Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван. Страница 63

Кунцевич усмехнулся:

– Знаю я, как эти ходатайства разрешают. Вы уж, Карл Петрович, как деньги получите, так пошлите их телеграфным переводом, а не почтовым, у меня своих-то в обрез.

Чиновник для поручений заскочил домой, привычно собрал дорожный саквояж, облачился в новенький чесучовый костюм и канотье и помчался на вокзал.

Отправился он на скором, беспересадочном, со спальными вагонами. Поезд вышел из Петербурга в половине девятого вечера, и в половине девятого утра приехал в Москву.

В Первопрестольной поезд стоял три часа. На Земляном Валу Кунцевич нанял извозчика и приказал везти его в Большой Гнездниковский.

Начальник московской сыскной полиции Аркадий Францевич Кошко бывшему своему сослуживцу обрадовался, повел в ресторан, завтракать.

– Ну как Питер?

– Питер стоит, что ему будет. А Первопрестольная как?

– Ох, не спрашивайте, Мечислав Николаевич, не спрашивайте. По распоряжению Гарина из сыскной уволено 95 процентов личного состава [21]. Все расхлябано, преступления растут в ужасающей пропорции, а сотрудников у меня отобрали, и приходится их создавать заново в незнакомых для меня условиях. Но, кажется, тьфу-тьфу-тьфу, дело налаживается. А вы к нам какими судьбами?

– Я проездом в Ростов. О краже у Гордона слышали?

– Ну как же, все газеты пестрят. Ниточка появилась?

– Да, самый кончик.

– А я так и думал, что следы на юг приведут! Искренне желаю вам удачи!

Коллеги тепло распрощались.

Из Москвы поезд вышел в 11.45, а в шесть вечера следующего дня уже был в Ростове.

Выйдя на дебаркадер, Кунцевич стал оглядываться в поисках встречающих. Никого, похожего на полицейского, в округе он не заметил. В это время к вагону подбежал какой-то мастеровой – средних лет мужчина, в пиджаке, несвежей сорочке и без фуражки. Лицо у мужчины покраснело, дышал он тяжело.

– Господин Кунцевич?

– Да, это я, – сказал коллежский асессор, а про себя подумал: «Они что, писца встречать прислали, что ли? Совсем не уважают!»

– Разрешите представиться, ваше высокоблагородие, – заведующий сыскной частью Ростово-Нахичеванского городского полицейского управления, коллежский регистратор Блажков.

Кунцевич с подозрением уставился на говорившего.

– У меня и билет с собой есть. – Мастеровой стал лихорадочно рыться в карманах и наконец извлек потрепанный кусок картона. Столичный гость придирчиво сравнил оригинал с фотографией и только тогда поверил, что перед ним глава ростовских сыщиков.

– Яков Николаевич?

– Точно так-с, ваше высокоблагородие!

– Давайте без чинов. Зовите меня Мечислав Николаевич.

– Слушаюсь, ваше высоко… Мечислав Николаевич. Позвольте саквояжик?

От вокзала дорога поворачивала налево и вела в гору. Извозчик, беспрерывно понукая лошаденку, повез их по Большой Садовой. Главная улица города произвела на Кунцевича приятное впечатление – широкая, мощеная, на панелях установлены электрические фонари, посредине – трамвайные пути.

– Где вы меня, Яков Николаевич, квартировать определили?

– Я думал, вы у меня остановитесь. Жена была бы рада. Она уже и стол накрыла.

– Я весьма рад вашему гостеприимству, но стеснять вас не буду.

– Вы ни в коей мере меня не стесните.

– Нет, нет. Я человек холостой, иной раз люблю покутить, у меня могут быть дамы. Ну не вести же их к вам? Поэтому везите меня в гостиницу. А в гости я к вам обязательно зайду. Как дела переделаем – так и зайду, отведаю стряпню вашей супруги.

– Понял-с. В какую гостиницу прикажите?

– А какую порекомендуете?

– Из тех, что в центре, – «Астория», «Нью-Йорк», «Москва», «Гранд-отель». Этот вообще на Большой Садовой.

– Вот и давайте в «Гранд-отель». И сегодня никаких дел. Я более двух суток в поезде, надобно привести себя в порядок. Дела начнем завтра. Во сколько у вас присутствие начинается?

– В девять.

– Замечательно. Значит, в восемь тридцать жду вас у гостиницы.

Заняв трехрублевый номер, Кунцевич принял ванну, побрился, сменил сорочку и пошел в гостиничный ресторан ужинать.

Утром Яков Николаевич не опоздал. На этот раз он был в белоснежном летнем форменном кителе, фуражка тоже была на своем месте.

Чиновник для поручений поздоровался с начальником ростовского сыска, сел в его пролетку и, когда она тронулась, сказал:

– Ну, а вот теперь рассказывайте.

– Значит, так: циркуляр ваш получил своевременно, ориентировал всех чинов и агентов, разослал по участкам. Четыре дня назад ко мне явился ювелир Конторович и принес гарнитур с клеймом Гутмана. Ему же гарнитур принесла для продажи некая Антонина Лучина. Это личность в Ростове известная. Кафешантанная певичка, но не без таланта. Ну и красотой Бог не обделил. Такие дамы без мужского внимания никогда не остаются.

– Вы с певицей беседовали?

– Никак нет-с, ее в городе не было, вчера вечером только вернулась.

– Отлично. Я с ней сам поговорю. Других ювелиров проверили?

– Проверили. У двоих нашли несколько вещиц, похожих по описанию на ваши, – у Герша Беленького и Нахима Несселя. У остальных ничего не нашли. Нескольких проверить не удалось – они уже уехали в Нижний Новгород, готовиться к открытию ярмарки. Беленький и Нессель показали, что бриллианты продали какие-то неизвестные им греки. Драгоценности я у них забрал, положил у себя в кабинете в сейф. Вы их у меня заберете? – с надеждой спросил ростовский сыщик.

– Пока не знаю, как розыск пойдет. А что, опасаетесь?

Блажков вздохнул:

– Опасаюсь. Хоть у нас в сыскном и суточное дежурство установлено, я упросил полицмейстера еще и городового на ночь в моем кабинете оставлять. Мои надзиратели в любой момент могут на происшествие сорваться, а кабинет у меня в первом этаже, да и окно на двор выходит.

– Придется немного потерпеть, Яков Николаевич.

– Понятно… – вздохнул ростовский сыщик. – Сейчас куда ехать изволите: ко мне, или сразу к Лучиной?

– Сейчас визиты дамам делать рано, поэтому поедем к вам, познакомите меня с личным составом, ну и камушки я посмотрю.

– Слушаюсь.

Ростовская сыскная часть помещалась в первом полицейском участке, в двух крохотных комнатенках. Одну комнату занимали два стола и шкаф с картотекой, в другой находился кабинет начальника. Рядом со столом руководителя сыска был приставной столик, на котором помещался новенький «ундервуд». По клавишам пишущей машинки с энтузиазмом долбила премилая барышня. Увидев незнакомого мужчину в роскошном костюме, барышня свое занятие прекратила и заулыбалась.

– Екатерина Андреевна, будьте любезны, сходите… ээээ… в канцелярию, посмотрите, есть ли почта, – строгим голосом приказал Блажков.

– Я уже была, Яша, почта – вот. – Барышня указала пальчиком на довольно большую кипу бумаг.

– А вы еще раз сходите, вдруг новая поступила. – На красного как рак Яшу смотреть было больно. Он взял барышню за локоть и буквально вытащил ее из кабинета. В коридоре послышался его яростный шепот.

– А интересные у вас сотрудницы служат, – сказал Кунцевич, когда Яков Николаевич вернулся.

Тот стал оправдываться:

– Кредит на канцелярские нужды маленький, толкового писца на пятнадцать рублей в месяц не найдешь. А Екатерина Андреевна согласилась. Я ее братца-гимназиста писцом оформил, он в гимназию ходит, а Екатерина Андреевна служит. Мечислав Николаевич, не говорите об этом, пожалуйста, никому.

– Конечно, конечно. Надеюсь, остальные сотрудники не гимназисты?

Блажков представил ему своих сыщиков. Трое из них оказались совсем молодыми людьми, одетыми бедно, но опрятно. Внешний вид четвертого – сорокалетнего мужика с лихим чубом, позволял сделать однозначные выводы не только об отсутствии у него высшего образования и богатой родословной, но и о наличии ряда вредных привычек. Зато последний, пятый надзиратель выглядел истинным щеголем. Безупречный пробор, нафабренные и завитые кверху усики, белоснежная сорочка, тугой галстук. Кунцевич без труда угадал в нем соплеменника.