Игрушечный стрелок (СИ) - Лекс Эл. Страница 4

Луковый повел меня какими-то переулками и минут через пять вывел на противоположный конец поселения — прямо под высоченную стену, что я видел раньше. Крайние дома и основание стены разделяло метров сорок свободного пространства, посыпанного мелким песком — ни дать ни взять контрольн-следовая полоса! Серьезно они тут подошли к вопросу безопасности — просто так в город явно не проникнуть!

— Это что? — спросил я, кивая на стену.

— Стена. — ухмыльнулся луковый.

— А за ней что? — не сдавался я.

— Город. — ухмылка стала еще шире.

— Как называется?

— Девоншир. — моментально поскучнел луковый. — Столица королевства.

— А мы сейчас где?

— А мы в нижнем Девоншире. Это пригород. Тут живут такие, как я — простые трудяги и фермеры, каменотесы.

— Не видел тут особо ни ферм, ни каменоломен.

— Ничего, еще увидишь. — хихикнул луковый.

— А как попасть в город?

— А через ворота. — луковый махнул рукой куда-то вдаль. Присмотревшись, я увидел вдалеке вереницу людей и телег, что входили в город. — Только если ты не понравишься стража, а ты точно не понравишься страже, они тебя мало того, что не пустят, так еще и в караулке промурыжат день-другой, пытаясь установить личность. Тебе же этого не надо?

Я помотал головой.

— Так я и думал. — кивнул луковый. — Если тебе надо в город, то что-нибудь придумаем. На край я тебя с товаром проведу, как грузчика.

— А что у тебя за товар?

— Всякие камни. — ответил луковый. — Мы, кстати, пришли.

Он толкнул маленькую незаметную дверь в темном переулке и исчез за ней.

— Тебя как зовут-то? — спросил я, не торопясь заходить в незнакомое помещение.

— Боджер! — раздалось изнутри. — Заходи давай!

Вместе с голосом лукового из двери потянуло наваристым бульоном, да так сильно, что желудок взял на себя управление моими ногами и заставил их войти.

Никаких врагов, поджидающих меня с ножами и дубинками, внутри, конечно, не было. Была простая, но чистая и ухоженная квартирка, состоящая кухни и одной комнаты — это все, что было видно от входа. Стены были гладко оштукатурены, деревянный потолок в двух местах подпирали деревянные же балки. В кухне на колченогой металлической печке, что старательно пережевывала огненными зубами черные куски угля, звенел крышкой огромный чугунок. Рядом с печкой стояла дородная мадам в заляпанном жирными пятнами фартуке и с выражением максимальной сосредоточенности на добром морщинистом лице дула в большую деревянную ложку с пробой варева. Добившись оптимальной температуры, она попробовала свое творение, довольно улыбнулась и только после этого отвлеклась на нас:

— Ирвин!

— Протри глаза, женщина, это я, Боджер! — обиженно ответил луковый. — Ирвину еще месяц до следующей побывки!

— Ох, прости, дорогой. — смутилась женщина. — Совсем слепая стала. Но ты как раз вовремя! Все готово! А кто это с тобой?

— Это наш новый… друг! — радостно ответил Боджер, спускаясь со ступенек и подходя к мадам. — Представляешь, выцарапал его прямо из лап королевских стражников, хотели его уже в караулку тащить! А он сам не местный, тут у него ни друзей, ни родственников, ни знакомых — ну кто бы ему еще помог, если бы не я!

— Ох уж эти стражники! — покачала головой мадам и бросила ложку в натуральную каменную раковину, над которой висел железный бачок с носиком наподобие тех, что вешают на дачах. — Лишь бы им захомутать кого-нибудь! Голодные небось? Садитесь за стол, сейчас есть будем.

Боджер плюхнулся на стул и призывно похлопал по соседнему.

— Вдвоем живете? — осведомился я, садясь на предложенное место — лицом ко входу, спиной к плите.

— В основном да, иногда на побывку прибывает старший сын Ирвин. — добродушно поведал Боджер. — Он у нас в армии служит, в увольнительные приходит и сидим на этих стульях, он рассказывает свои истории, а мы их слушаем. Больше нам втроем расположиться негде, небогато живем, как видишь.

Нда, зря я заподозрил неладное, когда увидел три стула на двух обитателей — ларчик открывается гораздо проще, чем я думал.

Жена Боджера поставила на стол три глубокие глиняные миски с похлебкой, в которой плавала морковь, крупно нарезанный картофель и большие куски мяса. Пахло все это просто божественно, хотя, в моем состоянии, я бы, наверное, и холодную тушенку из стратегических запасов шестьдесят седьмого года с удовольствием бы умял. А когда на стол поставили благоухающий кругляш черного хлеба, будто только из печки, я вообще чуть не потерял контроль над собой. Очнулся только когда деревянная ложка доскребала последние остатки бульона, живот налился приятной тяжестью, а голова — сонливостью.

— Ну как, хватит? — участливо поинтересовалась мадам, когда я откинулся на спинку стула в попытках вдохнуть полной грудью.

— Уф… Еще как! Огромное спасибо вам… Никогда еще не ел такой вкуснятины! — признался я.

— Вот спасибо. — просияла жена Боджера и встала. — Боджер, дорогой, кажется, наш гость засыпает.

И она была чертовски права — мои глаза на самом деле слипались, будто я не похлебки навернул, а снотворного. Неужели я действительно так объелся, что… Черт, нельзя спать, надо что-то…

— Да пусть себе спит. — раздался откуда-то издалека голос Боджера. — Выспится. Ему теперь не скоро выпадет такой шанс!..

Голос затих и я отрубился.

А когда открыл глаза, ни Боджера, ни его жены, ни кухни, ни аромата еды — ничего не было. Пахло плесенью и застарелым потом, а в окружающей меня темноте рассмотреть что-то было решительно невозможно.

— Боджер? — нерешительно позвал я.

Где-то рядом что-то негромко звякнуло, но больше никакого ответа я не удостоился. Я ощупал пространство вокруг себя руками и понял, что сижу на деревянной шконке, подвешенной на цепях к холодной каменной стене. Никаких подушек или одеял, только голое дерево. Под ногами оказался такой же холодный и такой же каменный пол, а, когда я прошелся туда-сюда с вытянутыми руками, оказалось, что моя обитель всего-то три на три метра, а одну из стен замещает решетка с толстенными прутьями.

Тюрьма. Самая настоящая тюрьма, в которой нет даже окон.

Опоили, суки! Подсыпались что-то в еду, усыпили и вот я здесь! Ой дурак, какой же я кретин!.. Знаю же, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и сам в нее радостно влез!

Где-то неподалеку заскрипел замок и в открывшуюся дверь проник луч света. Со старинным керосиновым или может, даже масляным фонарем в руке, к прутьям моей клетки подошел Боджер. От него все так же воняло луком.

— Боджер!

— Да никакой я не Боджер, неужели ты еще не понял? — залился смехом луковый хрен. — Где ты видел, чтобы люди настоящим именем представлялись?

— Твою мать, где я?

— В клетке. Не видишь, что ли?

— Какого черта?! — от избытка чувств я ударил рукой по прутьям. — Что я тебе сделал?!

— Пока что ничего. Но сделаешь еще очень, очень много. — снова мерзко захихикал лже-Боджер.

— Давай говори, что тебе от меня надо! У меня же ничего нет, сам знаешь!

— О, у тебя есть то, что есть вообще у любого взрослого мужчины в твоем возрасте… Твои мышцы! И главное — ты из тех редких людей, у кого нет главного мешающего фактора — близких людей, которые будут тебя искать! Обожаю таких, как ты!

— То есть, тебе просто нужна рабская рабочая сила? — усмехнулся я. — И ты думаешь, я стану?

— О, еще как станешь! Сначала посидишь в этой камере недельку на кумар-траве, ослабнешь так, что едва сможешь двигаться, потом мы тебя переведем к остальным и начнем кормить нормально. Но только если будешь работать, а кто не работает, тот, как известно, не ест!

Лже-Боджер гнусно причмокнул:

— Еще ни разу система не давала сбоя, уж можешь мне поверить. И не таких ломали. Но всем будет лучше, если ты не будешь строить из себя героя и сразу примешь свою судьбу. Собственно, за этим я сюда и пришел — рассказать тебе о твоем будущем и предложить выбрать вариант попроще.

— Меня в нем не будут травить неизвестной дрянью? — с подозрением уточнил я.