Сходство - Френч Тана. Страница 6

Через миг я все поняла: это наших с Фрэнком рук дело. Это мы создали Лекси Мэдисон, собрали по косточкам, дали ей имя, и на несколько месяцев она обрела плоть и кровь, а когда от нее избавились, ей захотелось жить дальше. Четыре года спустя она возродилась из недр земли и ночных ветров, призвала нас сюда – вот, полюбуйтесь, что вы натворили!

– Что за черт… – сказала я, отдышавшись.

– Когда здешняя полиция засуетилась и пробила ее по базе, – объяснил Фрэнк, – имя всплыло с пометкой: если с этой девушкой что-нибудь случится, срочно позвонить мне. Я в свое время не стал ее удалять из базы – думал, пригодится когда-нибудь. На всякий случай.

– Да уж, – отозвалась я. – Вот именно. – Я смотрела на тело, твердя про себя: это не голем, это мертвая девушка, настоящая, живая, если можно так выразиться. – Сэм, – спросила я, – что нам известно?

Сэм испытующе оглядел меня и, убедившись, что ни кричать, ни в обморок падать я не собираюсь, кивнул. Он понемногу приходил в себя.

– Белая женщина, – начал он, – двадцати пяти – тридцати лет, одиночное ножевое ранение в грудь. Купер говорит, смерть наступила около полуночи, плюс-минус час. Точнее не определить, мог повлиять шок, перепады температуры, физическая нагрузка перед смертью и тому подобное.

Я, в отличие от многих, с Купером в добрых отношениях, но на этот раз к лучшему, что мы с ним разминулись, слишком уж тесно в коттедже, слишком много шума, топота, любопытных взглядов.

– Убита здесь? – спросила я.

Сэм мотнул головой:

– Неизвестно. Подождем, что скажут криминалисты, но ночью шел дождь и почти все смыл – не найти ни следов на тропинке, ни крови, ничего. Но, по-моему, здесь не основное место происшествия. После удара ножом она какое-то время оставалась на ногах. Видишь? Кровь стекала вниз по брючине. – Фрэнк услужливо посветил фонариком. – И оба колена в грязи, на одном дыра – видно, бежала и упала.

– Искала, где спрятаться, – подхватила я. В голове всплыла картина из полузабытого ночного кошмара: тропинка теряется во мраке, бежишь, спотыкаясь на скользкой гальке, слышишь свое прерывистое дыхание. Я спиной чуяла, как Фрэнк осторожно отступает, ждет.

– Может быть, – отозвался Сэм. – Возможно, убийца гнался за ней, или она думала, что гонится. Кровавый след мог вести к коттеджу, но мы никогда не узнаем, его давно смыло.

Хотелось куда-то деть руки – запустить в волосы, прижать ко рту, да что угодно. Сунула в карманы, чтоб не мешали.

– Добежала до укрытия и упала без сил?

– Не совсем так. Сдается мне, умерла она вон там. – Сэм, раздвинув ветви ежевики, кивком указал в угол смежной комнаты. – Крови натекла целая лужа. Сколько именно, неизвестно – может, криминалисты определят точнее, но раз после такой дождливой ночи хоть что-то осталось, значит, было много. Скорее всего, девушка села на пол, прислонившись к стене, – больше всего крови на футболке спереди, на коленях и на джинсах сзади. Если бы она лежала, кровь стекала бы по бокам. Видишь?

Он указал на футболку девушки, и в голове у меня прозвенело: никакой там не рисунок, не звезда!

– Прижимала к ране футболку, пыталась остановить кровь.

Забилась в угол; дождь, теплая кровь сочится меж пальцев.

– Так как же она сюда попала? – спросила я.

– Убийца ее в конце концов настиг, – сказал Фрэнк. – Не он, так кто-то другой.

Он нагнулся, приподнял за шнурок ногу девушки – когда он ее коснулся, меня передернуло, – посветил фонариком на подошву, сбитую, в бурой грязи.

– Ее волокли по земле, уже мертвую – под телом не скопилась кровь, когда дотащили, кровь уже остановилась. Парень, который ее нашел, божится, что ее не трогал, и я верю. Вид у него был, будто сейчас блеванет; ближе, чем следовало, он не подходил. Как бы там ни было, перенесли ее сразу после смерти. Купер говорит, тело тогда еще не успело окоченеть, и нет фиксации трупных пятен, да и под дождем она пробыла совсем недолго, почти сухая. Если бы оставалась ночью на улице, вымокла бы до нитки.

С опозданием, как если бы глаза только сейчас привыкли к полумраку, я поняла, что все темные пятна – никакие не тени, не дождевая вода, а кровь. Кровь была всюду: темнела на полу и на джинсах девушки, запеклась у нее на ладонях до самых запястий. Не хотелось смотреть ей в лицо, да и вообще видеть чьи-то лица. Я уставилась на ее футболку, взгляд расфокусировался, и кровавая звезда поплыла перед глазами.

– Отпечатки ног есть?

– Нет, – покачал головой Фрэнк. – Даже ее. Казалось бы, должны быть, в такой-то грязище, но Сэм верно сказал – дождь. А в другой комнате до хрена грязи со следами парня, который полицию вызвал, и его собаки, вот я и не боялся, что ты тут натопчешь. На тропинке – то же самое. И здесь… – Он пошарил лучом фонарика на полу, в углах: широкие разводы грязи, будто кто-то вытирал. – Вот такую мы застали картину. Следы вокруг тела – это всё наши, Купера и местных полицейских. Тот, кто ее сюда перетащил, здесь задержался, прибрал за собой. Посреди поля сломанная ветка дрока валяется – возможно, с того большого куста у порога; сдается мне, он ею подметал перед уходом. Посмотрим, найдут ли криминалисты на ней кровь или отпечатки. А если нет следов…

Он протянул мне еще один пакет с вещдоками:

– Что здесь не так?

Бумажник, белый, из кожзаменителя, с вышитой серебряной бабочкой и еле видными следами крови.

– Слишком уж чистый, – предположила я. – Ты сказал, он лежал в переднем кармане джинсов, а у нее все колени в крови. И он тоже должен быть в крови.

– В точку! Карман насквозь в крови, а на бумажнике почти ни пятнышка? Фонарик и ключи тоже, считай, не запачкались. Как будто наш парень карманы ей обшарил, все вещи ее протер и спрятал обратно. Попросим криминалистов все проверить на отпечатки пальцев, но спорим, ничего стоящего не найдут. Кто-то очень-очень постарался.

– Признаки сексуального насилия? – спросила я.

Сэма передернуло. Мне было уже все равно.

– Купер окончательно установит на вскрытии, но по предварительным данным – нет. Если нам повезет, то найдем на ней чужую кровь – убийца с ножом мог пораниться, так часто бывает, – но, если на то пошло, добыть ДНК нам вряд ли светит.

Мое первое впечатление – убийца-невидимка, не оставивший следов, – оказалось близко к истине. Поработаешь несколько месяцев в Убийствах – и такие дела за милю чуешь. Собрав последние остатки здравомыслия, я напомнила себе: что бы там ни было, меня это не касается.

– Хорошо, нечего сказать, – ответила я. – Ну а что у вас есть? Хоть что-то о ней, помимо того, что она учится в Тринити и присвоила чужое имя?

– Сержант Бёрн говорит, местная, – ответил Сэм. – Жила в усадьбе “Боярышник”, в полумиле отсюда, с компанией студентов. Вот и все, что он знает о ней. С ее соседями по дому я еще не говорил, потому что… – Он указал на Фрэнка.

– Потому что я просил подождать, – сказал Фрэнк вкрадчиво. – Есть у меня мыслишка, хотел с вами обсудить, прежде чем следствие наберет обороты. – Он выгнул бровь, указал взглядом на выход, на Бёрна с Догерти. – Пройдемся?

– Пожалуй, – согласилась я. Тело девушки будто преображало сам воздух в доме, создавало помехи, как телевизор с выключенным звуком, мешало собраться с мыслями. – Если задержимся здесь, вселенная превратится в антивещество. – Я вернула Фрэнку пакет с уликами, вытерла ладонь о брюки.

Уже стоя на пороге, я оглянулась на нее через плечо. Фонарик Фрэнк погасил, но когда я раздвинула ветви ежевики, в комнату хлынуло весеннее солнце, и на долю секунды, прежде чем моя тень закрыла дверной проем, девушка выступила из мрака: приподнятый подбородок, сжатый кулак, изогнутая белая шея – точь-в-точь мой призрак, грозный и неумолимый, в крови и сиянии.

Больше я ее не видела. Тогда я об этом не думала – меня занимали другие мысли, – и сейчас это кажется невозможным, но те десять минут будто пролегли глубокой бороздой через всю мою жизнь: тогда мы столкнулись в первый и последний раз.