Наследник для бандита (СИ) - Серж Олли. Страница 14

Миша подходит ко мне ближе и бережно подхватывая за талию переставляет к столу.

— Постойте, девушка, здесь, пожалуйста. Не мешайте мужчине, — хитро подмигивает и достаёт из морозилки пачку полуфабриката.

— Спасибо, — ошарашено киваю я головой.

— Между прочим, — Миша философски поднимает палец вверх, заливая на сковородку масло, — Я — мечта всех замужних женщин.

— Это почему? — ехидно вскидываю брови вверх и улыбаюсь уголками рта.

— Я обожаю пельмени. Могу даже ими завтракать.

С интересом слежу за тем, как замороженные куски теста отправляются в масло. Вот какому нормальному человеку придёт в голову по доброй воле так издеваться над собственным холестерином? Как вообще это можно есть? Я веду носом, вдыхая, поплывший по кухне запах еды, и неожиданно осознаю, что меня не мутит. А даже наоборот, рот наполняется слюной и мне хочется поскорее попробовать апофеоз Мишиного кулинарного мастерства.

— Маш… — Буров оборачивается на меня, закрывая крышкой сковороду, и уменьшает огонь.

— Ммм? — отзываюсь и невольно всматриваюсь в его красивое, но очень усталое лицо. Глаза немного осоловевшие.

Я чувствую, как стеклянная стена между нами тает.

— Ты не спал совсем?

Миша хмурится. Мне хочется провести пальцами по его лбу, чтобы разгладить морщины.

— Не вышло… — он жмёт плечами и делает два шага в мою сторону, заставляя меня отступить и упереться попой в столешницу, — Доверься мне ещё раз. И я обещаю, что сделаю все для тебя. Даже невозможное…

— Видимо… — я задираю голову, потому что Миша подошёл совсем близко и теперь нависает надо мной, — Твоё обещание вести мирную жизнь бизнесмена оказалось слишком невозможным.

Он смотрит прямо в мои глаза.

— Ты же знала, кто я, — в его голосе проскакивают жесткие ноты, — И реальность вокруг меня давно создана. Да, я очень хочу жить, как обычный человек. Тебя, Маш, хочу…

Мурлыкающий тон Бурова запускает по телу мурашки, и дыхание сбивается. Я чувствую, как Миша сдерживает своё желание. И в подтверждение моих ощущений, он втыкается носом в мою шею и со свистом втягивает в себя воздух.

— Я тебя сейчас съем… — рычит, касаясь губами нежной кожи за ушком, — Или останови меня…

Его наглые руки прихватывают меня за талию и подкидывают вверх, усаживая на столешницу. Скользят под край водолазки и пробегаются по бокам и рёбрам до груди. Я понимаю, что штаны сейчас реально спасают меня от быстрого секса на кухне. Сюда в любой момент может зайти охрана!

— Миша… — я упираюсь ладонями в мужские плечи и, скользя ими ниже, чувствую кончиками пальцев, как быстро колотиться его сердце.

Буров жадно сминает под водолазкой мою грудь, и удовольствие от этой ласки сейчас граничит для меня с болью. Слишком чувствительна.

С моих губ слетает неконтролируемый стон.

— Моя хорошая… — жарко шепчет Миша мне в губы и запечатывает мой следующий стон поцелуем.

На секунду отрываясь от моих губ, Буров стягивает с меня водолазку.

«Ты, вроде, куда-то сбегать собиралась, Марья? — звенит в моей голове ехидный голосок, — Да он тебя сейчас возьмёт на столе. Вот так просто. Мокрую с пол-оборота.»

Но запах пригоревшей еды спасает меня от морального падения в собственных глазах. Миша тоже его вдыхает.

— Черт… — он шипит, нехотя отрываясь от меня.

Отходит к плите, добавляет на сковороду воду и соль, а я судорожно пытаюсь прийти в себя и натягиваю одежду на место.

Спрыгиваю со столешницы и на ватных ногах сбегаю за стол. Мое сердце колотится, разбиваясь об рёбра. От обиды на саму себя прикусываю губу. Ну как можно быть рядом с ним такой безвольной. Почему с ним моя адекватность работать отказывается? «А просто без любви ты совсем не можешь! Пробовала же. С порядочным и надёжным…» Продолжает взрывать мою голову внутренний диалог. Не могу, это правда. Мне до сих пор стыдно перед Русланом за нашу с ним убогую недельную демо версию отношений.

— Ну чего же ты сразу в гостиную не сбежала или на шкаф не спряталась, — разгадав мой манёвр, грустно ухмыляется Буров, — Приятного аппетита… — ставит передо мной тарелку с румяными и ароматными пельменями, — Сметаны нет.

— Спасибо… — я беру в руки вилку, — А ты не будешь со мной? — провожаю глазами, как он накрывает остатки еды крышкой и моет руки.

— А мне точно можно? — ещё одна грустная ухмылка, — Ты не сбежишь к соседям?

— Мне даже страшно представить кто твои соседи… — неопределённо качаю головой и, наконец, отправляю в рот еду, — Ммм… — не могу сдержаться и мычу от удовольствия, прикрывая глаза, — Вкусно…

— Я рад, что тебе понравилось, — Миша садится с тарелкой за стол напротив меня, и следующие несколько минут мы просто едим, как обедают все обычные семейные пары.

— Миш… — я, облизывая губы, решаюсь на вопрос, — А этот Зорин… Мне кажется, что он тебя хорошо знает.

Буров кладёт вилку на край тарелки и поднимает на меня внимательный взгляд.

— А что он тебе рассказал? — хмурит брови.

— Кроме того, что ты уже слышал, больше ничего. Но ощущение… ммм… Вседозволенности. Вот что я уловила от него.

— Мы росли вместе, — Миша складывает руки на груди и откидывается на спинку стула, — Дружили, если можно так назвать наши обстоятельства.

— А какие у вас были обстоятельства? — я тоже откладываю вилку в сторону. Потому что от неожиданной серьёзности диалога мой аппетит пропадает.

— Поехали, я тебе кое-что покажу, — он решительно кивает сам себе и встаёт из-за стола, — Доедай, одевайся. Я подожду в машине.

Глава 15 Прошлое

Марья.

— Ты чего такая напряженная, Маш? — Буров накрывает мою руку, лежащию на коленях, своей и переплетает наши пальцы.

Я перестаю считать однотипные пятиэтажные хрущёвки в окне и поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты меня пугаешь, — зябко веду плечами.

— Чем? — брови Миши взлетают, — Последние пятнадцать минут я мирно веду машину и любуюсь тобой. Пока ты даришь своё внимание советскому архитектурному однообразию…

— Не смешно! — я резко одергиваю его шутливый тон, — Вот именно! Ты ведёшь машину сам, мы без охраны и едем в какие-то трущобы.

— Об этом месте не знает больше никто, кроме меня, Зорина и ещё одного человека.

— Какого?

— На месте расскажу, — Миша тянет наши руки к своим губам и целует мои пальцы, — Только… ммм… Не принимай близко к сердцу.

— Хорошо…

Мы немного петляем по узким дворам с арками и останавливаемся возле желтого пятиэтажного дома старой постройки с обвалившейся штукатуркой.

Миша выходит из машины и помогает выйти мне. Я спрыгиваю с подножки внедорожника, и мои белые кроссовки моментально покрываются дорожной пылью. Здесь даже нет асфальта — вместо него лежат бетонные плиты.

— У меня такое чувство, — сглатывая, оглядываюсь по сторонам, — Будто я в своё детство приехала…

Вокруг нас заросший порослью двор, старые качели, бельевые штанги и ограничители детской площадки в виде цветных лебедей из покрышек…

— Примерно так и есть, — кивает Миша, — Пойдём… — он тянет меня за руку к дальнему подъезду.

Бабульки на лавочке смотрят на нас с удивлением и подозрением. Они, совершенно не стесняясь своего интереса, замолкают, вытягивают шеи и провожают нас глазами.

— Здравствуйте… — киваю им. Почему-то мне кажется правильным с ними поздороваться.

Миша хмыкает. Из-за ржавого мусорного бака к нам под ноги выкатывается клубком пара чёрных двухмесячных котят. За ними чёрной тенью вылетает кошка. Растаскивает их за шкирки и относит по очереди к пластиковой плошке с какой-то молочной кашей.

Несмотря на внешнюю милоту действа, запах стоит специфический, поэтому я ускоряю шаг.

— Молодые люди! — за нашими спинами раздаётся зычный и немного кортавый женский голос, — Чего это вы возле нашего подъезда паркуетесь, а сами в другой идёте…

Я чувствую, как Миша замирает и глубоко вдыхает воздух. Мы с ним оборачиваемся.

— Убирайте свою машину, — продолжает новая бабулька, которая, видимо, только что вышла с большим тазом мокрого белья из подъезда, — Все своим бензином завоняли! Как мне прикажете теперь белье сушить? — ставит свою ношу на лавку и подбоченивается, — У нас здесь личных балконов нет!