Тьма на пороге (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 13

— Путь свободен, — губы Андрея кривятся в непонятной гримасе. Капитан опускает забрало шлема и держит Колибри наизготовку. — Желаю вернуться в полном составе. По крайней мере — вернуться. Удачи.

— Спасибо, — Фёдор опускает лицевой щиток и делает шаг вперёд. — Лёнь, там эти умники опять по поводу тебя опционал скинули.

— Я в курсе, — ощущаю, как из норы веет тёплым смрадом. Таоке ощущение, будто там разворошили большую кучу слежавшегося мусора. — Папа предупредил. И ещё сказал, что если ты начнёшь выкобениваться, то поставит в угол. Так что, не стоит.

— Ублюдки! — бормочет Надя. — И Папа ещё…Говорил задницу за нас порвёт, а сам пошёл на поводу у говнюков.

Егор что-то ворчит под нос, но его фраза скорее относится к новому питомцу: мощной машинке с какими-то хитрыми свистоперделками, как их обзывает Хоменко. Калибр пулемёта уменьшили, а заряды стали мощнее, плюс каждая пуля в полёте расщепляется на множество игл. Оружейники уверяют, что убойная сила повысилась в разы. Проверим.

Снимаю с плеча Кочет и включаю подствольный фонарь. Всё по инструкции. Предполагается, что в подземелье царит такая тьма, которая сделает бесполезными самые продвинутые режимы шлема. Пока же в слепящем свете прожекторов понять, что именно творится впереди, просто невозможно.

Бетон человеческой части подземки заканчивается и подошвы ботинок погружаются в рыхлую почву. Ступать пока что легко, но приходится пригибать голову, чтобы не задевать низкий потолок. С него свисают белесые пряди, напоминающие толстую паутину. То ли мне кажется, то ли на самом деле, но вроде как отвратительные наросты пытаются избежать соприкосновений с моим шлемом и отклоняются в стороны.

— Ты как? — спрашивает Фёдор. — Никаких дополнительных спецэффектов? Чёрных женщин?

Останавливаюсь и поворачиваюсь к командиру. В висках — сильные толчки, а в голове один вопрос: откуда он знает?

— Что тебе известно? — шиплю я.

— Кое-что, — сквозь пластик шлема вижу, как Федя щурит глаза. — Кое-что, о чём уже давно следовало мне рассказать. Если не как командиру, то хотя бы, как другу.

— Вы другого места для разборок найти не могли? — мягко и тихо интересуется Надя и тычет стволом дробовика вперёд. — Там что интересное.

Ну да, похоже дальше ход расширяется. Но сейчас меня больше интересует, откуда командиру стало известно о моих галлюцинациях. Если это конечно галлюцинации. И вообще, какого чёрта тут все знают больше меня?

— Ладно, — бормочу я, с некоторым трудом утихомиривая тёмную волну ярости, поднявшей в душе. А может командир и прав: прошлый раз скрываемые секреты едва не похоронили меня насовсем. — Иду вперёд, страхуйте.

— Ты там только вовремя в сторону отвали, — хмыкает Егор. — Да и остальным тоже не мешало бы подальше держаться, когда я шмалять начну. Не хватало ещё своих покоцать.

Что-то ему язвительно отвечает Надя, но её ответ проходит мимо мох ушей. Световое пятно от подствольного фонаря мечется по рыхлому коричневому полу, по блестящим кристаллам, которые торчат из гладких, будто полированных стен и по белёсым наростам, свисающим с потолка. Кажется, этой гадости стало ещё больше и шевелятся они гораздо активнее.

— Белая дрянь на потолке, — говорю, не поворачивая головы. — Кто-нибудь может в курсе, что это? Настя?

— Попадалось что-то похожее, — с сомнением говорит Михальчук. — Так же реагировало на всё живое. Правда, те были чёрного цвета. Возможно, имеем дело с каким-то механизмом защиты, сигнализация, например.

— Ну да, — поддакивает Фёдор. — Наши ведь понатыкали на входе всяких индикаторов да мин. Эти, видать тоже.

— Вот п поводу мин ты меня сейчас совсем не обрадовал, — комментирую я, а Егор хихикает, но как-то очень нервно. Надеюсь, всё обойдётся тем, что о нашем приходе просто узнают. И не от звука взрыва.

— Ну меня и это не обрадует, — замечает Надя и на этом наша беседа затихает.

Дальше проход действительно начинает расширяться. Мало того, блестящие камни в стенах теперь светятся призрачным зелёным светом, отчего кажется, будто мы идём по дну какого-то водоёма. И да, вонь по плотности ничуть не уступает взаправдашней жидкости. Егора начинает тошнить, и Фёдор командует нацепить намордники — респираторы. Пока дышим через фильтр, но возможно придётся подключать баллоны с кислородной смесью. Не хотелось бы: её хватит ненадолго.

Говорить в намордниках можно, но не очень удобно, поэтому по большей части все молчат. Ну ещё помалкиваем оттого, что ждём появления хозяев и нервничаем. Чёрт возьми, прошло уже минут пятнадцать, мы успели продвинуться хрен знает куда, а встречать нас никто не торопится. Когда озвучиваю эту мысль, Фёдор замечает, что лично он совсем не рвётся знакомиться с местными аборигенами, а Настя предполагает, что лабиринт не так уж активно используется врагом.

— Он сделали то, что хотели: обеспечили доступ к любому участку города, — говорит Михальчук. — И теперь им осталось дождаться нужного момента.

— Нужного — это какого? — интересуюсь я. — И с чего ты взяла, что у них имеется проходы к любому району? Пока я вижу лишь норы, которые идут всё глубже.

— А к чему тогда весь этот сыр-бор? — возражает собеседница. — Изрыть всё пространство под городом и сделать один единственный выход? Который ещё и под наблюдением? А цель…Возможно, крупномасштабное вторжение, когда наступит срок, но это уж такое, что лежит на самой поверхности.

— Похоже на правду, — соглашается Фёдор. — В таком случае, нам кровь из носу необходимо найти как можно больше ходов наружу. В идеале, отыскать их все.

— Главное, чтобы нас в процессе никто не нашёл, — бормочем Егор и тут же получает от Нади обвинение в трусости. Дескать, такой здоровый лоб, на котором пахать можно, да ещё и с такой пушкой, боится парочки подземных опарышей. — Ага, опарышей, гляди ты! А если такая хренотень, какая нам тогда с Федей люлей наваляла? Если бы тогда не Лёнчик…

— Так и Лёнечка здесь, — подзуживает Надя. — Можешь расслабить булки.

— Вы их все, по-моему, и так чересчур расслабили, — сухо ворчит командир. — А ну, держать дистанцию и прекратить трёп.

— Движение, — говорю и я смотрю в конец коридора через зелёную мглу. Свет фонарей здесь почти бесполезен, а забрало постоянно плывёт разноцветными артефактами, отчего хочется поднять раздражающий щиток. И это в любом режиме. Нужно в следующий раз брать технарей с собой, пусть решают проблемы в полевых условиях, глядишь начнут башкой думать.

— Не вижу, — Фёдор становится рядом и прицелившись, ведёт стволом штурмовой винтовки. — Лёнь, хоть убей…

Может мне и показалось из-за дурацкого освещения и пятен, плывущих по забралу, но вроде как видел в полусотне метров прямо по коридору, как что-то большое отцепилось от стенки и прилепилось к другой.

— Может это, как с той чёрной женщиной? — равнодушно спрашивает командир. — Ну, то ли есть она, то ли нет?

Ощущаю злость из-за дурацкого сравнения и уже хочу выругаться, но тут в голову приходит отрезвляющая мысль. Нужно проверить и немедленно.

— Федь, — говорю я. — Ты что там последнее сказал? В ушах зазвенело, прости.

— Сказал, что ни черта не вижу, хоть убей. Ты уши давно чистил?

Теперь всё ясно. Надо мной продолжают изощрённо издеваться. То ли просто хотят, чтобы я слетел с катушек, то ли пытаются натравить на товарищей. И слава богу я не стал выяснять, откуда Фёдору известны мои тайны. То-то бы он удивился!

— Иду вперёд, — командир хлопает меня по плечу.

— Будь внимателен, — говорит Фёдор. — Не стоит игнорировать даже ложную тревогу.

Это происходит даже не через пятьдесят метров, а намного раньше. Краем глаза вижу движение справа и не супев сказать ни слова, отпрыгиваю назад. Через долю секунды участок стены, ничем не отличающийся от соседних, выпускает змееподобные отростки метровой длины, перелетает через проход и становится частью монолита, с другой стороны. Успеваю оценить толщину непонятной штуки и обливаюсь потом, при мысли, что произошло бы, если не успел бы отпрыгнуть.