Горизонт 400 (СИ) - Миргородов В. В.. Страница 14

И да, была бы это не сестра, а кто-нибудь еще, я б еще мог отрубить все чувства, и с радостной улыбкой резать по живому. Но так… она моя сестра! Единственно родное существо во всем мире!

— Не могу, не могу, не могу, не могу! — забормотал я, хватаясь за лицо.

Но я должен! И задавив в себе все человеческое, взяв сестру на руки, а один из тонких острых камешков в карман, пошел прочь от завала, вглубь пещеры, что бы крики любимой кровинки не привлекли внимания тех, кто за стенкой. Обнюхивают все доступное, в поисках нарушителей.

Сестра провалялась в отключке три дня. Она бредила, стонала, кричала… и я ничего не мог с этим поделать. Не мог ей никак помочь, исцелить, излечить, или хот бы облегчить боль. Не мог… Не мог… и только тихо бредил, стараясь не сойти с ума вместе с ней.

Руку кобольда, дабы она не протухла в условиях теплого подземелья, пришлось заморозить. Это же, натолкнуло на мысль, что хоть я и не могу контролировать степень заморозки, а потому не могу применять магию напрямую к сестре, я могу заморозить, к примеру, камень, или кость того же кобольда, да или тряпку в конце концов! Смоченную не питьевой водой. И уже это прикладывать к ране.

В прочем, мяса бывшего волосатика спустя три дня и кучу заморозок-разморозок — не смекнул я сразу разделать на порции! Все равно пришло в негодность. И есть его, только проситься на свидания к белому трону! А не получать свежие питательные вещества от и без того отвратного мяса. С жутким запахом, ужасным вкусом, и консистенцией мокрой туалетной бумаги. Что в прочем может и к лучшему — не надо сильно пережёвывать, что бы накормить сестру.

Второй проблемой стала вода. Вернее полное отсутствие средств её переноски в нашем распоряжении. Руками много не унесёшь, не донесёшь, и не соберешь. А пить сестренке сейчас надо много. куда больше, чем мне, и даже больше, чем есть.

Ну и рука… её рука. Бедная рука! Мне естественно пришлось провести какую-то невнятную операцию, на ощупь, в вечном мраке пещеры, в условиях полной антисанитарии — а кто иные предоставит? Давясь собственными слезами, выслушивая от сестренки все, что она обо мне думает в пределах её богатого словарного запаса, одновременно пытаясь хоть как-то удерживать её руку в фиксированном положении.

Это было ужасно! И меня до сих пор трясет. А уж каково ей… Когда я по живому резал камнем её кожу, когда раздвигал живые и двигающиеся мышцы, чтобы добраться до костей. Как я, используя некоторые из этих, её же! Мышц, скреплял её раздробленные косточки обратно в едино целое. Как завязками! Как хомутиками…

Нет! Как ни посмотри, а была бы она по прежнему человеком… тем, кем была до призыва как мой спутник… но мы уже явно не люди! У нас есть хп, и регенерация явно завешена до нельзя! А иначе бы её ждала только ампутация.

А так, я, собрав её крупные осколки косточек обратно в единое целое, выковыряв всю мелкую шрапнель прочь. И порадовавшись, что девушка окончательно ушла в нокдаун, и мне более не мешает, просто прижал окровавленные края кожи друг дружке, наложив сверху повязку, изготовленную из постиранной её рубахи, понадеявшись на чудо хп. И оно произошло. Рана, действительно срослась за каких-то три дня, образовав ужаснейшей формы алый рубец.

Несмотря на явное заражение, не смотря на обильную потерю крови, несмотря ни на что! Раны затянулись, и девушка пришла в сознание. Ну хп, что все это время болталось где-то в значениях пяти-пары единиц, но так и не перешагивая это значение в минус, заставляя меня думать, что пока человек жив, этого и не произойдет, начало потихоньку восполнятся. Примерно по единички в сутки.

— Пить. — протянула она осипшим голосом, и я поспешил удовлетворить её просьбу.

— Брат, ты извращение. — протянула она после, пролежав минут пять без движения, питаясь прийти в чувства, и научится игнорировать боль.

— Ты уж извини, но ничего из наших вещей не в состоянии удерживать воду. — протянул я безэмоционально, отвернувшись, и обтачивая кобольдову кость.

— Знаю. — вздохнула она, и простонала, силясь пошевелится.

— Лежи, не шевелись.

— Я так совсем себе все отлежу.

— Давай я помогу. — перевернул я на её бок, подложив под спину скомканную мантию мага, единственную оставшеюся совсем не поврежденную одежду.

— Спасибо.

— Не за что. Отдыхай сестренка.

А мне надо пойти, вновь попытать счастье с кобольдами, в попытке добыть хотя бы их невкусного мяса. Правда сначала, явно придется долго и упорно убеждать сестренку, что я не собираюсь её тут бросать! Будто когда-либо такое могло произойти!

Итак, кобольды, попытка два. Отковыряв камень, растопив остатки сильно подтаявшего льда огнеметом, я увидел, что они «обжитую» комнатку сроду не бросили, но и обустраиваться как-либо тут и не планируют. И в ней, на текущий момент, расположилось всего четыре собако-тушки, зато стоят они ровнехонько по четырем углам зала. Ладно хоть трупы поубирали!

Такое расположение, с одной стороны, делает их предельно уязвимым! Я, как и думаю не только я, могу легко убить любого из них, в то время как остальные ничем ему не смогут помочь — просто не успеют добежать. Но с другой стороны, я тоже не успею добежать до прочих, и они спокойно свалять в тунельчик, за подмогой!

Если же самому метнутся к выходу, преградив его собой, и начать убивать того, что ближе, а остальным перекрыть путь к отступлению — не шутово так рискую получить в спину, и сроду не ножом — ломом! И не говорите мне после этого, что кобольды тупы! В тактику смыслят покруче некоторых высокорождённых!

Но их просчет в том, что мне не нужно их всех убивать, как и делать это тихо. Так же, как и не к чему отвоёвывать у них какую либо территорию. Мне тупо нужна одна тушка кобольда! Что бы съесть. И ничего более. А для такого, текущее их построение просто идеально. Ведь напав на того, что ближе одновременно и к дыре и к выходу, я по итогу буду биться в худшем случае против троих, и то — по очереди. Ведь как минимум один из четырёх, побежит докладывать. И навряд ли это будет тот, что дальше всех от выхода. А значит это тот, что стоит от туннеля по другу его сторону моей цели.

В прочем, как известно война планов не любит. И выскочив по классике, как из табакерки, я явно ввел в шок всех зверолюдов. За оружие они схватились бодро, а вот что дальше делать не смекнули. Первой опомнилась как раз таки моя цель, и ломанулась к выходу! Ведать инстинкт самосохранения у них не хуже человеческого!

Но к несчастью для волосатого бедняки — уже слишком поздно, вода, плюс ток, равно неживой окорок. Только вот тот, что был по другую сторону от выхода, ломанулся не туда, а ко мне, и с шашкой наголо. Молния, его слегка успокоила, заодно еще раз приложив уже жаренного беднягу. Но тут подоспел третий, как раз добежав с другой стороны завала до меня, и я чуть было не лишился руки, подобно родненькой сестре, желая ею прикрыть голову от казалось неминуемой смерти, за место простого шага в сторону — мне, в отличии от неё, время позволяло.

Порадовался, что хотя бы четвертый кобольд ломанулся не к нам, а прочь, докладывать, долбанул последнего молнией практически в упор, угодив по большей части в двух несчастных убитых ранее. Выбрал тушку помясистей, и прихватив тесак на всякий, по быстрому ретировался.

Ретировался, ровно до дырки, где понял, что тушка в неё, не пролазит! Эти кобольды не столь уж массивны, и в плечах они не превосходят ни меня, ни сестру, но вот попробуйте ка протолкать бессознательное или тем более мертвое тело сквозь узенькую дыру! Разве что ногами — что я и сделал, обмазав все окружающие камни толстым слоем крови и мяса. Теперь уже точно, даже слепой не пройдет мимо этой дырки.

Но пофиг! Внутрь следом, тушку, что оказалась все же живой, а не мёртвой, стонущей, и приходящей в чувства, в сторону, пропихиваюсь до конца сам, уже на той стороне улавливая движение в зале с бойней.

Ну точно! Наверное штук двадцать вооруженных, и, блин! Бронированных! Частично одетых в кожаную или стальную броню, или в большинстве — её смести, со все теми же тесаками, дополненными обитыми жестью деревянными щитами в руках, что лишь на миг потеряли цель из виду. Быстро нашли мою дыру, и ломанулись нести возмездие и справедливость, что-то там шипя меж собой.