Память стали (СИ) - Плотников Сергей Александрович. Страница 36

Лестница привела нас не просто в гараж, а покрасочную камеру. «Шестерка» стояла там. Если бы не куча снятого с брони обвеса типа лопаты и лома, небрежно сваленного вдоль боковых стен, я бы, пожалуй, мог бы и не узнать танк. Снежно-белые изломанные полосы разной толщины с «разлохмаченными» границами чередовались с ультрамариново-синими. По бортам башни по одной с каждой стороны спускались на корпус две тонких линии из сверкающего хромового покрытия, в которое можно было смотреться как в зеркало. Они как бы «отсекали» бело-синюю корму танка от серо-черного градиента, «залитого» спереди.

— Ты сказал оставить место «для будущих ачивок», — опять пояснила мне девушка прежде, чем я озвучил вопрос. — Восхитительная идея! Постепенно развивающийся стиль… м-м-м! Я уже знаю, на чем этот подход еще попробовать!

Я, наконец, «отлип» от пола и подошел ближе к своей машине. Судя по всему, для армейской краски у художницы нашелся армейский же растворитель — иначе ей бы не удалось начисто удалить её с металла так быстро. Это явно выдавало большой опыт работы Лийсы с подобными «холстами» — и еще то, что ни одно технологическое отверстие или люк не оказались замазаны составом. И всякие маленькие петли, кронштейны и зацепы не влипли в краску, свободно раскрывались и закрывались. Кстати, с минимального расстояния становилось видно, что белый и синий колеры нанесены не просто так, а через трафарет! Молнии и снежинки — вот отчего границы получились «пушистые».

— У меня… просто нет слов, — честно признался я. Каким-то образом разработчику и исполнителю дизайн-проекта удалось создать именно то, что идеально соответствовало моему эстетическому вкусу. Не попсу, не попугайскую яркую дичь, но и не скучную серость. Чудо…

— Не «чудо», а шипучка из мороженого, — поправила она меня. — Максимальная ментальная синхронизация, особенно если еще и в постеле покувыркаться после. Гильдия кому попало не даёт этой штукой долбится… как и некоторыми другими. Дорогая хрень и мозги конкретно выворачивает. Но тебе дали карт-бланш на заказ, а ты и не сплоховал! Ну, как я отработала твои «хотелки»?

— На двести процентов! — все еще под впечатлением выдохнул я.

— О! Тогда мне полагается премия, — хихикнула девушка. Я открыл было рот, машинально сунув руку в карман, проверяя наличие расписок… и вдруг понял, о чём она. Пресловутая синхронизация действительно еще работала. Кажется, я понял, почему Лийса решила специализироваться на ливреях для техники: заняться зажигательным сексом на только что законченной картине, написанной на холсте, может быть в каком-то смысле даже удобнее, но точно не даст таких эмоций, как на лобовой броне танка. Тем более в какой-то момент Сталь сделала наше «ложе» мягким, как перина. Правда, уверен, что получающая премию художница это даже не заметила…

[*Имеется в виду специальное финишное покрытие, защищающее краску и металл под ней от погодных условий (вода просто скатывается) и несильных механических повреждений.]

Всего через два часа я проехал внешние ворота Высоты-114 и выкатился на «междугороднюю» гать. Не стал ждать караван, только наскоро пополнил запасы топлива и припасы — и газ в пол. Не могу сказать, чего я больше опасался: то ли возвращение памяти о вчерашнем, то ли случайной встречи с Лийсой после прекращения действия нейроактиватора. Даже не знаю, что в таком случае я попытался бы сделать. Достать следующую дозу? Попробовать так просто пообщаться? Когда тебя понимают без слов — это страшная ловушка. Даже если знаешь, что все временно. А что я буду делать, когда она ради лучшего понимания другого клиента, как это официальным языком говорят, «вступить с ним в половую связь»? Боюсь, ничего хорошего. Потому — ходу, ходу!

Без громоздкого прицепа Сталь катилась по гати как по суху, лишь заставляя черную болотную воду временами брызгать меж бревен. Я вовсю пользовался почти полным отсутствием птеров над топью и веток над головой, выглядывая из люка своими глазами, а не через щели триплекса, то и дело оглядываясь, как там поживает стрела крана-манипулятора.

Хорошо поживала. Лийса не стала портить окраску «кузнецов», лишь сделала переход цвета, но, похоже, они использовали то же финишное покрытие: грязные брызги стекали вниз, не в силах удержаться на деталях манипулятора и фальшбортах танка. Супер. Сталь у меня теперь такая аккуратная красавица — сразу видно, что машина для владельца не просто кусок железа на гусеницах! Честно говоря, предыдущее состояние «Шестерки» меня устраивало только потому, что ничего лучше я получить все равно не мог. А вот теперь — действительно хорошо.

Наверное, у меня и машины, пока я жил в большом городе, не было именно потому, что для своей тачки я бы не смог терпеть так или иначе появляющиеся недочёты. И подспудно это я понимал. Каршеринг это каршеринг, в съемной квартире тоже можно потерпеть несовершенную мебель и так себе планировку. А своё — это не чужое. Когда-то я посчитал, что одна девушка твердо решилась называться моей, и был полон решимости прожить с ней всю жизнь. Вот только у неё оказалось совсем другое понимание жизни… Ай, ладно. Отболело и хорошо. А от Лийсы я вовремя свалил. Зато у меня есть теперь Сталь, и пусть только кто попробует у меня её отнять!

Вот за такими мыслями протекал мой маршрут. Теперь у меня все-таки появилась карта всей ойкумены, и я был полон решимости добраться до соседнего городка под названием «Хозяйственный» самостоятельно. Для этого нужно было выбраться из болот, пройти предгорьями, не съезжая с накатанной дороги, до места, где горная гряда поворачивает в однут сторону, а типи обрываются с другой стороны, углубится в таёжную зону и там, не потерявшись среди вырубок, добраться до ворот поселения. В теории это была одна полная заправка, даже с небольшим запасом — если нигде не встрять и не буксовать, если не жечь горючее на холостых по ночам, не карабкаться по каменным склонам, выжимая из двигателя Стали не только лошадиные силы, но и её собственные. Ну и если не блуждать, конечно, не въезжать в аномалии и не тащить кучу хабара. Отличный план, правда? Теперь-то точно ничего не может пойти не так…

Глава 27

И… я заблудился. Причем практически в трех соснах. Блин. Произошло это совершенно по-идиотски: после болот опять появились вездесущие птеры, причем какие-то особенно то ли отмороженные, то ли наглые. Во всяком случае, несколько штук то и дело пристраивались отдохнуть на танковой броне, и рев двигателя вкупе со струями выхлопных газов их совершенно не смущали. А один и вовсе умудрился частично просунуть голову в приоткрытый для проветривания буквально на два сантиметра командирский люк, пока я остановился на обеденный перерыв. И в такой позе, разумеется, застрять.

Я чуть не оглох от его диких воплей, пока придумывал, как выпихнуть дурной клюв наружу, не пострадав самому и при этом не измазав кровью твари половину жилого объема бронемашины. Справился, конечно, но дальше взаимодействие с окружающим миром свелось к наблюдению за дорогой через смотровые щели триплекса. И так много часов подряд, не считая передышек на сон и еду.

А вот походы в туалет я бы «передышками» назвать не рискнул: шарить в небе стволом пулемета, одновременно делая свои дела не глядя… Пожалуй, какому-нибудь своему особо ненавистному врагу я бы такое пожелал, но местные же все насквозь привычные, их таким не проймешь. Потому специально для этих целей я бережно храню в душе особое пожелание: «чтоб тебе ёжика против шерсти родить!» Эк-хем, извините, наболело.

Междугородний тракт в полном смысле дорогой назвать было сложно. Скорее, нужно говорить о направлении. Ближе к середине пути между Высотой-114 и Хозяйственным участки с хорошо заметной колеей все чаще сменялись путаницей основательно подзаросших просек, а на лугах следы и вовсе полностью терялись в траве. Скорее всего караван каждый раз выбирал в этой местности разный маршрут, вот и результат. Так что когда впереди замаячила стена тёмно-зеленых хвойных крон, я порадовался: секвойный бор был отмечен на карте, то есть еду я все еще верно. И тянется заросшая одной породой дерева зона на добрую сотню километров. Через такой лес сто дорог не проложишь, задолбаешься о деревья машины чесать. Однако, меня ждал сюрприз.