Хроники Раскола (СИ) - Сказкина Алена. Страница 4

В венах бурлил адреналин. Во рту чувствовался металлический привкус своей крови из порезанной губы, руки были липкими от чужой.

— Хороший бой, эсса, — рядом приземлился Лоасин. Поздравляя, хлопнул по плечу.

— Достойный противник, — хрипло, пытаясь отдышаться, отозвался я. Короткая схватка потребовала немало сил.

Сзади послышалось шуршание осыпающегося сугроба и тонкий испуганный писк. Я резко обернулся, тихо выругался. Слепо тычась носом в камни, из пещеры выполз белый мохнатый кутенок.

Тигр оказался тигрицей.

— Ой, какая прелесть! — подбежавшая Асольг схватила в охапку зверька, безрассудно заглянула в провал пещеры. — Их тут трое!

Кутенок мяукал и вырывался, царапался слабыми коготками. Глаза двенадцатилетней девчонки светились восторгом:

— Папа, можно он станет моим Спутником?[7]

***

К ярангам мы вернулись в сумерках. Вся обратная дорога прошла в напряженном молчании. Я чувствовал обиженные взгляды птенцов, сверлившие мне спину, не ждал, что они поймут. По крайней мере, сейчас.

Бросить беспомощных кутят в пещере значило обречь на медленную смерть от стужи и голода. Взять с собой — превратить властелинов снегов в игрушки для таких же несмышленых птенцов.

Однажды милые плюшевые тигрята вырастут, вспомнят свою истинную природу, услышат зов свободных гор… И тогда либо убьют дующихся на меня драконят, либо станут их укрощенными, потерявшими гордость рабами. Ни одно существо в мире не заслуживает, чтобы его лишали свободы.

Будет моим Спутником?

Чтобы стать настоящим другом хищнику, надо обладать не меньшей мощью и волей. Диким смелым нравом. Я знал лишь нескольких драконов, способных на это, и среди плетущихся позади птенцов их, к сожалению, не было.

На темнеющем небосклоне зажигались большие чистые звезды. Пальцы коснулись ножен, шершавой оплетки рукояти. Я закрыл глаза, вспоминая надменного великолепного зверя.

Ночь набирала силу.

Угроза семье Ольгранд устранена. Долг перед кланом исполнен. Это моя работа, не самая приятная ее часть, но случалось и хуже.

На душе скреблись кошки, большие белые кошки в черную полоску.

________________________________________________

[1] Июнь.

[2] По легенде мир создали Истинные, или Древние, Драконы, а затем покинули его, оставив своим наследникам — людям с драконьей кровью — свод законов, Завет, по которому им надлежало жить. В настоящее время Древние существуют только в астральной форме в мире грез, тем не менее они продолжают исподволь приглядывать за своими потомками. Завет же по-прежнему является основополагающим документом, регламентирующим жизнь кланов.

[3] Эсса дословно переводится как «принц», «принцесса», возможна и другая трактовка — «советник», «лидер», «командор» — что ближе к истине, так как титул не является наследным, не зависит от родственных связей и дает своему обладателю реальную власть и полномочия. В каждом из четырех (по сторонам света) драконьих кланов существует три эссы, которые вместе с Альтэссой, Первым, составляют эссэрес, совет клана. Существует также Верховный Совет, куда входят эссэрес всех Пределов.

[4] Столица Северного Предела.

[5] Обряд инициации, когда маги из драконьих кланов обретают полную силу и, следовательно, считаются совершеннолетними. Проходит в двадцать один год.

[6] Коготь — человек из ближайшего окружения эссы, его личная свита. Одновременно телохранитель и советник, часто друг.

[7] Спутник — домашний питомец, духовно связанный с драконом.

========== Глава вторая. Сокрытая истина ==========

Я ненавижу города людей. Шумные, грязные, пропахшие конским навозом, мокрой шерстью, гниющими отбросами и сточными водами, они вызывают во мне одну лишь неприязнь, заставляя с тоской вспоминать хрустальные башни Иньтэона.

Ненавижу самих людей. Хаотично шатающиеся стада свиней, озабоченных, как бы сытно набить брюхо, обзавестись хлевом побольше, попоной пышнее и оравой таких же толстомордых недалеких поросят. Кажется, главный и единственный смысл существования большинства из них — загадить все вокруг и подпортить жизнь соседу.

Ненавижу постоянно держаться настороже, скрывать свое истинное происхождение. В последнее время развелось до неприличия много сект, ратующих за исключительность человеческой расы, чистильщиков, выискивающих «отравленную пламенем кровь». Чаще всего жертвами доморощенных палачей становились обыкновенные, никак не связанные с кланами люди, но, случалось, в загребущие лапы мясников попадались и настоящие драконы.

Я подозревал, что за всеми этими воинствующими культами прячутся ублюдки из Братства. Испокон веков Ложе не давало жизни наследникам Крылатых Властителей, то затихая на несколько десятилетий, то, накопив силы, объявляя очередной Священный поход.

Вражда между нами не прекращалась ни на минуту. У меня чесались руки раз и навсегда выжечь скверну, если уж этим не озаботились мои предшественники. Но Альтэсса Аратай, смотревший сквозь пальцы на регулярные стычки отдельных охотников и воинов-драконов, выказал вполне определенное недовольство, стоило заикнуться о развертывании полноценной военной кампании. Мне, его командору, пришлось смириться и давить в зародыше время от времени накатывающее раздражение от сложившейся ситуации.

Пьена, столица Франкены, по чьим переулкам нас с Вьюной везла запряженная парой каурых лошадей бричка, выгодно отличалась от большинства известных мне городов подлунных королевств обилием парков, чистотой мостовых и относительным спокойствием. Здесь не провожали каждого чужака подозрительными взглядами, не приставляли толпу шпионов как в Угарде, которую мне пришлось посетить месяца три назад. И все же… гомонящие толпы и тяжелый, пахнущий дымом и прогорклым маслом воздух после недель, проведенных среди тишины и свежести гор, раздражали непривычностью.

Юнаэтра поймала меня во дворце. Едва я успел принять ванную и переодеться после долгого путешествия, пери ворвалась в отведенные мне комнаты и настойчиво утащила в мастерскую порталов. Я удивлялся внезапному желанию Вьюны отправиться в Пьену, которая пусть и считалась красивым городом, не могла сравниться со столицей Северного Предела.

Впрочем, у «побега» был единственный, зато значительный плюс — за сотни верст от Иньтэона вряд ли встретишь желающих прервать наше долгожданное свидание ради важного дела, безотлагательно требующего вмешательства эссы. Поэтому я просто наслаждался близостью любимой девушки, изредка поглядывая по сторонам.

Большей же частью мое внимание принадлежало точеному профилю снежной феи: я безумно соскучился за недели странствий по угодьям северных племен. Мне нестерпимо хотелось провести кончиками пальцев по высоким скулам, ощутить бархатистую гладкость молочной кожи. Зарыться в длинные струящиеся волосы. Впиться в нежные, словно лепестки нераспустившейся лилии, губы.

Я сдерживался, как и всегда, соблюдая приличия, боясь страстным напором испугать-обидеть хрупкую пери. Не давая воли рукам, фантазии я предоставил абсолютную свободу, в какой-то момент полностью уйдя в созерцание, и очнулся лишь, когда Вьюна попросила кучера высадить нас у края набережной.

Дальше мы продолжили путь пешком. Сеарана — река, текущая через центр города — стояла во льду. За мраморными парапетом расстилалась снежная скатерть в темных проталинах, по которой подсолнечными семечками рассыпались рыбаки. Противоположный берег — роскошные каменные хоромы, укутанные в белые одеяния сады — расплывался изменчивым миражом.

Я предупредительно оттеснил девушку подальше от воды, прикрывая собой от ледяного, вольно гулявшего над замерзшей рекой ветра.

Летом здесь бывало не протолкнуться среди толп приехавших насладиться красотами Пьены путешественников и сопровождавших их зевак, уличных артистов, лоточников и карманников. Но сегодня я и Вьюна оказались единственной парой, что бродила в этот дневной час по набережной.