Запретный плод (СИ) - Драч Маша. Страница 32

Наша связь в какой-то мере греховна и порочна, ведь так не должно быть. Я — учитель, она — ученица, этот союз уже является абсурдным и не имеет права на существование, но я позволил ему родиться, вместо того, чтобы убить его еще в зародыше.

Свое решение я принял достаточно спонтанно. Нет, дело совершенно не в моей болезни, хотя она тоже послужила рычагом, что подвиг меня уйти из жизни Мелинды. Но основной причиной было мое желание дать Мелинде, которая стала моей душой, возможность жить нормальной жизнью.

Зачем ей я? Она должна, как и любой другой подросток, познать всю прелесть юношеского времени. Я ценю то, что она так смело и самоотверженно, приняла меня и мой недуг. На такой шаг способен не каждый взрослый человек, а она, будучи ребенком, отважилась на подобное. Я ею всегда буду восхищаться. Если бы у меня была дочь, то я хотел бы, чтобы она хоть чуть-чуть походила на Мелинду, но этого никогда не произойдет. Я не хочу, чтобы моя болезнь передалась ребенку. Нет, это будет для меня слишком болезненным ударом.

Что же, свое решение я принял уже окончательно в середине весны. Я дал положительный ответ ректору и вот скоро должен буду уехать. Разговор с Мелиндой неизбежен, я это прекрасно понимал. Уехать и ничего ей не сказать? Нет, это было бы глупо и подло с моей стороны. Она всё-таки имеет право хоть на какие-то объяснения, пусть и не внятные. Да, знаю, это звучит жестоко, но это была часть моего плана. Если бы я всё рассказал, как есть, то Мелинда не перестала бы меня любить и не согласилась бы вот так просто всё разрушить.

Пусть она меня лучше ненавидит и презирает, нежели считает святым и идеальным. Набираю номер ее телефона и чувствую, как всё внутри меня просто начинает болеть.

— Алло? — слышу до боли родной и такой нежный голос, который ни раз во время нашей близости так горячо шептал мое имя.

— Нам нужно поговорить, — произношу уж слишком резко и даже грубо.

— Что-то случилось? — она обеспокоена.

Набираю в легкие побольше воздуха, я должен это сказать прямо сейчас. Да, это убьет ее и меня, но я должен, пока у Мелинды есть шанс на нормальную жизнь.

— Да, у меня через час самолет — я улетаю обратно к себе. Я принял решение и оно неоспоримо. Я согласился вернуться в университет.

Быстро отключаю телефон и сильно ударяю кулаком по рулю. Браво, ты запустил механизм, который с точным попаданием в самое сердце убьет тебя, Адриан. Но я готов к этому, вернее, хочу себя в этом убедить.

Я забрал Мелинду к себе, и сейчас вез в свой дом. Мы ехали в полнейшей тишине, что просто сводила меня с ума, но внешне я был совершенно спокойным, словно ничего не происходит.

Моя маленькая девочка находилась в напряжении, я видел это, и чувствовал, что оно постепенно передавалось мне, словно яд.

Наконец, мы оказались в моем доме. Я продолжал хранить молчание потому, что мне просто было невыносимо всё это. Я еще колебался в правильности своего решения.

Я стал у погасшего камина, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами, а она беззвучно села в кресло.

— Так, значит, ты уезжаешь? — внезапно и слишком тихо спросила Мелинда.

— Да, — кратко и холодно ответил я.

— И когда мы увидимся? — этот вопрос стал для меня ножом, а мой ответ просто вонзил его в мое и в ее сердца.

— Надеюсь, что никогда, — это пик моей бесчеловечности.

— Ты шутишь? — я едва мог услышать ее вопрос, настолько тихо она его задала.

— Мелинда, только без слез и истерик, — нужно идти до конца и не останавливаться.

— Ты меня бросаешь? — сколько боли чувствовалось в ее голосе, мое сердце просто разрывалось на куски.

— Да, — на выдохе отвечаю я.

— Почему?

— Потому, что наша связь — ошибка. Ее не должно существовать, — я посмотрел на нее самым отрешенным и бесстрастным взглядом, на который был только способен в эту минуту.

— Она уже существует, — Мелинда пыталась оставаться спокойной, и пока ей это блестяще удавалось.

— Верно, и с этим нужно что-то делать, — я принялся расхаживать по комнате.

— И что же?

— Мелинда, ты еще ребенок и многое не понимаешь. Я уеду и забуду о тебе, ты должна поступить так же. В такой способ наша связь исчезнет.

— Ребенок? — Мелинда начала злиться, и я ее прекрасно понимал. — То есть, теперь я стала ребенком. А когда ты меня трахал, об этом даже не вспоминал.

От услышанного я тут же пришел в бешенство. Трахнул?! То есть, наша близость была всего лишь трахом?! Я резко подхожу к Мелинде и, уперев кулаки в деревянные подлокотники кресла, склоняюсь ближе к ее лицу. Гнев перемешался с желанием поцеловать эти пленительные губы, которые так неумело отвечали на мои ласки, но я сдержался, ведь сила моей ярости преобладала над желанием.

— Трахают только шлюх, — прошипел я. — Ты не такая, и никогда не будешь такой, ясно?

— Почему ты меня бросаешь?

Я быстро выпрямился и отвел свой стыдливый взгляд куда-то в сторону — я не мог просто смотреть ей в глаза.

— Так нужно, — кратко отвечаю я, понимая, что выставляю себя полнейшей сволочью.

— Нужно? Кому? — Мелинда смотрела на меня с какой-то надеждой в глазах, а что я? Я — монстр.

— Мне, — я смотрю на нее взглядом, который заставляет мою душу, что хранится в Мелинде, содрогнуться.

Она лишь облизывает свои пересохшие губы и первые несколько секунд ничего не говорит.

— Что же, в таком случае, всё меняется. Скажи, а давно ты начал думать об этом, или, возможно, всё было запланировано с самого начала?

Я посмотрел на свои наручные часы, которые она мне подарила. Этот подарок всегда будет мне напоминать о ней. Теперь это всё, что меня связывает с моей девочкой.

— Это решение пришло ко мне внезапно, — всё так же резко отвечаю я.

— Я совершенно тебя не узнаю.

— Просто ты никогда меня не знала, — моих губ касается ироничная улыбка. — Конечно, я понимаю, каково тебе сейчас, но, пойми, в будущем ты будешь мне благодарна, — я буквально выдавливал из себя эти отвратительные и лживые слова.

— Да, несомненно, я буду благодарна за то, что ты научил меня ненавидеть людей, — она всё это сказала с большой долей сарказма и горечи.

— Не нужно так говорить. Я — не все. И не стоит судить людей только по мне одному.

— Знаешь, я не понимаю, почему ты себя так ведешь, но я не верю ни одному твоему слову.

Мелинда слишком хорошо меня узнала за этот период, ровно, как и я ее. Но это уже ничего не изменит, я обязан держать оборону, и пусть она в дальнейшем меня убьет.

— Мелинда, я тебя не люблю, чего ты еще хочешь? Не веришь? Не верь! Я просто уезжаю, навсегда, что не понятно? — эта наглая ложь привела меня же в жуткое и болезненное раздражение — я нервно одернул края своего пиджака.

Она медленно поднимается с кресла, я четко вижу каждое ее движение. Затем Мелинда подходит ко мне, и это сокращение расстояния между нами может всё сейчас разрушить.

Ее тоненькая ручка поднимается и больно бьет меня по щеке. Я не ожидал подобного, но так мне и надо. Горячая волна боли мгновенно растекается по моему лицу, но это пустяк. Сейчас в моей душе, в моем сердце идет такая война, боль которой просто невозможно передать или описать, ее нужно лишь почувствовать.

— Не хочу тебя никогда больше видеть. Да, наша связь — ошибка, — больше не говоря ни слова, она уходит прочь из моего дома… Из моей жизни.

Слышу громкий стук двери и еще несколько долгих мгновений стою абсолютно неподвижно, словно громом пораженный. Когда боль от пощечины проходит, я чувствую, как по моему лицу скользят слезы.

Кто сочтет меня нормальным? Я собственными руками погубил свое счастье. Она никогда ко мне не вернется, я бы не вернулся. Я просто вычеркнул ее из своей жизни, выбросил, как ненужную вещь, сломанную куклу.

Зачем я позволил нам зайти так далеко? Зачем? Что из этого получилось? Ничего: две разрушенные жизни. Но ведь я не имел иного выхода. Я не должен быть с ней — она заслуживает нормального парня, а не меня. Я — инвалид, и не хочу обрекать ее на вечные муки.