Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна. Страница 31

Вот тут я прямо споткнулась… Это что же получается, мой мусорный бизнес не только про чистоту, но и про сырье для бумажной мануфактуры?! Я вспомнила сколько тряпок мы сами выбросили, когда бомжиков переодевали. А ведь можно организовать раздельный сбор мусора! И сортировать то, что вывозим из города на нужное и не нужное.

И доходность моего бизнеса сразу подскакивает до небес. Мне платят за то, что я мусор собираю и вывожу, я бесплатно получаю сырье для своей бумажной мануфактуры, делаю из него бумагу и получаю доход еще раз. Шикарно! А с учетом заинтересованности Великого князя в бумаге. Он ведь может прямо обязать всех жителей заключить договора на вывоз мусора со мной.

А потом начнут выкидывать и бумагу. И ее я тоже смогу собрать и снова пустить в дело. От перспектив у меня дыхание сперло. И когда прибежал мальчишка-послушник и сказал, что святоша вернулся, я уже забыла, что хотела с ним поговорить. Отмахнулась от мальчишки и продолжила обдумывать свою бизнес-модель.

А утром в работный дом заявилась Марьюшка. Я еще даже не проснулась.

— Василиса! — заорала она с порога, разбудив всех бомжиков, — ты почему еще спишь? У тебя помолвка сегодня в полдень, а ты еще не проснулась! Живо вставай!

— Отстань, — попыталась я повернуться на другой бок. Но не тут-то было:

— А за кого это наша Василиса замуж собралась? — вскинулась бабка Паша. И остальные бомжики загалдели, подтверждая, что их тоже дюже интересует этот вопрос. — Неужто за боярина Светозара?

— Нет, баб Паш, — Марьюшка так часто приходила в работный дом, что давно стала здесь своей, — за святошу нашего.

Она вцепилась в мое одеяло и пыталась стащить его. Пришлось держать крепко. И при этом еще делать вид, то я сплю. Вот надоест им меня будить, оставят меня в покое, и я посплю немного. Главное не открывать глаза.

— За святошу?! — всплеснула руками бабка Паша, — а что ж молчала-то, Василиса? Да как же так-то? Ты ж, почитай, отсюда замуж пойдешь! А мы ж со всем старанием тебя проводим!

Я поморщилась и накрылась одеялом с головой. Как-то перестала мне нравится эта идея с помолвкой. Это сколько времени убить придется, вместо того, чтобы с Великим князем обсудить новые мусорные законы.

— Это только помолвка, — пробубнила я. Марьюшка, подруга такая, вырвала таки одеяло и теперь я просто сжалась в комочек всем видом показывая, что я сплю… ну, не сволочи же они, чтобы так мучить сладко спящего человека?!

— А! — догадалась бабка Паша, — муж-то твой только зимой помер. Траур у тебя же… Так! — хлопнула она в ладоши, — бомжики, живо за работу! Надо нам в работном доме и в храме чистоту и порядок навести, чтоб Великого князя в гости позвать не зазорно было! Василиса, а ты ж, поди, Белаве-то тоже не сказала?! — охнула бабка и запричитала, — да как же мы все успеем-то?! Варуха, лети к Белаве, скажи, что у Василисы и святоши помолвка сегодня. Живо за работу, бездельники, — заорала она, и принялась раздавать команды, распределяя бомжиков по участкам.

Мгновенно заголосили, зашумели все вокруг. Стало ясно, поспать мне не дадут.

— Марьюшка, — я открыла глаза и со стоном села, спустив ноги со своей приступочки, — иногда я тебя ненавижу.

— Я же для тебя стараюсь! — возмутилась Марьюшка, — и немного для святоши.

Терзали меня подготовкой к помолвке часа три, не меньше. Я сначала пыталась сделать вид, что мне не интересно, а потом выпустила свою женщину. Они с Марьюшкой сразу заговорили на одном языке, и я смогла подремать немного под их выразительный щебет.

Но стоит признаться, получилось у них великолепно. Пусть платье было Марьюшкино, пусть украшениями со мной тоже поделилась она, но я выглядела, как царица. Я, когда увидела себя в большом полированном металлическом зеркале, чуть дар речи не потеряла. Даже помахала руками, чтобы убедиться, что это я. Такой я не была никогда в жизни.

Я шла по дорожке к храму с Марьюшкой… должна была с мамой, но раз уж ее нет, то эту миссию взяла на себя верная подруга. Светозарова мымра, первая красавица в городе, рядом со мной вдруг поблекла, а сам Светозар с досадой вздохнул.

А святоша смотрел на меня так, что у меня закружилась голова и ослабли колени. Марьюшка довела меня до жениха и вложила мою руку в его ладонь.

— Дети мои, перед лицом Бога, — сияющий радостью святой отец забормотал слова незнакомой молитвы, но я ничего не слышала.

На нас смотрели тысячи глаз, собравшихся в храме горожан, но я ничего не видела.

Весь мой мир сосредоточился только на одном человеке, на святоше. Я чувствовала, как подрагивает его приятно-холодная рука. Я видела его огромные, черные, как ночь, глаза, в которых, оказывается, горит такой жаркий огонь, что мне становится горячо только от того, что я смотрю на него. Я слышала как бьется в груди его сердце. Как будто бы птица, попавшая в силки, как будто бы хочет вырваться из клетки ребер и улететь далеко-далеко вместе с моим. Ведь оно колотилось точно так же.

А еще в его зрачках отражались мы обе: я и моя женщина… Да-да, она набиралась мощи от огня, полыхающего в нашем теле, и вставала рядом со мной, как равная. И это я сейчас была растеряна и даже немного напугана тем, что со мной происходит. Не дура же, сообразила уже, что, кажется, святоша мне не совсем безразличен, если я так реагирую на его присутствие рядом со мной. А вот моя женщина чувствовала себя на своем месте. Она впитывала в себя восхищенный взгляд Златослава и становилась все сильнее.

— Согласен ли ты, Златослав, назвать Василису своей невестой? — торжественно спросил святой отец.

Толпа позади нас стихла, словно ожидая ответа.

— Да, — ответил святоша, — не отрывая от меня взгляда, и толпа облегченно выдохнула.

И вот тут мне стало жутенько. По двум причинам.

Во-первых, появилось у меня ощущение, что сейчас моя женщина просто выпрет меня из собственного тела. Такая уж у нее сила появилась от того, как на нее Златослав смотрит, что я себя чувствовала маленькой, перепуганной девочкой рядом с всесильной королевой.

А, во-вторых, какая-то странно подозрительная помолвка… Ну, с чего бы, вообще, задавать такие вопросы? Помолвка же — это, типа, вышли перед всеми и сказали, что когда-нибудь поженимся… может быть… И вспомнились мне и кирка, и трусики пресловутые. Как бы не вышло, что и помолвкой здесь что-то другое называется. И почему я об этом раньше не подумала?

— Согласна ли ты, Василиса, назвать Златослава своим женихом? — спросил у меня святой отец.

Женщина уже открыла рот, чтобы ответить «да», но я, вложив все силы в этот последний рывок, вытащила ладонь из рук святоши и, подхватив юбки, помчалась прочь из храма. Бежать! Быстрее! Я не хочу замуж! Это должно было стать всего лишь притворством. Но попой чую, вляпалась я не по-детски. А все потому, что посчитала себя умнее всех остальных. Умнее святого отца и Великого князя.

Но ведь святоша не позволил бы мне женить его на себе? Я ведь не леди Элеонора. Но прежде чем ответить на вопрос Святого отца, я должна выяснить все точно. И поэтому я сбежала.

Толпа ахнула, но расступилась.

— Василиса! — святоша отстал всего на мгновение и кинулся вслед за мной.

Мы прорезали толпу, собравшуюся поглазеть на нашу помолвку, как горячий нож масло. Я вылетела за двери храма на крыльцо, и вторая толпа приветственно заревела. Оказывается, не все поместились в храме и на площади людей было гораздо больше, чем внутри.

Я замешкалась всего на секунду, как раз на ту самую, на которую от меня отстал святоша.

— Василиса! — Не успела я сделать шаг вперед, как он схватил меня сзади за плечи, развернул и прижал к себе. — Василиса…

— Святоша, — зашептала я, — пустите! — Но только его руки стали отпускать меня, как моя женщина, опомнилась и, зашипев от негодования на меня, обвила шею Златослава. — Златослав… Нет! — закричала я и попыталась снова взять свое тело под контроль.

— Василиса, — святоша взглянул мне в глаза, — что-то не так? Тебе нужна помощь?