Жестокая любовь (СИ) - Соболевская Наталья. Страница 40

— А что Кирилл просит в качестве благодарности за столь щедрое предложение? — мгновенно напряглась я.

Андрей усмехнулся и выдал:

— Это первое, о чём я поинтересовался у Кира. Знаешь, что он мне ответил? Сказал, что я дебил-параноик, ещё напомнил, что мы с ним друзья, и никакой ответной услуги от меня взамен не требуется. Как-то так.

— И что ты думаешь? Согласишься взять заказ?

— Уже согласился. Так что в понедельник ту-ту, вместе с Киром летим, надеюсь, подписывать договор, — воодушевлённо сообщил Андрей и уточнил: — Это совсем ненадолго, два дня, в крайнем случае — три.

Вздохнула, не хочется портить настроение парню, но как тут промолчать?

— Андрей, знаю, ты лучше меня во всём разбираешься, но проверяй каждую букву, перед тем как что-то подписывать. И за Берманом хорошенько приглядывай, а то вдруг он тебе по-дружески яму роет.

Выражение лица Андрея за один миг начало соответствовать возрасту. Теперь на меня смотрел вполне серьёзный и степенный мужчина.

— Мы дружим с Киром много лет. И хоть порой он напоминает ворчливую бабку, я его уважаю и, что самое главное, полностью доверяю. Да, у меня было подозрение, что за участие в сделке Кир потребует больше не общаться с тобой, но он не выставил это условие. Значит, и в дальнейшем не выставит. Кир, насколько я его знаю, всегда играет открыто, то есть не ждёт, когда человек к нему спиной повернётся, чтобы ударить исподтишка.

— Да-а-а? — наигранно удивлённо протянула я. — Может быть, Кирилл успел измениться, но шесть лет назад он очень даже отлично и без зазрения совести интриговал. Лихо нажимал на слабости человека, тем самым превращая его в марионетку, а потом, изображая из себя вершителя судеб, управлял им, как вздумается.

— Да, Алиса, понимаю, какую ситуацию ты имеешь в виду, — кивнул Андрей и спрятал от меня взгляд, хотя обычно предпочитал открыто смотреть прямо в глаза. — И крыть мне твой довод нечем. Не знаю, что с ним тогда произошло. Никак не могу объяснить его поведение. Но Кир меня не подставит, даю голову на отсечение.

Язык буквально чесался сказать Андрею, что не стоит так подставлять голову, но посчитав не уместным учить более успешного бизнесмена, чем я, как ему следует вести дела, промолчала. Андрей здравомыслящий и умный мужчина, уверена, его облапошить — не так-то и просто.

— Ты же согласишься в следующую субботу повторить этот вечер? — поинтересовался Андрей, заглушив двигатель, когда припарковался на территории дома Берманов.

— Он ещё спрашивает, — хмыкнула я. — Ещё как соглашусь. Только в следующий раз заедешь за мной не в семь, как сегодня, а в пять, чтобы время не поджимало, — ответила я, и парень расплылся в сверх довольной улыбке.

— Замётано.

Андрей, как и положено галантному кавалеру, вызвался проводить меня до двери, и я не стала отказываться, более того, взяла мужчину под руку.

— Кинешь сообщение, когда доберёшься домой, — попросила я уже у порога.

— Обязательно. Я вот тут стесняюсь спросить… а мне, случайно, поцелуй хотя бы в щёку на прощание не положен? — лукаво поинтересовался мужчина и наклонился так, чтобы я до этой самой щеки могла дотянуться.

— Положен, — обхватила лицо парня ладонями и поцеловала, но не куда просили, а в губы.

На будущее надо учесть, если дашь Андрею укусить палец, готовься потерять руку по локоть. Всего-навсего планировала парня один разок невинно в губы чмокнуть, а на деле, прогнувшись в пояснице, задыхаюсь от долгого с языком поцелуя и ощущаю, как кто-то разрешил своей левой руке крепко сжать мою ягодицу.

Глава 48

С трудом отправив Андрея домой и, прикрыв за собой дверь, прежде чем двинуться дальше, задержалась, дабы дать себе время отдышаться от крышесносного поцелуя, одёрнуть платье, пригладить пальцами волосы, жаль с губами ничего не поделать, их припухлость уберёт лишь время.

Из гостиной доносился тоненький голосок Вадика и ласковое бормотание Виктора Валерьяновича, туда-то я и направилась.

Да, а гостиную изрядно так жизнь помотала, вернее, её умотал мой сынишка и его дед. Наверное, если бы в комнату пустили порезвиться Мамая, он и то бы не оставил за собой такой кавардак. Невероятное количество игрушек — разбросано, ступить некуда, мягкая мебель, что раннее стояла посредине комнаты, отодвинута к стенам, низкий антикварный столик опрокинут, а прислонённые к нему два игрушечных автомата дулами вверх говорят о том, что вещь, стоимостью как неплохой автомобиль, использовали в качестве укрытия при перестрелке.

Моё появление в гостиной сначала заметила лишь горничная, что улыбнулась, когда я вошла, сама же девушка, вооружившись ведром, перчатками и электровеником, осторожно собирала по полу осколки от разбившейся вазы, а вот Вадик и Виктор Валерьянович опомнились только тогда, когда присела рядом с ними на ковёр.

— Как погляжу, вы отлично повеселились, — ещё раз окинула взглядом перевёрнутую вверх дном комнату и погладила Вадика по макушке. — Но время позднее, умываемся, чистим зубки и на боковую.

— А дядя Кирилл мне на ночь почитает? — понятия не имею, по какой причине поинтересовался сын, ведь сказка перед сном у Вадика и Кирилла вошла в ранг официально принятого закона.

— А куда же он денется, — отозвался Берман-старший и, опершись ладонью о пол, встал. — Пойду найду его.

— Вадя, а почему Виктор Валерьянович прихрамывает? — поинтересовалась я, наблюдая за явно искажённой походкой мужчины.

Сын сначала пожал плечиками, а после всё же сделал предположение:

— Может, потому что дедушкам нельзя быть лошадками.

— Ты что, на нём скакал как на коне? — выдала я свой вывод.

— Ага.

— Вадик, ну надо же знать меру. Виктор Валерьянович уже не молодой, он тебе не может отказать, а ты и пользуешься, — пристыдила я сына. — А куда Кирилл смотрел, почему он безобразие не прекратил?

— В окно, — Вадик показал пальчиком в угол, где до сих пор горничная в наклон собирала остатки некогда вазы. — Мы с дедой Витей играли, а дядя Кирилл стоял и в окно смотрел или на часы, а перед тем как ты пришла, уронил вазу.

— Кирилл Викторович, наверное, всё-таки не уронил вазу, иначе бы он руку не поранил, — озвучила свои мысли горничная, но тут же, смутившись, поправила себя и отвела взгляд. — Хотя я ничего не видела и не знаю, что произошло.

Если горничная не знает, что произошло, то я, кажется, догадываюсь. Дабы убедиться, что моя теория верна, поднялась на ноги и осторожно на цыпочках, чтобы на осколки не наступить, подошла к окну.

Да, всё так, как и предполагала, именно из этого окна видны и пропускной пункт, и крыльцо дома. То есть Кирилл сначала весь вечер караулил наше с Андреем возвращение, а потом имел «радость» понаблюдать за прощанием и поцелуем.

Нет, Берман всё-таки псих! Было бы из-за чего уничтожать такую ценную вазу. Я же ему пообещала, что наши отношения с Андреем дальше свиданий никогда не зайдут. И тогда, и сейчас, и в будущем под своими словами ставлю гарантию, потому как Кирилл и его братец Илья в своё время доходчиво и наглядно мне объяснили, что ни один мужчина на свете, каким бы замечательным и хорошим он ни казался, не заслуживает даже крошки доверия.

Всё ждала, когда у Бермана лопнет терпение молчать, и он начнёт выставлять мне претензии по поводу… да чего угодно, например, что обещала вернуться к десяти часам вечера, а сама приехала в пять минут одиннадцатого, или же что неподобающе с Андреем прощалась.…

В преддверии этого разговора в уме набросала уничижительно-саркастическую ответную речь, но Кирилл ни о чём таком даже не заикнулся, ни когда мы Вадика укладывали спать, ни на следующий день, когда из моей квартиры в дом Виктора Валерьяновича вещи перевозили, ни вечером за ужином.

Более того, вопреки ожиданию, Кир вёл себя и обращался ко мне предельно вежливо и корректно, я бы даже сказала — трепетно, что ли. Ни разу не поймала на себе его осуждающий или агрессивный взгляд, зато задумчивых — сколько угодно.