Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей. Страница 89

- Товарщ-полковнк, пропасть, вроде, больше ничего не пропало. А вот эти колбаски странные – этого не было, не моё…

Заглянувший в ящик вслед за Ларевым Золин только присвистнул, тут же покаявшись «Винват, тарщ-полковник!», и отступил в сторону. Ларев, смерив меня взглядом с ног до головы, холодно поинтересовался:

- Ты в курсе, что это такое?

Я ещё раз, не трогая, посмотрел на сложенные в самом низу ящика, под брошенным на дно собственным, «доармейским» рюкзаком, плотные бумажные валики, и пожал плечами:

- Если честно – понятия не имею. Не вижу на них никаких названий, разве что вон печати какие-то – но мелкие, не разгляжу, что там на них… А вообще – я такое раньше не видел. Взрывчатка?

- Почему – взрывчатка?! – удивился разглядывающий меня подполковник.

- Ну, граната вот… растяжку поставил этот ублюдок? – я покосился на сапёра. Тот молча кивнул, равнодушно крутя в пальцах гранату. – Ну так, для надёжности – если вдруг успею в коридор сигануть, или ещё чего… А с парой килограммов взрывчатки – гарантированно на тот свет отправлюсь, граната как детонатор, и всех проблем… А что – не угадал?!

- Не совсем, сержант, не совсем… Хотя по разрушительной силе – как бы не страшнее, иногда. Так, ладно – лейтенант Золин! Сержанта Злого – на гауптвахту до выяснения обстоятельств, только сначала в санчасть отвести, пускай медики обработают... Спокойно, Следопыт! В любом случае, как минимум, на тебе нанесение телесных средней тяжести сержанту Калеке! Так что посидишь, подумаешь, может, в следующий раз… то есть, следующего раза – не будет! Ясно?! Теперь с тобой… – Ларев посмотрел на скрюченного, под прицелами пистолетов Весла и Рыжего, «калича». – Калеку – в лазарет, но на «губе», пусть медики крутятся, как хотят! Оружие, ремни и шнурки отобрать, следить как за родным сыном! На мой взгляд, дело ясное, но подождём специалистов…

Гауптвахта мне даже понравилась. Нет, внешне всё было как положено, я «сидел», точнее, отбывал наказание – хотя как-то о сроках сидения никто в известность поставить не удосужился. Утром – построение из меня и ещё пяти-семи «залётчиков», когда сколько набиралось. Развод на работы – и с этого момента начиналась лафа! Руку, перебинтованную вследстви усилий Калеки, рекомендовалось не беспокоить, вот мне её беспокоить и не давали, отправляя в самые что ни на есть шаровые наряды. Но и там никаких задач мне не поручалось – весь рядовой и младшекомандный состав, как сговорившись, чуть не под руки выпроваживали из знакомых мне ещё по начальному периоду службы гадюшен, зато вопросами засыпали по самую маковку. Каждый, без исключений, день «губы» приходилось проводить как факультатив нашего «курса выживания на природе с голой задницей»! Ох и болел же язык к вечеру! Да ещё девки как с цепи сорвались – если раньше ко мне отношение было как к старшему по званию, и вообще непонятному кренделю, то теперь прибавился ореол «пострадальца», и они начали меня жалеть! Притом, что все прекрасно знали как уровень моих возможностей, так и то, что «ранение» бывший сержант «калеч» нанёс скорее декоративное – максимум, ещё один шрам будет… Но баб разве поймёшь? Нет, не все сразу и одновременно воспылали к «страдальцу-Следопыту» горячей любовью и сочувствием, но… даже в изолятор ухитрилась пробраться одна шустрая, Сомова, из «раз-разов»! Ну, и я не стал корчить из себя моралиста – тем более, девчонка точно продемонстрировала, чего хочет, да и совсем уж недотрогой не была, как выяснилось… Мне даже послышалось что-то вроде «…ну и кто теперь приживалка?!», когда она выходила из камеры (ага, дверь моей камеры демонстративно не запиралась! хотя, истины ради, сделано это было больше для того, чтобы не возиться с отхожим ведром – санузел и душ в конце коридора были в полном моём распоряжении, как и ещё пяток, свободных от обитателей, камер, взбреди мне в голову подобная идея – а вот коридорчик межкамерный вполне себе ограничивался хорошей, крепкой дверью «железного» дерева), но я не совсем уверен, что правильно расслышал, может и послышалось…

- Тарщ-сержт – приказано прибыть к полковнику Лареву! – сразу же выдал мне ЦУ дожидающийся у казармы вестовой, я и в комнату к себе ещё не добрался. Благо хоть, кота успел за уши потрепать, пока бельё на койку сбрасывал да пистолеты из ящика забирал, к начальству собираясь в темпе электровеника. У полковника оказалось… людно. Пришлось проторчать в приёмной минут сорок, пока секретарша меня не пригласила в кабинет – тоже, надо сказать, уже не столько равнодушно, сколько с лёгким намёком на любопытство. Не-не, уж кто-кто, а ты, подруга – не моего полёта бабочка, мимо лети, не оглядывайся…

- Садись, сержант, разговор будет. – присутствующий в кабинете Чермис (он тут что – живёт, что-ли?) показал ладонью на стул. Я уселся куда было приказано и с лёгким интересом принялся оглядываться. Ларев что-то просматривал на экране ноута, напротив меня сидел напряжённый Золин и поглядывал на меня… виновато, что-ли?! А он-то с какой радости?

Наконец полковник отложил «мышку» в сторону и чуть повёл плечами:

- Ну что – все в сборе? Тогда начинаем. В первую очередь – Следопыт, с тебя обвинения сняты. Ты знаешь, что именно тебе подкинули? Успел выяснить, или занимался только превращением гауптвахты в бордель, товарищ младший сержант?

- Так точно… то есть, успел, товарщ-полковнк! Золотые монеты в банковских упаковках! Только так и не понял, на кой чёрт это «каличу» было нужно (я не совсем откровенен, вообще-то – интересно, что мне расскажут… точнее даже – как именно новости подадут).

Чермис хмыкнул:

- Да с этим вопросов как раз нет. Или ты про причины его к тебе… неприязни?

- Если честно – «да» на оба вопроса. Повздорили мы с ним, конечно, с первого же дня, можно сказать – при первом знакомстве. Но не сказал бы, что до той степени, чтобы убивать с таким… шумом и спецэффектами. Если уж так хотелось грохнуть – стрельнул бы, как Гавряева смаглы, в спину, из винтаря с оптикой, да и делов-то… А насчёт золотых монет – и вовсе какая-то хрень… Это что за новый способ убийства – нашпиговать врага золотишком?! Зачем так дебильно выбрасывать деньги?

Полковник потёр переносицу и, вздохнув, заговорил:

- В том, что он тебя мечтал прибить, и, предпочтительнее, предварительно макнув в дерьмо – есть косвенно и моя вина, хотя… тут как посмотреть. Сам подумай – как ему тебя не ненавидеть? Фактически, ты сначала поставил под сомнения его авторитет как командира – я попытался возразить, Ларев поправился – ладно, специалиста-оружейника; потом доказал, что авторитет – дутый, пустышка; после и вовсе сам стал сержантом и по сути разбил взвод, оставив его, великого командира, без подчинённых вообще, да ещё часть себе забрал! Калеке никто не озаботился объяснить, что так и так ваш взвод, скорее всего, был бы к концу полного курса УЦПП переформирован для пополнения выбывших, это стандарт, вообще-то; он воспринял организацию группы как плевок в личную рожу… И объект ненависти, а главное – зависти! – разумеется, тот, кто по мнению этого бывшего сержанта, всё и организовал, втихую подсидев Калеку на непыльном месте «учебного» комвзвода. Вот и решил он сразу и тебя подставить/отомстить, и свои дела поправить… Я не слишком интересовался, что там ещё из него вытрясли следователи, но он вполне мог бы даже «найти» вора, на тебя указав – мол, видел что-то подозрительное… Хотя, отделу по воспитательной работе фитиль уже вставлен – они проморгали этот нарыв! Но и ты, сержант, хорош – напасть на старшего по званию! Ты хоть соображаешь, что чуть под дисциплинарку не влетел, и если бы не эта его жадность с твоим ПК?!..

Ну вот, только подумал, что пронесло… Да ну нафиг, тарщ-начальник, триста лет мне не упало сейчас выслушивать наезды на тему «как я не прав!». Тем более, что как раз прав, и каяться не собираюсь! Хотя степень упоротости и завистливости «гламурного дровосека» я как-то недооценил, можно считать, протупил конкретно, и был наказан за умственную лень, это верно…

- Нет, тарщ-полковнк, не думаю, тем более, что я-то как раз не нападал, а скромно войдя в своё жилище, получил удар в живот и был выброшен за дверь! Так что не вижу причин меня песочить… – ой, это я, кажется, зря сейчас сказал! Но полковник, на удивление, только устало откинулся в кресле и выдал: