Если бы не ты (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 66

Поначалу в компании, казалось бы, давно знакомых людей мне было непривычно и  дискомфортно. Собственные тяжелые мысли давили на меня, не давая расслабиться. А еще где-то глубоко-глубоко внутри зудело странное чувство, очень похожее на зависть. Все ребята вокруг могли позволить себе все, что угодно: гулять, ходить на работу, учебу, проводить время вместе, да, в конце концов, они могли просто любить. Этого всего я была лишена. В их компании я особо остро ощущала, как за эти четыре месяца родной город и родные люди сломали во мне все надежды, оборвали мои крылья и растоптали мечты.  И мне понадобилось немало времени, чтобы заглушить в себе это липкое и гадкое чувство, и влиться в общение.

- Все, с меня хватит. Я похожа на колобка! Реми, я теперь тебя каждый день буду вспоминать, пока не сброшу наеденное за сегодня, - Аня руками изобразила огромный живот, а мы  все дружно поддержали ее веселыми кивками и улюлюканьем.

- У меня идея!- воскликнул Захар.- А не пойти ли нам в клуб и не растрясти там животики?

Ребята единогласно одобрили идею парня и понемногу начали собираться.

- Ты хочешь пойти? - едва слышно спросил меня Реми, усевшись напротив.

- Честно? Не очень. Но сегодня твой вечер и я буду с тобой, - с улыбкой, искренне ответила другу. Идти в клуб у меня не было ни малейшего желания. Все, что мне хотелось , это спрятаться в своей квартире и позволить себе отдаться слезам и всепоглощающей жалости к себе.

- Я тоже не хочу никуда идти. Может сбежим и немного погуляем? Когда еще удастся?- Реми заглянул мне в глаза своим добрым и печальным взглядом. Ему, как и мне, не хотелось танцевать, пить и веселиться. Его что-то беспокоило и ему нужен был рядом друг.

Под предлогом, что мне нужно заехать домой перед клубом, мы с Реми на такси доехали до центрального парка, а оттуда вдоль ярко освещенного проспекта Гагарина пошли гулять. Поначалу Реми говорил о разной ерунде: о каких-то рецептах, своих уроках по французскому, о том, что с детства боялся летать. Я слушала его, не всегда вникая в смысл слов, и просто пыталась запомнить эти мгновения. Мы были вдвоем, нам было уютно друг с другом и свободно. Уже завтра такие прогулки обещали стать  для нас лишь мечтой.

- Когда ты вернешься? Нет, точнее, я помню, что учеба у тебя на год, но неужели не будет перерывов? Каникул? Отпуска? Ну, не знаю...- целый год без Реми меня пугал и немало огорчал.

- Пока не планируется,- пожал плечами Реми. - Но, знаешь, я все еще храню надежду, что ты прилетишь  ко мне.

- Все еще?- Реми часто в шутку звал меня с собой, но ровно до того момента, пока я не призналась ему в симпатии к Тимуру.

- Ты не выглядишь счастливой рядом с ним. И я уверен, что тебя что-то беспокоит, но раз ты не говоришь, значит, на то есть причины. Я не буду настаивать. Просто хочу, чтобы ты знала, там, в Париже, я буду ждать тебя: в гости на пару дней или навсегда, - Реми замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.- Просто помни, что я буду рядом, стоит только захотеть.

Его слова не казались мне больше шуткой. И от этой мысли стало неловко. Я никогда раньше не воспринимала наши отношения как-то иначе. Только дружба. Но разве друзья так говорят?

- Я рассталась с Тимуром, - подлила масла в огонь. Мне важна была реакция Реми. Я хотела убедиться, что верно поняла его посыл.

- Он обидел тебя?- Реми оторвался от разглядывания луж на асфальте и посмотрел на меня.

- Нет, - солгала я. - Просто мы из разных миров.

- Тогда, что держит тебя в этом городе?

- Не знаю. Мама, Миронов, отец, - с каждым словом я понимала, что все это не то. Но что-то или кто-то меня держал. Я до сих пор не хотела никуда уезжать.

- Я сейчас, наверно, буду грубым, но все же скажу, - голос Реми стал резче и тверже.- Здесь без тебя им всем будет легче. Миронов твой наконец-то вздохнет с облегчением, мама спокойно продолжит лечение, Горскому не придется переживать за брешь в своем панцире, а Тимур... знаешь, наплевать, что с ним будет. Главное, он больше не причинит тебе боли. Я не знаю Ксюша, за что наказал тебя Бог, послав таких родных, но могу сказать одно. Если ты хочешь быть счастливой, тебе нужно строить свою жизнь вдали от них.

Слова Реми были близки к истине и часто приходили и ко мне на ум, но произнесенные вслух они больно царапнули по сердцу. Жалость. Вот, что испытывал ко мне Реми.

- Я не уеду, - тихо ответила я и поспешила домой.

До "Шаляпина" на такси дорога заняла не больше двадцати минут, но все это время слова Реми звенели в ушах, накладываясь  на события вчерашней ночи и сегодняшнего утра. Я была настолько потерянной, испуганной и загнанной в угол, что мне захотелось исчезнуть. Не знаю почему, но, как только я переступила порог квартиры, руки сами потянулись к телефону и набрали до боли знакомые десять цифр.

- Да, - грубоватый мужской голос разорвал тишину.  Двенадцатый час ночи. Я его разбудила.

- Гена, это Ксюша. Помоги мне убежать. Пожалуйста!

- Ксюша, где ты? Что случилось? Тимур обидел?- взволнованным голосом Миронов обрушил на меня кучу вопросов.

- Да что же  вы все считаете, что мне может быть плохо только из-за Черниговского? - сорвалась в трубку.- Мне просто плохо, Гена. Вы все добились своего! Я хочу испариться! Исчезнуть! Убежать!

- Тише, Ксюша, тише! Скажи, где ты? Я приеду и мы поговорим. Ну же, девочка! - родной голос моего крокодила в эту секунду был не на шутку встревожен.

- Я на съемной квартире, в" Шаляпине".  Гена, не бросай меня! - почти рыдала в телефонную трубку.

- Сейчас буду, Ксюша. Сейчас.

Гена отключился, а я уткнувшись горячим лбом в ледяную поверхность окна, стала его ждать. Шпунтик терся в ногах, заунывно мурлыкая свою песню все время пока фары автомобиля Миронова не осветили двор. И даже потом, чувствуя мое опустошение и растерянность, он не отходил от меня далеко.

Едва открыв дверь, я бросилась к  Миронову  в объятия и, наконец, дала волю слезам. Не отпуская Гену ни на секунду, мы переместились в гостиную на диван. Он молчал и просто ждал, когда закончатся мои слезы и я смогу ему все рассказать. А мне не хотелось говорить. Как оказалось, мне просто не хватало крепкого плеча рядом. Я закрыла глаза и позволила себе быть слабой и беззащитной.

Когда я вновь открыла глаза, за окном было уже утро. Я лежала на диване, укрытая пледом. Миронов же стоял неподалеку и что-то листал в телефоне. Заметив, что я проснулась, он оторвался от гаджета  и с улыбкой заявил:

- Я сейчас не буду тебя спрашивать, что случилось, почему ты в этой квартире и зачем посреди ночи ты мне позвонила. Но одно я хочу знать здесь и сейчас! - Миронов сделал несколько шагов мне навстречу.- Почему в твоем холодильнике кроме кошачьих консервов совершенно нет никакой еды?

Я нерешительно пожала плечами.

- Через квартал отсюда есть неплохое кафе. Можем там позавтракать и заодно поговорить.

Не смотря на серое низкое небо, утро выдалось теплым и безветренным, поэтому до кафе мы с Мироновым решили пройтись пешком. Наверно, тот факт, что была суббота и достаточно раннее утро, побудил жителей микрорайона подольше понежиться в кроватях. На улице практически не было ни машин, ни прохожих, что давало нам с Геной возможность спокойно обо всем поговорить.

Я рассказала Гене об аукционе, о встрече с Горским, о предательстве Тимура.  Миронов ни ругался, ни нервничал, он просто слушал, изредка задавая мне уточняющие вопросы. Мы практически дошли до кафе, когда мой рассказ дошел до самого главного. Я знала, что если расскажу об этом в самом начале, Гена остальное даже слушать не станет.

- За день до того, как я приехала к тебе домой за вещами, кое-что произошло,- мы остановились метрах в пяти от кафе. Миронов встал напротив меня, лицом к заведению. Я же стояла к кафе спиной и смотрела за плечо Гены, на проезжую часть, на которой совершенно не было машин.

- И что же случилось? - озадаченным голосом поторопил меня с рассказом Гена.