Злые умыслы (ЛП) - Мерседес Сильвия. Страница 13

Террин остался на лестнице. Он знал, что Герард хотел, чтобы он был рядом, стоял возле него во время разговоров с Дальдредой, но он пока мог только… дышать. Дышать и не давать воспоминаниям уйти далеко. Не помнить те взгляды и моменты…

Три знакомых лица возникли перед ним, головы с красными капюшонами. Террин вернулся в настоящее и поднял ладонь в салюте.

— Венатрикс ди Ламори, — сказал он. — Венатор Даклет, венатор ду Ги.

Три верных лейтенанта венатора-доминуса ответили салютом Террину, отдали своих лошадей конюхам и подошли к ступеням. На правых руках у всех были скорпионы, глаза сияли светом тени. Эверильд, венатрикс ди Ламори, вела их, как всегда. Широкая женщина с лицом, которое будто придавили тараном, и короткими волосами, чтобы было проще ухаживать, не уступала Террину ростом.

Она разоружила скорпиону, поднимаясь по лестнице, крючконосый венатор Даклет и тощий венатор ду Ги следовали за ней.

— Террин ду Балафр, — даже в приветствии голос Эверильд был агрессивным. — Как поживает особый мальчик Фендреля?

Мышца под глазом Террина дергалась. Эверильд не скрывала презрение к нему. Шли годы, и чем сильнее он работал, чем больше впечатлял совет Брекара, чем больше оттачивал мастерство с флейтами и скорпионой, знания о ядах, тем больше Эверильд презирала его. Он видел это в ее глазах сейчас. Видел, как она глядела на его шрам. Словно видела в нем только раба ведьмы.

Террин сохранил холодную маску, не выдал лицом свои мысли. Он чуть склонил голову и кивнул Эверильд идти по лестнице. Она прошла мимо, ее длинные ноги миновали по две ступени сразу. У большой двери она бросила через плечо:

— Венатор ду Там говорит, в Водехране тяжело справляться в одиночку. Надеюсь, эта новая девочка… обеспечивает утешения в это сложное время перемен.

Венатор ду Ги фыркнул, а венатор Даклет вскинул брови, они шагали за Эверильд.

Террин поджал губы, снова сжал левое запястье, чуть не перекрыв ток крови. Только после того, как три эвандерианца скрылись в замке, он повернулся к двери. Неделя до Хэллоу Уэлла и свадьбы будет долгой. А его еще ждал гнев Фендреля, попытки объяснить бывшему наставнику, как он оказался в состязании с…

Кто-то сжал его предплечье, едва он миновал дверь, потянул его с удивительной силой. Он ощутил боль в ране, но не успел отреагировать. Пальцы надавили на его затылок, и его открытый рот прижался к мягким губам.

Террин отпрянул.

— Лизель! — охнул он. — То есть… прости… леди ди Матин.

Сияющие глаза смеялись над ним из-под кудрей. Ее плащ пропал, осталось дорожное платье медового цвета с низким квадратным декольте, шнурки спереди были затянуты не так плотно, как должны были. Из украшений на ней была только золотая цепочка с тяжелым кулоном, висящая меж белых грудей. Это привлекало взгляд.

— Давно не виделись, венатор ду Балафр, — Лизель бросила взгляд в стороны. Слуги приближались по лестнице, несли багаж свиты герцога с пустыми лицами, не видя дела тех, кому они служили, хотя это и могло быть интересным для них. Но Лизель нахмурилась и сжала ладонь Террина. — Идем, сюда, — сказала она.

Он должен был возразить. Должен был вырваться и убежать.

Но позволил ей отвести его за угол в пустой коридор.

— Миледи… — его прервал второй поцелуй, этот был страстнее первого. Он постарался отпрянуть, но она обвила руками его шею, прижалась нежными изгибами к нему, и ее губы были сладкими…

Он прижал ее к себе, ладонь легла на ее поясницу, другая скользнула под длинные волосы к коже ее шеи, обнаружила открытость ее платья на плечах и спине. Она задрожала от его прикосновения, прильнула к его телу. На дикий миг он забыл о разуме, ощущал только тепло, текущее из ее рта в его, погружающееся глубоко в него.

А потом ее зубы укусили его за губу, и боль вернула его в реальность. Террин не очень-то нежно убрал руки леди от своей шеи и отодвинул ее, его ладони сжали ее плечи. Один рукав ее платья соскользнул, и его пальцы сжимали голую плоть. Он тут же отпустил, попятился в стену и врезался так, что свеча загремела и упала из ниши в трех футах от них. Террин скрестил руки на груди как щит.

— Рада видеть, что твои навыки не угасли, венатор, — сказала Лизель, ее улыбка резала его как приятный нож. — Как и твое восхитительное смущение за миг свободы, — она указала на упавшую свечу кивком. — Ты всегда был приятной добычей, — она шагнула ближе, белые зубы нежно кусали полную нижнюю губу. — Как давно это было? Четыре года и…

— Семь месяцев, — Террин ответил слишком быстро. Он скривился от вспышки радости в ее глазах и поспешил добавить. — Мы… оба изменились с тех пор.

— Ты — точно, — леди окинула его взглядом, задерживаясь восхищённо на участках тела. — Ты уже не тощий паренек. Хм, но ты все еще холоден, девушке не устоять перед мыслью, как далеко ей нужно зайти, чтобы разжечь твой огонь.

Она склонила голову и скрестила руки, подражая его защитной позе. От этого ее рукав съехал еще сильнее, и Террин спешно отвел взгляд. Она рассмеялась, но следующие слова утратили шутливую нотку.

— Ты не писал.

— Я… был занят.

— Занят и не мог побывать при дворе? В Телианоре скучно без тебя. Я не могу даже найти себе партнера в танце.

— Я служил. Сначала в Нионе, потом в Кампионарре, потом…

— И нигде нет чернил или перьев, — Лизель покачала головой и цокнула языком. — Или пергамент вдруг закончился, и нельзя было выделить ни листочка? Скажи, я хочу послушать твои старания.

Террину было сложно сглотнуть.

— Я слышал… ты вышла замуж.

— Было дело, — она отбросила кудри за голое плечо. — За маркизом ду Матином. Он был достойным. Старым, но опытным, — печаль мелькнула на ее лице, но слишком быстро, чтобы ей поверить. Она тут же сменилась ее хитрой улыбкой. — Он умер, прими его Богиня. Но успел научить меня интересному. И я буду рада поделиться ими с внимательным учеником.

Она шагнула к нему.

— Миледи, — сказал Террин, голос вылетел с шумным дыханием, — вы знаете, что, как слуга святого Эвандера, я не могу… быть в браке с женщиной. Тем более, с вдовой маркиза ди Матина.

Лизель приподняла бровь.

— Брак? Венатор, думаешь, меня интересует снова эта клетка? Нет, нет, — она сделала еще шаг, еще, и их разделял лишь миг. Она опустила ладонь на его грудь, встала на носочки, ее губы задели мочку его уха. Аромат ее волос наполнил его ноздри, он смотрел на изгиб ее шеи и плеча близко к его рту. — Я знаю правила твоей жизни, — прошептала она. — И я знаю, как можно обойти эти правила. Если позволишь показать…

Все тело просило его действовать. Разве был вред? Леди хотела этого, и у них была общая история. Законы Эвандера запрещали брак и рождение ребенка с тенью. Но они не требовали обет безбрачия. Многие в каструме — даже среди главных лиц — предавались плотским утехам, используя защиту, чтобы не породить дитя, чтобы не нарушить законы святого.

Только между братьями и сестрами по охоте такое было запрещено.

Что-то дрогнуло в груди Террина, боль вызвала огонь. Огонь, который он не хотел признавать. Он смотрел в большие глаза леди Лизель, отчаянно хотел видеть их, а не черные глаза под строго сдвинутыми темными бровями. Он хотел схватить ее, притянуть к себе и затеряться в удовольствии. Почему не опустить рот к голой белой коже? Почему не взять то, что ему предлагали?

— Скажи, — выдохнула Лизель, ее губы были возле уголка его рта, — есть ли женщина в этом мире, которая может отыскать бьющееся сердце Террина ду Балафра? Или ты такой недоступный, как и изображаешь?

Он не двигался. Долгий миг молчания прошел между ними.

Леди отодвинулась, чуть нахмурилась.

— Подумай об этом, венатор, — сказала она и поправила рукав на место. — Ты знаешь, где меня найти.

Она поцеловала его в застывший рот и пошла по коридору. У поворота она оглянулась с озадаченным светом в глазах.

И она ушла.

ГЛАВА 8