Райские птички (ЛП) - Малком Энн. Страница 54

Я почти не знала своих братьев. В личном смысле. Они старались говорить со мной как можно меньше; как и остальные члены семьи, они были слишком озабочены своими собственными интересами, чтобы беспокоиться о моих. Но я наблюдала за людьми, которые считали меня невидимой. Я их изучала.

Лукьян вглядывался в мое лицо.

— Да, — сказал он. — Во время моей встречи с отцом и…

— Женой, — вмешалась я.

Кивок.

— Они сообщили мне об этом плане. Но их также проинформировали о женщине в моей резиденции…

— Как ты и хотел, — снова перебила я.

Он резко и яростно замотал головой.

— Каким-то образом они поняли связь между непонятной женщиной и Элизабет Аид, которая должна была умереть, — он посмотрел на меня. — Это не входило в их план.

— Конечно, — ответила я с сарказмом и страхом в голосе.

Если Лукьян прав, если они подозревают, что я жива, они придут за мной. Или сообщат моей семье, которая тоже придет за мной. Когда я была невидимкой, я мало что значила. Но если я появлюсь в оке преисподней, в разгар их захвата, я стану пятном на их железном троне.

— Верь во что хочешь, но это правда, — сказал он после долгого молчания. — Я признаю, что манипулировал ситуацией, манипулировал тобой, чтобы установить некоторый контроль над той частью тебя, которую никто из нас не мог контролировать. Я сделал это, чтобы вытащить тебя из могилы, а не наваливать еще больше грязи.

— Ты уверен? — прошептал я. — Уверен, что не будет легче, если ты отойдешь в сторону и позволишь моим или своим родственникам убить меня?

— Так будет проще, да, — согласился он. — Но это уничтожит меня. А я бы предпочел уничтожить каждого человека, который сыграл важную роль в любом заговоре, чтобы навредить тебе. В том числе и всю мою семью. Начиная с моей жены, — он шагнул вперед. — И я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Не позади меня, а сражалась вместе со мной.

— И забыть, что я оказалась на этом поле боя из-за тебя? — спросила я, наблюдая за его страхом, который играл с возбуждением.

— Нет, — сказал он. — Используй это. Пусть это тебя подпитывает.

Он подошел ко мне. Стоял передо мной, но не прикасался.

— Пути назад нет. Никакого спасения. И ты это знаешь. Для тебя не было никакого спасения, кроме смерти. Это ты тоже знаешь. Ты играла со смертью, у тебя был шанс встретить ее. Но ты предпочла не умирать. Теперь это твоя жизнь. Борьба. Кровь. Боль. Гнев. Ненависть.

Он шагнул вперед, совсем чуть-чуть, чтобы я смогла вдохнуть его запах.

— И мы. От этого тоже никуда не деться. Ты это знаешь. Только с помощью смерти. Если хочешь избавиться от меня – убей.

Что-то холодное и тяжелое прижалось к моим рукам.

Пистолет.

Мои пальцы обхватили его, а тело наслаждалось ощущением, которое пришло вместе с оружием.

Его рука обхватила мое запястье, переместила его в пространство между нами, так что пистолет прижался к его груди. Мой палец напрягся на спусковом крючке.

— Если хочешь уйти, сделай это, убей меня, — предложил он. — Это твой единственный шанс.

Его глаза ярко вспыхнули. Честностью. Чем-то вроде принятия смерти. Он не был уверен в исходе дела. Теперь я непредсказуема. Я держала его смерть в своих руках, позиции нашей первой встречи поменялись местами. Он идет на риск. Он думал, что я способна нажать на курок.

Я тоже так думала, пока мой разум вспоминал все, что было между нами. Предательство. Боль. Уродство.

— Хочешь, чтобы я тебя убила? — спросила я.

— Нет, я не хочу умирать, — сказал он. — Но если так, то единственный способ встретиться с могилой – это познакомить меня с ней. Будь то сейчас или через три десятилетия. Я никогда не знал, сколько сердцебиений у меня осталось. Я контролировал все вокруг себя, хотел, чтобы у меня было какое-то преимущество, но в жизни нет уверенности.

Мои глаза не дрогнули. Как и хватка на пистолете.

— Так будет легче, — прошептала я. — Если я нажму на курок.

Он кивнул.

— Так и будет. Скорее всего, для нас обоих.

Мы оставались в подвешенном состоянии между мирами.

Затем я отступила назад, вынула магазин и опустошил патронник. Пистолет упал на пол.

— Я не готова к легкому, — выдохнула я, мое тело опустилось и тут же напряглось от этого решения.

Решения, которое определит мою жизнь и ее продолжительность.

Лукьян не шевельнулся. Не издал ни единого вздоха облегчения.

— Но я все равно не готова простить тебя, — сказала я, мой голос был как лезвие.

Я повернулась спиной и пошла прочь.

========== Глава 19 ==========

Мой вздох пронесся по комнате, отражаясь от невидимых стен тьмы. Я быстро заморгала, прижав руку к груди, волосы прилипли к голове из-за пота.

Я была одна.

Не нужно было смотреть на часы, чтобы понять, что сейчас самая глухая ночь. Потому что именно тогда начались мои кошмары. После того как я просыпалась. Именно в это время, каждую ночь, все то время, что я спала одна.

Ночь была моим врагом.

Лукьян был моим врагом.

Ночь была местом, где рождались и созревали ужасы. Свет не мог их прогнать, тени становились телесными, угрожающими и неотвратимыми. И каждая темная мысль, таившаяся в уголке моего сознания, расцветала в тени. Мир казался на краю пропасти в темноте, посреди ночи.

Но рассвет прогонял большую его часть. Не побеждал, просто отсылал эти тени в угол, а уродливые мысли обратно в подвал моего разума, куда я отваживалась заглядывать только под покровом темноты.

Почему я ожидала, что кошмар исчезнет с наступающими лучами солнца в эти последние утра, целуя комнату и делая ее ничем не примечательной и безвредной, как это было всегда, я не знала. Кошмар был слишком сильным, чтобы устрашиться такой вещи, как свет. И, несмотря на лучики солнца в комнате и отсутствие тени, кошмар стоял здесь. Каждое утро. Каждую секунду я бродила по дому, потерянная и злая.

Раньше кошмар был моим спутником, но теперь, когда я осталась одна, он стал моим мучителем.

И я захотела, чтобы он остался. Нуждалась. Я так привыкла к своему кошмару, так привязалась к нему, что боялась, как бы он не исчез совсем.

Потому что он бы тоже исчез.

Я не могла проснуться еще одним утром, глядя на восход солнца, зная, что это ничего не изменит. Новый день был просто еще одной зияющей пустотой, тикающими часами перед тем, как ночь снова поглотит меня.

— Это безумие, — прошипела я, откидывая одеяло и спрыгивая на пол. Он холодил мои босые ноги, или, может быть, это мои ноги мерзли на полу.

Несмотря на тонкий блеск пота я замерзла. До костей.

Но я ничего не надела, когда мчалась по темным коридорам спящего дома.

Это не поможет. Ни одежда, ни обжигающий душ, ни физические упражнения. Ничто меня не согреет.

Я даже попыталась поднести руку к пламени свечи – больше всего мне было любопытно. Она покраснела и покрылась волдырями, но боли не было.

Человек с ледяной крошкой вместо сердца был единственным, кто мог бы прогнать леденящее чувство.

Я почти не думала о своем маршруте, когда мчалась через дом, кошмар и холод были на хвосте, но я даже не заметила, что иду в мертвую комнату, а не в его спальню.

Логика подсказывала, что он спит, а значит, первым делом надо искать именно на кровати.

Но логика не диктовала условия Лукьяну.

Из-под двери в его кабинет лился свет. Мое ухо раздражающе пульсировало, но к этому моменту я уже привыкла, и боль добавлялась в коллекцию.

Я следовала за светом, пока моя рука не легла на замаскированную шкафом дверь мертвой комнаты. Я прижалась щекой к книгам в дверях, вдыхая затхлый запах, позволяя ему проникнуть в меня.

Затем я осторожно толкнула дверь, открывая комнату.

Но мертвых не было. Каждый яркий и красивый труп исчез, оставив только слабые следы на белых стенах.

В комнате осталось только одно мертвое существо. Он сидел в кресле, баюкая стакан водки.

Он посмотрел прямо на меня.

Я вдохнула.

Затем меня пронзило тепло. Источником тепла были его ледяные глаза. Это нелогично, но это Лукьян. От меня исходила огненная ярость. Жгучая ненависть.