Шарм, или Последняя невеста (СИ) - Билык Диана. Страница 6

Цепляюсь за широкие плечи Генри и тянусь к его теплу. Неосознанно. Шелковое платье напоминает корку льда, и каждое движение тысячами лезвий царапает кожу.

– Что в-в-вы делаете? – выдыхаю сиплым шепотом и стараюсь удержать равновесие.

– Золушка туфли потеряла, пытаюсь их вернуть, – Север смеется, но как-то сдавленно и глухо…

– А м-м-может, я хотела замерзнуть?

Он поднимает глаза, бросает юбку, так и не добравшись до моих ног из-за сотен слоев, и встает. Подцепив двумя пальцами, тянет подбородок вверх и заставляет смотреть в глаза. Изучает мое лицо: ныряет в глубину глаз, скользит взглядом по ресницам, пересчитывая, гладит по щекам и застывает на губах. От невидимого прикосновения по коже мчится колкая щекотка, отчего приходится стиснуть губы. Я задерживаю дыхание, но унять дрожь не получается, и зубы звучно цокают друг о друга. Сжимаю рубашку на груди Севера и прикрываю ресницы, чтобы не смотреть в прищур его золотых глаз.

– Мне уйти? – как-то злобно и натянуто говорит Генри.

Мотаю головой.

– Тогда зачем этот цирк? Ты решила убиться? Неподалеку мост есть.

– Я д-до него не д-д-добежала, – подрагиваю и сильнее сцепляю пальцы: ткань хрустит и трещит. В кончиках пульсирует ток, виски сжимает от понимания, что я попалась. Шарм у Генри – настоящая паутина, я теперь не выпутаюсь.

– Совсем свихнулась? – темная бровь приподнимается. – Лера, так поступают только маленькие девочки без головы на плечах.

Адреналин в крови закипает, и получается выдать на одном дыхании:

– Я же самоуверенная дурочка – кроме себя никого вокруг не вижу и в жизни ничего не понимаю, – хочу оттолкнуться от него, но не могу разорвать крепкие объятия.

– Глупости! Я просто спровоцировал тебя, – Генри тянет меня из тесного угла, но руки не размыкает, прячет от холода своим широким телом, пытается завернуть в себя, как в одеяло. Чтобы выйти из укрытия, нам приходится прижаться друг к другу еще плотней. Его тепло приятное и не отталкивающее, от этого подкашиваются ноги. – Ох, и место выбрала, здесь же вонь жуткая, – ворчит Север, и его руки не дают упасть и согревают спину сквозь шелк платья.

– Я н-не успела выб-б-рат-ть получше, – заикаясь, говорю и растягиваю задубевшие губы в улыбку. – А зачем провоцировали?

Он улыбается, накрывает крепкими руками, прячет от мороза. Генри тоже дрожит, а я виню себя за то, что вынудила его рискнуть собой. Глупо получилось.

– Понравилась ты мне, – говорит открыто, а меня качает. Да врет же! Но Генри не перестает откровенничать: – Надо было проверить почву: рыхлая она или болотистая.

– И? – вжимаюсь в его плечо. Мы медленно идем мимо витрин с игрушками, я еле ступаю, потому что ноги от холода превратились в два бревнышка.

– Держи, Золушка, – Север протягивает мне туфли, а я отшатываюсь. Вряд ли смогу туда впихнуть деревянные от мороза колодки. – Что? Не твой фасон?

– Матушка постаралась, – опускаю глаза и растягиваю ненавистную юбку окоченевшими пальцами.

– Ну, она, видимо, хотела, чтобы ты выделялась в толпе ярким малиновым пятнышком. Пойдем, Лера, а то заболеешь, – широкая ладонь зазывает и качается перед лицом. – Ну же!

– Я не хочу назад. Не заставляй… – впервые перехожу на «ты» и замечаю в глазах цвета крепкого чая блеск победы. Но он тут же гаснет, будто на смуглое лицо Севера наползла маска равнодушия.

– Тогда ко мне? Здесь недалеко, – Генри наклоняет немного голову, черные волосы рассыпаются по высокому лбу, а я пытаюсь прочитать его эмоции. Ни единой, словно он сделан из камня. Только теплого камня. И так хочется согреть возле него руки, но я прячу задубевшие ладони за спиной.

Меня грызут сомнения и страх. Не влезу ли я в петлю еще больше? Шарм давно заплел душу, как мощные лозы актинидии, но есть еще мизерная возможность уйти. Попросить подвезти к тете Лесе? За пару недель вся магия мужчины выветрится, и я попытаюсь жить дальше. Но как же папа? Получить возможность помочь самому важному человеку и отступить в последний момент? Да и Валентина задушит меня своими обвинениями, подкинет новую змею в кровать.

– Обещаю вести себя прилично, – говорит Север и легко касается моих волос на плечах, пропускает указательный палец в завиток и дает ему спружинить. Я непроизвольно отступаю. Это «прилично» меня и пугает. Слишком приятна его близость, да и он не кажется испорченным мажором, как я представляла.

– Так, – он неожиданно фыркает, выбрасывает туфли в снег и подхватывает меня на руки. – Пока мы будем болтать, ты лишишься ног, а я буду виноват. Твоя же мать меня потом и сожрет.

– Она будет только благодарна, – понимаю, что ляпнула лишнее. Утыкаюсь в широкое плечо и прячу глаза. Как же тепло в его руках, как же хочется замереть в этом мгновении, пока он не разобрал, что я ему совсем не подхожу.

– Неродная тебе? – тихо спрашивает Генри и уверенно шагает по дороге к частному поселку. Прижимает меня к себе, как что-то ценное. Страшно, что будет дальше, но я не сопротивляюсь. И сил нет, и желания.

– Мачеха, – мое дыхание проникает сквозь тонкую ткань его рубашки, и я чувствую, как Генри вздрагивает. Обнимаю мужчину за шею и стараюсь укутать своей меховой накидкой, чтобы хоть немного передать ему тепла. Он мягко улыбается на этот жест, но почему-то мне кажется, что на его губах застывает печаль и боль.

Золотистый взгляд сползает по моему лицу на губы, и я пялюсь на Генри, не в силах отвести глаз. Высокий лоб, выраженные поперечные морщинки, скос ровного носа и слегка посеревшая от холода смуглая кожа. От света фонарей темные волосы кажутся с синим отливом. Тонкая линия губ прячет белую нить ухоженных зубов, а ресницы прикрывают глаза цвета сухой травы

Морозное дыхание стягивает кожу, обвожу языком обветренные губы и замечаю взгляд Генри.

– Тогда не позволим ей злорадствовать, – говорит он хрипловато и, сворачивая к охранному корпусу, стучит ногой по воротам. Знаю, что галерея – это его дом, только вход в жилую часть с другой стороны.

Я любуюсь мужественным углом чисто выбритого подбородка Севера, а он строго бросает в сторону: – Игорь, набери Егора: пусть валит домой!

– Да, конечно, – кто-то отвечает, а меня от слабости неожиданно накрывает темнотой. Я прижимаюсь к Генри и почти задыхаюсь от терпко-мускусного запаха его кожи.

Глава 10. Генри

Что я творю? Петля на шее все туже, гвоздь в сердце все глубже, а надежд меньше и меньше…

Несу Валерию в гостиную, а сам подыхаю от эмоций. Почему не предложил просто отвести ее домой, ведь машина была на стоянке? Я. Не. Знаю. Хотелось растянуть время и позволить себе побыть рядом с мечтой, наверное.

Вдруг это первое ошибочное впечатление, вдруг она играет и манипулирует мной? Как мачеха с престарелым инвестором. Яблоко от яблони… Или рядом выросла гибкая ива: роскошная и незабываемая?

Я же искал невесту совсем другую, мне не нужна была симпатия! Вот же, очередная пакость Вселенной, что привыкла ставить мне персональные подножки. Пять лет прятался в толстой корке равнодушия и в один миг позволил себе слабость.

С одной стороны договоренность с Валентиной провалилась, а с другой эти синие глаза, что, не закрываясь, следят за мной, словно пытаются вынуть душу из тела, распускают во мне странные новые ощущения. Мне безумно страшно, но и хочется зайти немного дальше. Совсем малость, на миллиметр, потому что я изголодался по теплым и нежным рукам женщины.

Жарко от взгляда Валерии, и меня немного трясет от прохладных пальчиков на груди. Я совсем не замерз несмотря на глубокую десятку мороза на улице. Плевать – я сейчас внутри не хуже розжареного камина, но за гостью беспокойно. Ведь она была босая и на холоде просидела намного дольше меня. Это еще хорошо, что я побежал следом. Идиот, сначала довел, а потом спасать бросился, должен был не допустить, а навлек на нее беду.

От девичьих губ, что выпускают горячее дыхание и касаются моих щек, хочется расколоться на части. Тугой узел, сжимая до приятной боли бедра, заставляет меня прибавить шаг и осторожно опустить Леру на диван. Быстро отхожу за барную стойку, чтобы спрятать возбуждение.