Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина. Страница 27
— Я не пьяница!
— Я вижу, — буркнула моя собеседница. — Может, и хорошо, что ты тогда уехал… Зачем нам такие.
Я не совсем понял, что она имела в виду. Хотел спросить, но она продолжила говорить как бы сама с собой.
— У нас лучше есть. Ну, во всяком случае, не пьющие. И то хорошо.
Видимо, она сейчас говорит про Глиста — догадался я. Он лучше меня, потому что не пьет.
— Ну и как эти ваши непьющие? — спросил я. — Достойны вашей дочери?
— Не тебе такие вопросы задавать! — она неожиданно замахнулась на меня сумкой. — Уехал, бросил ее одну с…
Она внезапно замолчала, как будто что-вспомнила или поняла. И прикусила язык.
— Настя знает, что ты здесь? — был ее следующий вопрос.
— Конечно. Я не просто так приехал.
— А зачем ты приехал?
— Соскучился, — туманно ответил я.
— И по ком же ты соскучился? — язвительно произнесла мама кошки.
— Да хотя бы по вам! Очень рад вас видеть. Выглядите потрясающе, между прочим. Как будто помолодели…
Это была очень грубая лесть. Но она, как ни странно, сработала. Кошкина мама заулыбалась.
— Ромео, — внезапно раздался над моей головой голос Пирата. — Когда я тебе говорил найти другое развлечение, я не это имел в виду.
— Цезарь! — воскликнула кошкина мама.
И, глядя на пирата, зарделась. Она, хоть и не рыжая, но тоже умеет краснеть…
— Цезарь? — переспросил я. — Это что, кличка?
— Ты что-то имеешь против моего имени? — угрожающе рыкнул Пират.
— Нет, ничего. Абсолютно ничего. Салат плохим словом не назовут…
— Я тебе покажу салат!
— Вы что, знакомы? — растерянно спросила мама кошки.
— Это он меня вчера напоил, — наябедничал я.
— Ах ты старый хрыч! — взвилась мама кошки. — Опять лакаешь портвейн! Да еще и молодежь спаиваешь!
— Это я с горя, — отозвался Пират.
— И какое же у тебя горе?
— А то ты не знаешь!
Кошкина мама поднялась со скамейки, произнесла:
— Мне надо идти. Меня внук ждет. А я из-за вас опаздываю!
— Разрешите загладить вину. Можно как-нибудь пригласить вас на ужин?
Пока я это говорил, Пират просверлил во мне дырку. Своим пламенным взглядом-буравчиком.
— Я подумаю, — отозвалась моя несостоявшаяся теща.
— Я вам позвоню! — крикнул я ей вслед. А потом обратился к Пирату: — Дашь номер?
Пират ткнул меня кулаком в бок:
— Уводишь мою девушку!
— Настина мама — твоя девушка? — хохотнул я.
— Могла бы быть. Если бы не артачилась. Вот уже пятнадцать лет!
— Ого! Пятнадцать лет тебя отшивает?
— Ну, не всегда отшивает, — с загадочной улыбкой произнес пират. — Пошли в бар, я тебе поведаю эту печальную историю.
— Пошли. Но пить я не буду! — предупредил я.
— А я буду. Лимонад. Местный “Тархун”.
— Выдержанный?
— Ага.
— У вас тут все выдержанное!
— Не без этого.
— Даже пробовать не буду этот ваш “Тархун”. Мне моя голова еще нужна…
— Ты не представляешь, от чего отказываешься!
Мне, конечно, любопытно было услышать историю Пирата и Настиной мамы. Но я пошел в бар не поэтому.
Я думаю, Пират может мне поведать много интересного про Настю. Хорошо все же, что я вчера его встретил! Теперь у меня будет инсайдерская информация. От друга семьи, так сказать.
Пятнадцать лет! Бедняга.
Хорошо, что я приехал к кошке всего лишь через пять.
38
Настя
— А где мой любимый внук? Мой золотой мальчик?
— Он здесь!
Ванечка с воплем бросился ей на шею.
Надо отучать его от этой привычки. Станет чуть больше — будет просто сбивать с ног! Я и сейчас едва не падаю, когда он на меня прыгает.
Мама, как всегда, пришла не с пустыми руками. Опять киндер-сюрпризы!
— Сегодня съешь только один, — предупредила я Ванечку. — Остальные положим в холодильник.
А сама украдкой посмотрела в зеркало. Глаза красные… Да, я ревела. От меня муж ушел! Но я очень-очень надеюсь, что Паша остынет и вернется.
Мы еще никогда всерьез не ссорились. Так, чтобы со скандалом и хлопаньем дверями. Обычно, если назревает конфликт, я уступаю.
А сейчас я сама все испортила.
Не могла промолчать! И Вика тоже хороша, дала мне совет, называется. Плохая была идея поделиться с Пашей!
— Ты что, плакала? — спросила мама, пока я наливала чай.
От маминого взгляда ничто не ускользнет!
— Да нет, я просто…
— Он тебя обидел? Зря я его сумкой не огрела! У меня там курица лежит, между прочим. Замороженная. Кстати, положу ее пока в твой морозильник…
— Ты встретила Пашу? Где? Как он?
— Да причем тут Паша! Я встретила твоего строителя!
— Матвея? — выдохнула я. — Что ты ему сказала?
У меня внутри все оборвалось. Неужели мама… Неужели Матвей уже знает про сына?!
— Сказала, что он алкаш. От него несло перегаром! Про Ваню не сказала ничего. Я же не идиотка.
— Спасибо!
У меня ноги подкосились от облегчения. И я опустилась на стул.
— Он пригласил меня на ужин, — неожиданно выдала мама.
— Матвей?! Он что, рехнулся? Зачем?
— Не знаю. Схожу, послушаю, что он мне скажет.
— Мама!
— Что “мама”?!
— Ты же не серьезно сейчас? Ты же не пойдешь на ужин с Матвеем?
— Я подумаю, — отозвалась она. — Он отец моего внука, между прочим.
— У Вани уже есть отец! — взвилась я.
— Где он, кстати? Даже странно видеть пустой диван…
— Мама!
— Что “мама”? Я ничего не сказала.
— Паша не всегда лежит на диване! Он просто устает и… В общем, я рассказала ему про Матвея. И он ушел.
— В смысле… совсем ушел?
— Не знаю. Нет! Он просто… Ему нужно все переварить. Он вернется. Я уверена.
— Конечно, вернется. К своему любимому четвероногому другу.
— К кому? — не поняла я.
— К дивану!
— Ну мама! — снова повторила я.
Матвей
Мы с Пиратом сели за столик, нам принесли свежеподжаренную барабулю. И кувшин зеленого пойла, в котором плавали странные продолговатые листики и какие-то мелкие цветочки.
— Тархун, — объяснил официант.
И налил нам с пиратом.
— Я не любитель. Спасибо.
— Да не сцы, Ромео! — хохотнул пират.
— Ван Гог напился зеленой жидкости и отрезал себе ухо, — глубокомысленно изрек я.
— Ван Гог был дурак. А ты?
— А я нет.
— Докажи!
И он протянул мне стакан.
Это, и правда, был лимонад. Нет, это был божественный нектар для похмельного организма!
Так что я выпил два кувшина. А Пират — всего один.
— Хорошо, — произнес я.
И откинулся в кресле.
Тем временем на пороге бара нарисовался новый посетитель. Худой, сутулый, взъерошенный, в майке, шортах и… домашних тапочках.
Странные моды царят на курорте! Но меня уже ничем не удивишь.
И все же, увидев Глиста, я был неприятно удивлен. Настин муж приперся в мой бар! В наш с Пиратом. Вот уже второй день этот бар мне как дом родной.
Тощим паразитам тут делать нечего!
И все-таки они что-то добавляют в этот тархун. Щепотку адреналина и пару капель агрессии. Когда я увидел глиста, во мне проснулся зверь. Мне захотелось немедленно завязать его морским узлом.
Я вскочил.
Я сам не знал, что буду делать. Неведомая дурная сила влекла меня к Настиному мужу. Я не мог на него просто смотреть! У меня кулаки чесались. А на языке вертелись язвительные слова.
Этот тощий паразит проводит ночи с Настей. Одного этого достаточно, чтобы мне хотелось размазать его по всем доступным поверхностям!
Пират издал предупреждающий возглас и схватил меня за полу рубашки. Меня это не остановило. Но Пират силен! Рубашка хрустнула, и приличный кусок ткани остался в его руке.
— Стоять, матрос! — рявкнул он.
На него весь бар оглянулся! А я нет.
И Глист — тоже нет. Даже не вздрогнул. Похоже, у Глистов нет ушей. Как у змей.
Паша, чье имя напоминает противное змеиное шипение, презренный муж моей обожаемой Кошки, сидел за стойкой и пялился в высокий бокал.