Мера зверь: Прорыв (СИ) - Изотов Александр. Страница 33

Единственной пятой ступенью в нашем отряде был я, и мне, как обычно, пришлось ответить:

— Я разрешил, Хильда.

Она в десятый или сотый раз уничтожила меня взглядом, потом повернулась и пошла дальше.

— Господи-и-ин… — Мордаш добежал до Губы и пошел шатающимся шагом, — Спасибо.

Я махнул всем рукой:

— Что стоим? Двигаемся.

***

Сына Баако по имени Тинаш с детства получил от Неба дар оракула. При этом звереныш был довольно набожным, и, если остальные звери воспринимали законы Неба как данность (ну, есть они и есть, чего их изучать-то?), то Тинаш глубоко погрузился в веру.

Хамизи много общался с юным дарованием, ведь оракул Пантер надеялся воспитать если не преемника, то достойного помощника. Дар оракула, как очень редкий, всегда за радость в стае, а если избранных еще и двое… Это значит, что Черные Пантеры будут только сильнее.

Тинаш был грамотным мальцом, и наверняка прочел всю библиотеку свитков, доступную в Панзерграде. Так же отец не скупился, и старательно покупал все, что было у редких купцов. А как-то вообще устроил великий подарок сыну, раздобыв для него разрешение побывать в библиотеке столицы.

Кажется, именно там что-то и сдвинулось в голове у юного Тинаша. Потому что он узнал о вере Просветленных, и с тех пор грезил выяснить о ней как можно больше. Юный зверь почему-то увидел в этом истинную волю Неба, которую все звери вокруг отказывались принять.

Я даже не стал разбираться, как это возможно, чтобы Небо само не могло рассказать оракулу о своей воле. Пару раз мне довелось пообщаться якобы с Небом, и я понял, что там наверху сидят довольно веселые ребята.

Беда, как говорится, не приходит одна. Пару недель назад в одной из деревень первушников рядом с Панзерградом появился ноль-проповедник по имени Юсто.

Тинаш, едва узнал об этом, в самое короткое время оказался там, и успел пообщаться с Просветленным. И, судя по всему, беседа произвела на зверя впечатление.

Потом ноль куда-то исчез, но именно после этого сын вождя и загорелся идеей посетить Горы Ящеров. Чтобы найти там… что-то. «Место силы», как мне сказали Баако и его жена.

В принципе, вождь Баако втайне винил именно оракула в том, что «тот промыл мозги его сыну».

Ну не мог же Альфа во всеуслышание заявить, что Тинаш прочел неподобающую ерунду в библиотеке столицы. Это ведь поклеп на приора Эммерика.

Или, что еще хуже, юный зверь понахватался всего этого от бродячего нуля. Это позор для самого Баако.

А значит, виноват тот, кто поближе — его собственный оракул. Хотя навряд ли Хамизи поведал юному Тинашу что-то запретное, учитывая то, что Бездной здесь и не пахло.

Что забавно, никто толком и не знал, что именно пошел искать Тинаш. Собрал небольшой отряд из таких же молодых юнцов, чьи отцы стояли тогда перед троном, и ушел.

«Помоги, Белый Волк!», — справившись со своей гордостью, попросил Баако.

Высокое положение Альфы оказалось для него западнёй, тем более в сегодняшнее темное время. Любое упоминание о ереси под запретом. А в Изумрудном городе, столице приората, даже не будут разбираться в тонкостях, нули там или Бездна. Ересь, и точка!

Вот поэтому мы и двигались тихонько в сторону Гор Ящеров, прихватив с собой пару свитков, которые нам дал оракул. Как он сказал, скорее всего, в них мы найдем-то, что нас интересует.

А я же захватил с собой нуля Мордаша. Во-первых, мне нужно было узнать о религии просветленных, а во-вторых… Чуял я, что от этого нуля будет больше пользы, чем от свитков, которые дал оракул.

***

— В начале была пустота. Ничего не было, — робко сказал Мордаш, в чьих испуганных глазах поблескивал ночной костер.

— Что за ересь? — огрызнулась Хильда, — В начале было Небо, это все знают.

Губа, ловко подхватывая зубами жареного кролика с прутиками, пробормотал с набитым ртом:

— Беж-ж-жна…

— Чего? — все уставились на десятника.

Тот, прожевав и проглотив, сказал:

— Еретики говорят, что Бездна была в нач… — и осекся, поймав гневный взгляд Хильды.

Так получилось, что самым ревностным охранителем законов Неба среди нас оказалась Волчица, и все, что говорил ноль, она пыталась отрицать.

— Дерьмо нулячье! Тише вы с такими речами, — проворчала Дикая.

Она нервно оглянулась на темную кромку леса. Так уж повелось — все звери боялись, что ересь услышит если не Небо, то подсылы приора.

Ночь уже зажигала над нами звезды, и пришлось остановиться на ночлег. Просыпались ночные хищники, более сильные животные с особыми дарами, и передвижение по лесу становилось опаснее, по крайней мере для нуля.

Мы расположились у одного из каменистых утесов. Здесь когда-то сполз добрый кусок склона, обнажив каменное нутро. Теперь эта ниша служила для нас отличным укрытием — если нападут, то тыл в любом случае прикрыт.

Недалеко, на грани слуха, журчал лесной ручей, где мы успели уже набрать воды. По счастливой случайности там оказался водопой у местной живности, а значит, и дичь.

После короткой охоты был готов ужин для всего отряда, все принялись утолять голод, и я смог, наконец, расспросить нуля.

Самое забавное, что звери с жадностью ловили каждое слово Мордаша — всем было жутко интересно, что же это за вера такая у нулей. И при этом настырно обрывали его чуть ли не на каждом слове. Я никак не мог заставить их замолчать, и приходилось слушать всех.

За каждой фразой Мордаша следовал возмущенный возглас: «Ну, что за ересь! На самом деле же вот так…» — и немедленно рассказывалась правильная версия.

Неожиданным знатоком оказался Губа, но особенно старалась Хильда. Судя по ревнивым окрикам на нуля, она будто очень хотела наставить меня на путь истинный.

С трудом, но я начал разбираться не только в религии нулей, но услышал достаточно и о вере самих зверей в Инфериоре. И сразу стали видны некоторые нестыковки.

— Мастеру Губе удалось отвернуться от Бездны, — скромно прошептал Тружа, защищая своего десятника, — Но он помнит, что говорили их проповедники.

— Эй, малец, я и сам разберусь, — рявкнул Губа, но чуть расправил плечи.

Ему понравилось ловить взгляды зверей, в которых читалось восхищение — ну надо же, зверь, который смог противостоять темным силам. Хотя там еще большой вопрос, сам он поборол метку или это помощь шершней с их ядом. Духи леса сами, как могли, боролись с поклонниками Бездны, захватившими Шмелиный Лес.

Я отмахнулся от них всех и кивнул Мордашу продолжать.

— Было не семь дней создания, а… — тут ноль вжал голову в плечи, покосившись на Хильду, и закончил, — кхм… восемь. Если считать нулевой.

— Смотри, какой грамотный.

— Хильда! — я нахмурился.

Волчица упрямо поджала губы, но промолчала.

— А кто создал мир? — спросил я.

— Никто, — пожал плечами Мордаш, — Мир сам создался, из ничего, из нуля.

Хильда шумно выдохнула:

— То есть, Небо будто совсем не причем, ноль? Так, по-твоему? — и она холодно смерила его взглядом.

Тот смиренно покачал головой, но посмел возразить:

— В начале был только ноль.

— Ой, ну я не могу! — Волчица вскочила, и нервно зашагала вокруг костра, — Эту ересь слушать невозможно. Сраные нули со своей просвой!

После каждого гневного выкрика мне приходилось похлопывать Мордаша по плечу, чтобы тот продолжал.

— Каждый следующий день появлялась стихия… — продолжил тот.

— А, вот это больше похоже на правду, — кивнул Губа, — Небу стало холодно, и он решил согреть себя огнем. Но огню нужно было дышать, и появился воздух.

— Точно, — Хильда опять бухнулась рядом у костра, — Вот это правильно!

Взгляд Губы сам собой проводил тот момент, когда округлая пятая точка Волчицы расплющилась о землю. А Дикая уже замучилась обращать на это внимание, тем более по безумным глазам десятника иногда даже не поймешь, о чем он там думает.

— Потом стало жарко, и Небо захотело пить, — Волчица будто старалась поскорее выговориться, — Так появилась вода. Но ей нужно было где-то быть!