Возмездие - Хоффман Джиллиан. Страница 59

Был понедельник, 16 октября — прошло розно две недели после назначения даты начала судебного процесса по делу Билла Бантлинга. Мэнни, Эдди Боуман, Крис Мастерсон, Джимми Фултон и еще три сотрудника спецподразделения сидели за столом для переговоров в штабе, в здании полицейского управления штата Флорида в Майами. Си-Джей устроилась рядом с Домиником во главе стола. Шло совещание по разработке стратегии представления дела.

— Отлично. А теперь скажи мне плохие новости. Сколько мотков этой лески было произведено и продано за последние десять лет в магазинах для рыбаков и охотников по всей Флориде? — спросил Мэнни.

— Много. Мы работаем над тем, чтобы получить точные цифры, — ответил Доминик. — Есть еще одна хорошая новость — Джимми и Крис закончили разбираться с документацией в фирме Томми Тана. Хотя наш лучший продавец каждый год по шесть месяцев отсутствовал, он весьма кстати находился дома, в уютной Южной Флориде, в те дни, когда исчезала каждая из девушек.

— А не нашлось никого, кто видел бы его с жертвами? — уточнила Си-Джей.

— К сожалению, нет, — покачал головой Доминик.

— Бантлинг не подавал уведомления об алиби и отказался от изучения собранных нами доказательств, что немного меня беспокоит. Поэтому я не знаю, как он намерен защищаться, — призналась Си-Джей. — Может, на суде нас ждет большой сюрприз.

— Какой-нибудь злой брат-близнец? — подал идею Крис.

— Сядь, пока я тебе не врезал! — заорал Мэнни. Все засмеялись.

— Так когда мы будем его привлекать по другим убийствам? — спросил Эдди Боуман, когда смех в помещении стих. Он нетерпеливо почесывал затылок. — Мне дурно станет, если этот извращенец каким-то образом отмажется от убийства Прадо, и мы не помешаем ему спокойно покинуть зал суда.

— Он не отмажется от убийства Прадо, — заявила Си-Джей.

— Дело подтверждается всеми нужными доказательствами, так, Си-Джей? — уточнил Крис.

— Наилучшим образом. Образец ДНК исследовали, и он соответствует образцу Анны Прадо. Это ее кровь в сарае за домом. Ее труп нашли у него в багажнике. Орудие убийства обнаружено у него в сарае. Тело жертвы было жутко изуродовано, сердце вырезано, это жестоко и дико, не говоря уж о препаратах, которые он использовал, чтобы ее парализовать и держать в сознании, пока убивал. Он также насильственно увез ее из «Кливлендера», что доказывает преступный умысел, а все это является отягчающими обстоятельствами, которые требуются для вынесения смертного приговора. Единственное, что мне хотелось бы в данном случае еще получить, так это ее сердце и, конечно, сердца других жертв. Но по крайней мере в деле по убийству Прадо у нас достаточно доказательств.

— Но тогда почему мы не предъявляем ему обвинения в убийстве других? — опять спросил Боуман.

Он выглядел раздраженным. Несмотря на то что уже двенадцать лет работал в правоохранительных органах, иногда Боуман просто не мог понять, каким образом функционирует система, что вроде бы ясное дело вдруг проваливается. Есть подозреваемый, куча улик, двухчасовое признание, записанное на пленку, — и вдруг появляется какая-то юридически обоснованная причина, уловка в законе, извлеченная на свет адвокатом, и присяжные уже не хотят слышать доводы обвинения. И после таких случаев он каждый год заводился все больше и больше. Вроде еще минуту назад он ждал поощрения за великолепно проведенные следственные действия, а теперь сидит в зале суда и слышит вердикт: невиновен. Поэтому Боуман не питал особых надежд на дело Бантлинга, несмотря на то что мадам прокурор считала его хорошо подготовленным.

— Потому что Бантлинг очень торопится. Он хочет, чтобы процесс по делу об убийстве Анны Прадо прошел как можно быстрее. А я не хочу действовать поспешно и что-то упустить из-за того, что у нас мало времени. Если мне удастся добиться обвинения в деле об убийстве Прадо, то я могу использовать факты ее убийства и в других делах и представлять их все вместе. И таким образом, даже без каких-либо физических доказательств, прямо связывающих Бантлинга с остальными жертвами, присяжные все равно услышат обо всех других убийствах и об обвинении Бантлинга по крайней мере в одном из них. Конечно, это все косвенные улики, и мне хотелось бы иметь физические доказательства, леска — это определенно хоть какое-то начало. Но нужны другие доказательства. Образно выражаясь, Эдди, я хотела бы иметь в руках пистолет, из которого только что стреляли и он еще пахнет порохом. Найдите мне трофеи, которые он собирал, издеваясь над этими женщинами. Найдите мне их сердца.

— Мы ищем, но он мог их сжечь, или съесть, или закопать. Мы же не знаем, Си-Джей. Я просто не понимаю, почему их обнаружение так важно. — Боуман снова почесал затылок.

— Послушай, Боуман, у тебя что, вши завелись? — заорал Медведь. — Может, они у тебя размножаются в ушах, потому что ты не слушаешь, что говорят, черт побери. Она будет вести дело и без них. — Не все разделяли мрачный пессимизм Боумана.

— Я не думаю, что Бантлинг сделал что-то из перечисленного тобой, Эдди, — ответила Си-Джей. — Я считаю, что он их где-то сохранил. Где-то, где он мог бы на них время от времени смотреть и вспоминать, как их добыл. Я разговаривала с Грегом Чамберсом, судебным психиатром, который консультировал прокуратуру, когда расследовалось дело душителя Тамиами. Все серийные убийцы берут у жертв какие-то трофеи. Фотографии, драгоценности, локоны волос, нижнее белье, какую-то личную вещицу. Чамберс считает, что трофеями Бантлинга были сердца. Это укладывается в схему. И он не стал бы уничтожать то, ради чего затратил столько усилий. Они обязательно должны где-то храниться. Он хотел иметь к ним доступ в свободное время, чтобы смотреть на них, касаться их, вспоминать. Поэтому я думаю, они где-то лежат, Эдди. Нам просто нужно знать, где искать. А пока я выписала ордер на медицинские карточки Бантлинга из Нью-Йорка. Он все еще не подал уведомления о психическом расстройстве, и я не думаю, что судья Часкел позволит мне изучить историю болезни, пока Бантлинг официально не поставит свое психическое здоровье под вопрос. Но диагноз и то, что ему прописывали, имеют прямое отношение к делу. Мы покажем тесную связь между ним и всеми жертвами убийств, которую обнаружил патологоанатом.

Си-Джей запустила руки в волосы и завела пряди за уши, затем стала собирать портфель.

— Но не исключено, нам и не потребуется так напрягаться. Бантлинг может сам все облегчить.

— Каким образом? — спросил Доминик.

— Вчера мне звонила Лурдес Рубио. Они хотят поговорить. Вероятно, о том, как ему избежать смертного приговора.

— Но это же чушь собачья! — заорал возбужденный Боуман. — Он собирается всю жизнь сидеть в тюрьме и есть по три раза в день на налоги, которые я плачу, после того как замучил одиннадцать женщин?

— Не нужно так заводиться, — проворчал Медведь. — Си-Джей не намерена дать ему отвертеться. Я видел ее в суде и могу сказать, что не сомневаюсь в ее умениях и возможностях, Боуман.

— Отказ от требования смертного приговора не обсуждается, — объявила Си-Джей. — Но если он хочет сберечь государству время и силы, которые потребуются для ведения дела по обвинению его в одиннадцати убийствах, то я определенно дам ему такую возможность. Он может доказывать присяжным, которым предстоит выносить вердикт, что он поверил в Бога и раскаялся; его сотрудничество со следствием также будет важным фактором в его пользу. Достаточно важным, чтобы спасти ему жизнь. Однако этот аргумент не сработал в случае Данни Роллинга в Гейнсвилле, и я сомневаюсь, что он сыграет какую-то роль в нашем деле.

Си-Джей уже держала в руке портфель и направлялась к двери.

— Я сообщу вам, как пройдет встреча. А пока я отправила федералам достаточно бумаг, чтобы засыпать ими весь Манхэттен. После того как они закончат чтение, я в пятницу продемонстрирую им все доказательства, которые они пожелают посмотреть. Они становятся довольно дергаными и беспокойными. Но мне нужен кто-то, чтобы открывать помещение, где хранятся улики, и демонстрировать их. Есть желающие?