Услышь моё молчание (СИ) - Иванова Ника. Страница 20

Уже собираясь войти в здание издательства, Алекс остановился, услышав своё имя. Его стремительно догонял высокий молодой мужчина с темно-русыми, растрёпанными на зимнем ветру волосами. На довольно симпатичном лице сияла приветливая улыбка, а голубые глаза внимательно вглядывались в Алекса. Глеб Горянский собственной персоной. Они как-то познакомились в Усадьбе, когда ему удалось уговорить Германа поехать туда вместе. Приятный человек, и судя по всему, отличный друг. И, наверное, тот, благодаря которому можно узнать Германа лучше.

− Добрый вечер, Глеб. Вы к Герману?

− Да. А тоже к нему? — спросил Горянский, удобнее перехватывая увесистый пакет в руках.

− Я звонил ему после обеда несколько раз, но безрезультатно. Телефон отключён. Он ведь никуда не уехал?

− Нет, он точно дома. Просто… В этот день погиб отец нашей Златки, и… Он был другом Германа. В общем, тяжёлый день.

− Вы приехали составить ему компанию? — поинтересовался Алекс, пытаясь скрыть в голосе разочарование. Побыть вечером наедине явно не получится.

− Не люблю, когда в таком настроении он остаётся один. Нервничать начинаю, как озабоченная мамаша, − криво усмехнулся Горянский, словно стесняясь своей заботы о друге. — Просто… У меня есть причины беспокоиться о нём, Алекс. Он мой лучший друг. Самый лучший, не поймите неправильно.

− Ну что вы, Глеб. Я всё прекрасно понимаю, − ответил Алекс и в этот момент в кармане Горянского зазвонил телефон. Он, одной рукой удерживая пакет, выудил его и ответил, извинившись.

− Здравствуй, прекрасная Елена. Ужасно рад тебя слышать… Даже третий раз за день. Всё равно рад… Да, я уже возле дверей издательства. Продукты купил, пойду сейчас разгонять тоску… Я тоже хотел бы тебя сегодня увидеть, но ты же понимаешь… Умница… Да, скорее всего завтра вечером… До встречи!

− Глеб, простите меня, что вмешиваюсь, но… Может быть, сегодня я побуду с Германом? — вдруг предложил Алекс, понадеявшись на удачу. Глеб ненадолго задумался, а потом задал весьма неожиданный вопрос:

− Скажите, Алекс, в чём заключается ваш интерес к Герману?

− Хм… Это не совсем ваше дело, Глеб, но я всё же отвечу. Он мне безумно интересен, причём давно, ещё с момента нашего знакомства. Герман очень яркий, необычный человек. И если бы он ответил мне взаимностью, я был бы счастлив.

− Даже так… Учтите, Алекс, вам будет нелегко, но… Знаете, мне нравится, какой он рядом с вами. Таким я его давно не видел. Держите, − Глеб неожиданно тепло улыбнулся и протянул Алексу пакет с продуктами, а затем, нырнув рукой в карман, он передал и связку ключей.

− Спасибо за доверие, Глеб. И удачи с Рыжим Чудом, − не удержался от ответной улыбки Алекс. — Она тоже замечательная.

− Я уже знаю.

Как только Гриневский вошёл в квартиру, его тут же окутал полумрак и тихие печальные переливы гитары. Прекрасная акустика давала возможность расслышать каждую ноту, каждый оттенок. Красивая испанская мелодия бередила душу печалью. Алекс осторожно пристроил пакет на тумбочке, повесил на вешалку пальто, разулся и тихим шагом отправился на кухню. Он оставил пакет с продуктами на столе и всё также осторожно и крадучись прошёл в гостиную. Там царил такой же полумрак и силуэт Германа на фоне высокого окна Алекс разглядел не сразу. Парень сидел на подоконнике, вытянув одну ногу и согнув в колене другую. В руках он как-то равнодушно крутил высокий бокал, наверное, с вином, если судить по бутылке, стоящей на полу. Герман был где-то далеко, слишком далеко.

− Привет, − чуть повысив голос, чтобы сквозь звуки музыки хозяин квартиры его услышал, произнёс Алекс. Он стоял в нескольких шагах от Германа, и тот не мог не обратить на него внимания, вот только реакция парня стала неожиданностью. Он словно вихрь слетел с подоконника, на ходу разворачиваясь и занимая боевую стойку. Бокал с жалобным звоном разбился.

− Чёрт! Алекс! — выдохнул облегчённо Герман.

− Прости, − Гриневский поднял руки в успокоительном жесте, развернув открытые ладони к Герману. — Не хотел тебя испугать.

− Как ты сюда попал? — всё ещё насторожённо спросил парень, но напряжение из позы ушло.

− Глеб дал ключи. Мы встретились внизу. Ты не отвечал на звонки, меня это обеспокоило. Оказалось, что нас таких сердобольных двое, − усмехнулся Алекс, подходя медленно на пару шагов ближе. — Я напросился пойти к тебе вместо него. Ты против?

− Нет. Не знаю, − покачал головой Герман. — Неожиданно просто. Проходи. Тебе чего-нибудь налить?

− Я не прочь попробовать вина, − Гриневский кивнул на бутылку, стоящую на полу. Она была почти полной. — Только давай ты разберёшь продукты на кухне, а я соберу осколки. Ты босой, можешь порезаться.

− Ещё одна нянюшка Арина на мою голову, − усмехнулся Герман и пошёл на кухню, где торжественно вручил своему нежданному гостю совок и веник.

− А ты, похоже, не только готовить научился в Китае, − припомнил Алекс стойку Германа, когда они устроились на диване в гостиной и пили вино.

− Меня всего лишь научили правильно защищаться. Чтобы освоить боевое искусство, нужны долгие годы тренировок, Алекс. Я всего лишь знаю несколько приёмов, хотя они весьма действенны.

− Отец Златы… Он был твоим близким другом? — осторожно задал Гриневский вопрос.

− Хочешь узнать, был ли он моим любовником? — горько усмехнулся Герман, глядя в глаза мужчины, сидевшего так близко. Быть может слишком близко для вечера, когда тоска и одиночество захлестнули его с головой. — Не был. Стас был моим другом, единственным, который был рядом в тяжелые времена, хотя и недолго. Знаешь, так иногда бывает. Незнакомец появляется в твоей жизни, и такое чувство, что ты знал его всегда. Ты впускаешь его в душу безоговорочно, и он прочно там поселяется, занимая одну из ниш. А когда уходит, остаётся никем незаполненная пустота. Так получилось со Стасом.

− Что с ним случилось?

− Он погиб. Из-за меня, но… я не хочу говорить об этом. Слишком личное. Прости. Мы не так давно знакомы, чтобы…

− Не стоит извиняться. Это я немного пересёк твои границы, − Алекс сделал глоток вина, прохладная жидкость приятно потекла по пищеводу. У него было чувство, что идёт по минному полю, каждую секунду рискуя потерять… Нет, не жизнь. Что-то другое… Своим любопытством он мог отпугнуть Германа, и Гриневский решил придержать лошадей. Придёт время, и парень сам расскажет всё, что захочет. Необходимо просто подождать. Лет пять назад Алекс и не мечтал даже, что они будут вот так, в интимном полумраке огромной квартиры-студии пить вино и разговаривать.

− Вы с ним похожи в чём-то неуловимом. Оба надёжные, как скала. У тебя, так же как у Стаса, есть умение становиться нужным. К вам легко привязаться. Ты не только пересёк границы, ты забрался немного дальше, Алекс, и я, признаться, не знаю, что с этим делать, − тихо проговорил Герман, изучая с видом учёного содержимое своего бокала.

− Рискнуть? — предположил Алекс.

− А ты не боишься, что я не тот, кем кажусь? Что, если я маньяк? Или псих? — глядя поверх бокала, спросил Герман. В его взгляде сквозила напряжённость и ожидание ответа.

− Маньяк? Не думаю. Псих? Мы все в какой-то степени психи, Герман. Особенно, если нас достанут. А какой ты? Мне хотелось бы это узнать и почему-то мне кажется, что я не разочаруюсь, − решительно закончил Алекс и наклонился, чтобы поставить бокал на низкий стеклянный столик.

− Хм… Узнать ближе… Быть может… − Герман замолчал, погрузившись в какие-то свои размышления. Повисло молчание, наполненное звуками музыки и такой тоской, что Алекс готов был взвыть, понимая, что Герман всё также держит его на расстоянии и подпускать ближе не собирается. Ему показалось, что сейчас он лишний здесь и сделал движение, собираясь уйти, когда Герман ожил. Его глаза лихорадочно блестели. — Я не хочу…

− Я не навязываюсь. Если тебе так угодно, я уйду, − Алекс хотел сказать ещё что-то, но тонкий палец Германа быстро лёг на его губы, заставляя замолчать.

− Я не хочу сегодня оставаться один, − произнёс Герман, вставая с дивана. Шаг… и он перед Алексом. Быстрое неуловимое движение и футболка отлетела в сторону, оголяя красивый торс со слегка прорисованными кубиками пресса. Не атлет, но и не тростинка. Чистая гладкая кожа притянула взгляд Алекса, а решительные движения Германа заставили застыть в приятном трепетном удивлении. Тонкие пальцы расстегнули ремень светлых джинсов, и через миг перед Алексом был полностью обнажённый красивый молодой парень. Под обоими сосками шла какая-то татуировка, и Гриневский не сдержал любопытства.