Возмездие - Хоффман Джиллиан. Страница 84

— Ты, проклятая тварь! Мне следовало тогда убить тебя, черт побери! Сучка! Мне следовало тебя убить, черт побери! Тебе это просто так не сойдет с рук!

— Тихо! Соблюдайте порядок! Немедленно прекратите истерику! — закричал судья Часкел. — Мистер Бантлинг, вы меня слышите? Я приказываю вам замолчать.

Лурдес положила руку на кисть Бантлинга, пытаясь его успокоить, но он яростно сбросил ее и чуть не оттолкнул женщину на цепное заграждение.

— И ты тоже меня не касайся, черт тебя побери, сука, обманщица! Ты с ней в сговоре! Я это знаю!

— Мистер Бантлинг, я не собираюсь больше терпеть ваши выходки в зале суда. Я прикажу вставить вам кляп, если это потребуется, чтобы заставить вас замолчать! — Судья посмотрел на Хэнка. — Пожалуйста, выведите присяжных из зала, Хэнк! Немедленно!

Хэнк бросился выполнять приказ. Двенадцать мужчин и женщин с изумлением наблюдали за истерикой Бантлинга, но их быстро выпроводили в комнату присяжных со звукоизоляцией.

Бантлинг повернулся и уставился на судью:

— Ваша честь, мне нужен другой адвокат. Я хочу получить другого немедленно.

— Мистер Бантлинг, вам только что вынесли приговор за совершение тяжкого преступления. Вы можете приглашать любого адвоката, чтобы представлять ваши интересы при подаче апелляции, и пользоваться его услугами столько времени, сколько можете себе позволить. А если не в состоянии оплатить услуги адвоката, то суд назначит его вам. Но прямо сейчас другого вы получить не можете.

— Судья, вы не понимаете! Я не делал этого, и они обе это знают!

— Вам нужно успокоиться, сэр, и контролировать себя.

— Я трахнул эту прокуроршу много лет назад. Я изнасиловал ее в ее же доме в Нью-Йорке, а теперь она меня подставила, навесив на меня эти убийства! Я требую нового адвоката!

Судья Часкел снова нахмурился:

— Мистер Бантлинг, сейчас не время и не место для обвинений, которые кажутся мне нелепыми и абсурдными. Вы можете поднять любой вопрос с адвокатом, который будет представлять вас при подаче апелляции, но в другое время.

— Вы просто спросите ее! Она вам скажет! Она скажет вам, что была изнасилована! И она знает, что я ее насиловал! А мой адвокат тоже знает, что это я насиловал прокуроршу, но ей жалко мисс Таунсенд. Ей жалко бедненькую Хлою. Поэтому она и не боролась за меня, как ей следовало. Ей следовало добиться прекращения этого дела!

— Мисс Таунсенд? Мисс Рубио? Вы знаете, о чем идет речь? — Судья Часкел выглядел растерянным.

Вот он — момент, которого она всегда жутко боялась. Момент, который, как знала Си-Джей, наступит, но сегодня почему-то думала его избежать. Как она будет себя чувствовать, когда мир вокруг нее обрушится?

Си-Джей сглотнула, поднялась с места и встретилась взглядом с судьей.

— Ваша честь, — медленно заговорила она. — Я на самом деле была жертвой жестокого изнасилования несколько лет назад, когда училась на юридическом факультете в Нью-Йорке.

В зале суда множество людей замерли.

— О Боже! — воскликнул кто-то.

— Вот дерьмо! — воскликнул кто-то еще.

— Вы слышали это? — изумились зрители.

Сегодня главной новостью на канале Си-эн-эн, вещающем из Майами, будут шокирующие откровения государственного обвинителя в зале суда на процессе по делу Купидона.

Си-Джей откашлялась и продолжала говорить так уверенно и громко, как только могла:

— Очевидно, ваша честь, обвиняемый каким-то образом узнал об этом из старых полицейских отчетов и архивных данных, а также о том, что изнасиловавшего меня человека так и не кашли. Пытаясь обмануть суд и прекратить дело на основании моей будто бы предвзятости, словно его пытаются засадить в тюрьму по ложному обвинению, он сделал признание, что именно он меня изнасиловал. Однако, ваша честь, я могу заверить суд, что это не так. Мистер Бантлинг не тот человек, который напал на меня и изнасиловал, о чем я и заявила его адвокату при личной встрече. Я думаю, что и она не видит основания в его обвинениях, прозвучавших сегодня в суде.

Судья Часкел пораженно смотрел на Си-Джей. Он не любил, когда его ставили в подобное положение. Особенно после идеального, по его мнению, процесса, не оставившего оснований для апелляций.

— И я впервые об этом слышу? Сейчас? — Он повернулся к Лурдес. — Мисс Рубио, вы желаете что-то добавить в связи с этим?

Лурдес Рубио смотрела только на судью и ни разу даже не взглянула в сторону Си-Джей.

— Ваша честь, я разговаривала со своим подзащитным и прочитала полицейские отчеты, касающиеся изнасилования мисс Таунсенд. Я также побеседовала с самой мисс Таунсенд. — Она сделала короткую паузу, затем продолжила: — Я считаю, что обвинения, выдвинутые моим клиентом в отношении мисс Таунсенд, не имеют под собой оснований и не поддерживаю их.

Судья Часкел молчал, обдумывая, как он должен реагировать и что сказать. Зал суда также оставался погруженным в тишину. Наконец судья заговорил. Хотя слова звучали искренне, он очень тщательно их подбирал, потому что они заносились в протокол.

— Мисс Таунсенд, мне очень жаль, что вы оказались вынуждены раскрыть сегодня перед судом такие факты вашей биографии. Я только надеюсь, что представители средств массовой информации, которые в данный момент присутствуют в зале суда, отнесутся к полученной информации с пониманием и тактом, которой она заслуживает.

— Это дерьмо собачье! — Бантлинг яростно оттолкнул от себя стол, и он рухнул, бумаги Лурдес полетели во все стороны. — Вы все собрались убить меня потому, что вам жалко эту лживую суку!

Конвоиры схватили его сзади и удерживали за руки и за ноги, Бантлинг пытался вырваться. На него надели наручники и кандалы, а он продолжал кричать, в его глазах горела жгучая ненависть, на губах выступила пена.

Судья Часкел уже почти кричал:

— Адвокат, который будет подавать вашу апелляцию, может поднимать какой угодно вопрос. Но сейчас вопрос решен. Вставь ему кляп, Хэнк.

— Ты — лживая шлюха, Хлоя! Дело не закончилось! Еще ничего не закончилось! — орал Бантлинг.

Он замолчал, только когда бейлиф заклеил ему рот.

Глава 86

Си-Джей не могла поехать домой. Каким-то образом средства массовой информации выяснили ее тщательно скрываемый адрес и встали лагерем на автомобильной стоянке у Порт-Ройял, ожидая ее возвращения. Они, очевидно, заплатили охраннику, чтобы тот смотрел в другую сторону, когда голубые фургоны седьмого канала проезжали мимо него. Поэтому Си-Джей сидела в кабинете в половине одиннадцатого вечера и обзванивала гостиницы, пытаясь найти номер на несколько дней, пока средствам массовой информации не наскучит ждать и они не съедут со стоянки куда-нибудь подальше от ее дома. Она даже не заметила, что кто-то стоит в тени у дверного косяка, пока не услышала тихий голос:

— Си-Джей?

Она подняла голову и увидела Доминика.

— Привет. — Это все, что она могла вымолвить. Он присутствовал в зале суда на чтении вердикта.

— Что ты делаешь?

— По правде говоря, ищу место, где могла бы пожить несколько дней. Миссис Кромсби, соседка, которая ухаживает за Люси и Тибби в мое отсутствие, посоветовала мне какое-то время дома не появляться. Очевидно, там устроили цирк. — Си-Джей не смотрела на Доминика.

Он отошел от дверного проема, обогнул письменный стол и присел на его край. Си-Джей чувствовала, как он оглядывает ее, изучает, словно любопытный экспонат, и хотела, чтобы он ушел.

— Ты говорила мне, что попала в автомобильную аварию. Эти шрамы остались не после нее?

Си-Джей почувствовала, как у нее дрожат губы, и сильно закусила верхнюю.

— Нет.

— Почему ты не сказала мне правду?

— Я не хотела, чтобы ты знал. Я не хотела, чтобы кто-то знал. Сегодня вечером рассказ о моем изнасиловании идет первым в выпусках новостей по всему миру. Пока мы говорим, он переводится на двадцать четыре языка. — Она запустила пальцы в волосы.

— Я не хотела, чтобы ты знал, вот и все.

— Ты думала, что у нас все сложится по-другому, если я узнаю? В этом дело?