Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 39

Вокруг меня почти ровными кругами в течении пары минут плюхнулись, кроме Золина и его радиста (прошаренный тип – уже на броне БРДМ-ки пристроился), ВСЕ! Это чего – теперь я буду «самым безопасным местом» подрабатывать?! Интересно, а спихивать меня, с нагретого, не начнут в ближайшем будущем – типа, «…ты себе ещё найдешь!..»? Посмотрим, если что – и в зубы двину, не постесняюсь…

Два «урала» подошли минут через сорок, я время не засекал, БРДМ пару раз успел рявкнуть пулеметом – минус молодая гиена и волчеки, три штуки. Загрузились быстро, правда, Золин попытался убедить водителей вернуться по нашим следам – забрать брошенное снаряжение, пока не растащили… кто-нибудь, но к машинам прилагался свой собственный командир, и наезд не прокатил. Хотя и наш летёха не очень старался – вспомнил, наверное, про джип киллера (или киллеров), и решил не рвать глотку, всё равно придётся туда съездить как минимум один раз… На обратном пути я самым позорным образом задрых! Не знаю, как остальные, но помню только первые минут пять движения, а потом я как-то очень удачно привалился башкой к борту и… взво-од, покинуть машину!

Оказалось, мы уже приехали! Оба грузовика стоят на асфальте возле казармы. Вылезаем… оп-па! Подполковник собственной персоной, злой, как чёрт курнувший по недосмотру ладана, и ещё несколько знакомых лиц рядом. Например, очень знакомое личико старлея Хоря, и выражение на этом личике – ну оч-чень многообещающее! А вот и кто-то незнакомый… какой-то майор, крепенький, даже пухловатый, я бы сказал, мужик «метр-в-кепке-в-прыжке-с-табуретки», при этом очень немолодой, за-полтинник как минимум. Наверное, это и есть «залётный транзитник», который не пожмотил технику, остальных майоров в ЦУП-е я вроде бы знаю. Спасибо, кто бы ты ни был, иначе топать бы нам и топать ещё…

- Ста-а-анови-и-ись! Равняйсь! Сми-и-р-р-на! Равнение прямо! Товарищ подполковник, второй учебный взвод третьей учебной роты четвертого учебного батальона с полевых занятий к месту постоянной дислокации прибыл! Во время – лейтенант на секунду замялся, но тут же продолжил – полевых занятий был ранен курсант Корков. После оказания медицинской помощи силами личного состава курсант доставлен для проведения квалифицированного лечения… живым. Прочих потерь нет! Докладывал временный командир-наставник взвода лейтенант Золин! Доклад окончен!

Полковник мрачно осмотрел сначала лейтенанта, потом весь взвод – уверен, увиденное ему не понравилось. О какой-то форме на личном составе речи не шло вообще – в основном без курток, часть и без ремней, на головах что попало – банданы, форменные кепки, панамы, да всё это после двух суток «в поле» и поездки в очень уютном, но достаточно пыльном и грязном кузове «урала»… это если не считать изначально разносортные камуфляжки! Оружие более-менее однообразное (если не учитывать меня), но оно изначально не было одной модификации! Автоматы все АК, и даже под один калибр, но всё остальное… от АКМ чуть не 50-х годов до 103-х, причём если поначалу счастливые владельцы «новейших» считали себя везунчиками, то после стрельб носы задирать начали уже те, кому попались стволы, выполненные по старым советским технологиям, в отличие от нынешних «оптимизированных». Разгрузки и прочее, кто не сбросил еще в буше, вообще какие попало… В целом, смотрелись мы сейчас, думаю, чем-то средним между отрядом революционных матросов января 1918-го, где-нибудь в Гельсингфорсе – и Че-Геваровскими гверильяс (или гверильерос, как там правильно) года 1967-го; а совсем не подразделением РА Протектората. А наш полкан при всей его вынужденной терпимости был все же уставником, и такой вид причинял ему, судя по физиономии, почти физическую боль!

- Окончен, говоришь… Дежурный! – в пространство приказал Ларев. Один из стоящих рядом офицеров (кстати, знакомый, младлей Шемахин) тут же нарисовался пред ликом начальства, и начальство начало метать громы:

- Этих… махновцев… в полный карантин, и с запретом на любые контакты! Лейтенанта… Золина (прозвучало это как «пока еще лейтенанта», и так явственно – дошло до всех!) отдельно, на гауптвахту до разбирательства! Медслужбе осмотреть на предмет травм и прочего, питание доставить непосредственно в изолятор. Вопросы?!

Шемахин быстро взглянул на нас – типа оценить фронт работ, хотя наверняка только для вида – и уточнил:

- Чистую форму, товарищ полковник, они могут забрать из расположения?

Полкан подумал пару секунд, потом нехотя кивнул:

- Ладно, но поотделенно, прямо сейчас. И больше никаких передвижений без приказа! – потом повернулся к нам и дежурно осведомился – Есть у кого-то просьбы или вопросы?

Я не собирался «высовываться из рядов», но договориться времени нам не дали, а остальные что-то тупят…

- Товарищ-полковник, в саванне осталось личное снаряжение взвода. Есть необходимость его… вернуть в расположение.

Подполковник зло выдохнул (как вепрь или бык на корриде) и поинтересовался, с каждым сказанным словом повышая тон:

- И из каких соображений взвод посчитал возможным бросить армейское имущество в чистом поле? Вы можете мне это объяснить, р-р-рядовой?! Кто этот… умник, который предложил такую замечательную идею – бросить ар-р-рмейское (клянусь – слово «казенное» он проглотил!) имущество как попало, вы думаете, армия у нас настолько богата?! – и чего ты ко мне прицепился? Вон три ефрейтора, на которых как бы обязанность есть, в том числе, и снарягу контролировать, а перед носом вообще целый лейтенант… ну, пока еще точно – лейтенант?

- Никак нет, не думаю, тарщ-полковнк! Идея оставить все, без чего можно обойтись, предложена мной, лишний вес мог привести к смерти укушенного «ледянкой» курсанта Коркова. Мы бежали… порядка пяти часов, тарщ-полковнк (чуток меньше, но тут как у Суворова – «нефиг их жалеть, пиши с запасом!»), несли носилки с раненым и воду, без которой он бы наверняка погиб, все остальное оставили на месте… ранения. С полными рюкзаками бежали бы медленнее.

Подполковник, уже собравшийся было орать, поперхнулся набранным воздухом, кашлянул пару раз, а потом с каким-то непонятным выражением на лице переспросил:

- То есть… вы бросили все лишнее и бегом тащили носилки по саванне… пока не вошли в радиус радиоконтакта? Я правильно вас понял… кстати, почему вы не представились, курсант?

- Курсант Злой, второе отделение второго взвода третьей учебной роты! Так точно, тарщ-полковник, бросили все что могли, брали только штатный БК и оружие, и воду, сколько было!

В этот момент к кучке офицеров подошел наш начальник санчасти, майор Бакрай:

- Товарищ полковник, раненый в тяжелом состоянии, необходимо его доставить в город, лучше всего вертушкой… У нас нет установки гемодиализа, а его почки и так на пределе. У нас я не гарантирую его восстановление… если ничего не случится еще. То, что он сейчас в тяжелом, но не критическом состоянии – уже чудо…

- Хорошо, Анатолий Федорович, сейчас распоряжусь. – кивнул подполковник, потом, парой слов отправив посыльного, переспросил:

- Говорите – чудо? А в чём именно? Насколько я понял – его просто укусила змея, обычная «холодушка», против неё сыворотка давно известна?

Бакрай устало повел плечами:

- Укус дневной, сейчас вечер, а курсант жив и даже не при смерти… И если поторопимся (подпол недовольно поморщился, но промолчал) вполне может вернуться к нормальной жизнедеятельности, тьфу-тьфу… – врач суеверно «сплюнул» налево. – Я, честно говоря, не ожидал, что может найтись кто-то, рискнувший попробовать… непроверенный… метод иммобилизации яда. Ваша работа, лейтенант? – он повернулся к Золину – Считайте, жизнь курсанту вы спасли! Крайне не…ожиданное, но правильное решение.

Лейтенант похлопал глазами, потом вздохнул:

- Никак нет, товарищ майор. Данная идея предложена Следопы… то есть, курсантом Злым, как и ее выполнение. Ничего больше, в тех условиях… сделать, не представлялось возможным.

Взгляд Ларева стал еще более пристальным, как у покупателя подержанной легковушки на базаре! Майор-медик с недоумением посмотрел сначала на подполковника, потом на лейтенанта, затем, чуть прищурив, перевел глаза на меня: