами «проглядывал» пространство. Я стволом показал на уже затихших виверн, своими корчами выгладивших вокруг себя небольшие полянки в траве... Остальные курсанты, впрочем, тоже похватались за оружие, выставили стволы кто куда и застыли в нелепых стойках, в большинстве своем (некоторые вели себя вполне грамотно, стараясь убраться с директрис особо нервных товарищей), ожидая неведомо какой напасти – смотрелось забавно, этакие малость разноцветные скульптуры в… сложных… позах! Почему разноцветные – так для нас, четвертого учбата, да ещё и «остатков-в-квадрате», «камки» выдали не то чтобы рванину, но вот одинаковой формы, на всех, не хватило. Подобрали по размеру, а цвет – дело десятое! Кажется, даже трофейная была, мне вот шведское что-то досталось, или норвежское, я в языках не очень, в виде первого комплекта, и тропический(!) охотничий(!) образец «для богатых саибов» – в виде второго (из какой его дыры достали – весь в пыли был… как вообще на склады РА попал – понятия не имею)… Как на него глядел старшина-кладовщик! Вся боль человечества со времён освоения обезьяной первого орудия – дубины – была в его взгляде, и лишь присутствие лейтенанта рядом помешало осознавшему (когда уже выложил упаковку на стол), что именно он достал, старшине – удавить меня на месте и прикопать мой труп… Нет, весь камуфляж расцветки «типо-пустыня», но под этим понятием в разных странах подразумевают обычно не совсем одно и то же! Вот и ходим – пёстрыми… Лейтенант, оценив картинку, прищурился, потом посмотрел на бледного как снег Рыжего, поставленного в охранение ещё десятком метров выше по склону, и сейчас испуганно хлопающего веками.

- Курсант Щуров, ко мне! – команда хлестнула как выстрел. Рыжий, на подгибающихся ногах, попытался с перепугу сымитировать строевой шаг, и только после того, как споткнулся и исключительно благодаря доброте небес не полетел кувырком, перешел на нормальное передвижение. Шемахин, зло засопевший при виде этих танцев, вполголоса, но с каждым словом набирая громкости, начал втык:

- Ты, сволочь, чем там занимаешься? Тебя поставили караульным, как местного уе…роженца, в надежде, что уж ты-то должен понимать, какие тут бывают опасности. А ты, баран тупорылый, подремать решил?! Ты как натуральный м…дак прохлопал нападение зверья, хотя это было твоей прямой задачей! Ты практически угробил своего непосредственного командира, если бы Злой не заметил – виверн успел бы ефрейтора Акулова если не сожрать, то зарезать наверняка!! Ты по сути полностью подпадаешь под статью «нарушение приказа командира в боевой обстановке», не считая «халатного выполнения должностных обязанностей», дебил; ты знаешь, что это такое?! Это трибунал!!! Смир-р-рна-а-а!!!

Хватило лейта минут на пять. К концу речи Игорь («Рыжий», он же курсант Щуров) пребывал в полуобморочном состоянии, я бы не удивился, если бы он прямо сейчас пустил бы себе в башку пулю, только бы больше не слушать вываливаемых на его голову командиром ужасных обвинений! Шемахин, в свою очередь, заметив отчаяние, «написанное» на физиономии курсанта, сбавил тон:

- Ты хоть понимаешь, идиотина, как тебе повезло?! Не появись тут вовремя Злой, ты бы загремел под суд, а так – я тебе лично устрою курсы по выработке повышенного внимания и моральной стойкости; зато ответственным станешь… может быть, в будущем. И везуха тебе такая, придурку, потому только, что Акулов живой и даже не поцарапанный! Кстати, Злой, что ты-то тут забыл? – повернулся ко мне лейтенант.

- Хотел с кустика этого пару веточек для маскировки рубануть, подошёл, а чтоб не демаскировать позицию уже самим кустом с отрубленными ветками, резать решил с стороны холма, а не склона. Когда повернулся – увидел «дорожки» травяные, открыл огонь по той, которая ближе была. Дальше Коля подключился, вторую заразу именно он, судя по всему, укокошил, мне неудобно было, промазал. – коротко отчитался я. Шемахин нервно хмыкнул:

- Надо же, как удачно… для всех, причём. Ефрейтор Акулов, поздравляю, у тебя ещё один день рожденья сегодня!

Ком-од, поднявшийся уже к нам и выслушивавший крики Шемахина вместе с Рыжим, кивнул. Вид у парня тоже был бледноватый, а уж взгляды, бросаемые на подчинённого, обещали тому столько всякого увлекательного…

- Так, Щуров. Тебе – пять нарядов вне очереди, Акулов – проследить. – подождав уставного «так-точна!» из пары глоток, лейтенант выдохнул и почти нормальным голосом принялся допрашивать меня:

- А вот к тебе, курсант Злой, есть пара вопросов. Первый – ты почему в стволе патрон держишь? Забыл положения устава при нахождении подразделения вне боевой обстановки? Кто разрешал тебе досылать-взводить автомат?!

Я вытянулся «в струнку» и молча таращил глаза на начальство. Шемахин поморщился, потом махнул рукой:

- Ладно, давай неофициально… Ты понимаешь, дурья башка, что если вдруг у тебя произойдет случайный выстрел, да ты ещё и попадешь в своего – тебе будет кисло?

Я пожал плечами:

- Нет, случайный выстрел маловероятен. Я автомат на предохранителе держу, у меня же не калашмат, мне «собачку» повернуть – одного большого пальца и доли секунды вполне достаточно, это ж не АК-овский рычаг нащупывать/давить. А вот находиться в дикой местности с неготовым к немедленному открытию огня автоматом – потянет на метод весьма забористого самоубийства. Да у меня волосы дыбом стоят даже на спине, пока я оружие «к бою» не приведу!

Активно греющий уши Акулов встрепенулся, но промолчал, а лейтенант посмотрел на меня с каким-то новым интересом и медленно проговорил: