Почетное гражданство (СИ) - Гусина Дарья. Страница 27

Альд сидел, раскрыв рот, уставившись на Динору, и только вздрагивал, когда эльфийка выдавала очередное заковыристое ругательство. Вид у младшего близнеца был уморительный – нечисть даровала ему… палантин из узких серых шкурок. Похожее одеяние было и на Диноре. Мне перепал добротный женский плащ, из тех, что носят горожанки, суконный, довольно чистый. Я старалась не думать о том, каким образом он попал к лесной нечисти. Самым лучшим даром лесного народа оказалась фляга с травяным отваром. Одного глотка хватало на несколько часов полного бодрячка. Сначала я не решалась отхлебнуть терпко пахнущего настоя, но Альд, спокойно отведавший «энергетика», не спешил помирать и даже в кустики не торопился. Оказывалось, тонизирующее зелье нечисти было довольно известным на Ондигане товаром. Готовили его эари. Для себя, вернее для тех из них, кому по жребию выпадало не засыпать на зиму, а следить за правильной сменой времен года в лесу. Духи весны активно приторговывали бодрящим зельем. Мелюзины делали нечто похожее, уступающее по длительности эффекта. Самое главное, зелье позволяло спокойно засыпать, когда хочешь, и продолжало свое действие после пробуждения.

С отваром вести телегу было легко. И все же после того, как мы поели, и Динора (нам пришлось чуть ли не силой запихивать в нее мясо), сползла с лавки на дно телеги, я и Альд поспешили воспользоваться блаженной тишиной (судя по активности эльфийки, очень недолгой) и отдохнуть. Небо казалось совершенно белым из-за лунного света и плотных низких облаков. Мы с эльфом долго мостились между лавок, стараясь извлечь максимальную пользу из теплых подарков лесного народа, и наконец, улеглись спина к спине, укрывшись и выдыхая клубы пара. В лесу кто-то выл. Как хорошо было слушать этот вой, находясь в безопасности. В относительной, разумеется.

— Не боишься, что она перережет нам горло во сне? — спросила я, прислушиваясь к дыханию эльфийки.

— Перерезать вряд ли, нечем, а вот придушить веревкой – почему бы нет, — ответил Альд обыденным тоном. И тут же с усмешкой добавил: — Я не собираюсь спать. Ты спи. Набирайся сил.

— Ты тоже устал.

— На отваре эари можно продержаться без сна три дня. Я проверял. Правда, тогда я был… в лучшей форме, но другого выхода у нас все равно нет. Тебе нужно вести телегу, а мне следить за Динорой.

— Что же с ней приключилось в пути? — тихо произнесла я. — От чего она стала… такой?

Альд вздохнул:

— А какой еще она могла стать, насмотревшись на то, как некромант убивает ее друзей, а потом поднимает мертвецов, вливая в них черные искры. Я ей разное желал сгоряча, не скрою. Но не … этого. Хотя… кто знает, после всего, может, для нее так и лучше.

— Скажи, о чем вы говорили с Гвенд?

— Скажу. Пора. Неужели ты ничего не помнишь?

— Не помню… лишь что-то странное, смутное… Моя бабушка…?

— Да, она была невестой Кэльрэдина. И дочерью Илы. Отец ее был обычным хуми, он рано умер, а вот в Иле пробудилась кровь Первых. Она не старела и совершенствовалась в магии. Дочь ее стала знахаркой. Ну, дальше ты знаешь. Агния не могла терпеть эксперименты Кэля с черным волшебством. Она ушла через Зеркало, когда стало совсем невмоготу – боялась безумия. И родилась в твоем мире. Прожила долгую жизнь, иногда терзаясь непонятными снами и воспоминаниями.

— Да. Так было, — прошептала я. — Она видела сны, а незадолго до смерти спала только со снотворным. Она была одновременно жестким и добрым человеком. Мне всегда казалось, что она знает больше, чем другие… и чувствует тоже. А я?

— Ты… Ты дочь Таольда Золотоволосого, моего дяди.

— Постой… того самого? Проклятого?! Я родилась здесь?! Я твоя…?

— Ага, кузина. Помнишь нас с Эгендом? Не помнишь, тоцки. А ведь жила у нас до четырех лет. Да это понятно, небось Гвенд тебя зельем напоила, для удаления некоторых воспоминаний. Когда в твой мир отвела.

— Зачем?!

— Шестой Дракон. Его маг… особый маг… нашел в одной из книг предсказание о девочке- Источнике. Тебя нашли… по особым знакам. Отец отказался тебя отдавать. Твоя мать умерла при родах, тебе был год. Тогда Дракон проклял Таольда. Тот обратился к Гвенд, магиня спрятала тебя у нас. Но тогда вся наша семья оказалась под угрозой расправы. И Ила отвела тебя в мир, где жила ее дочь. Она нашла тебе якобы маму, а твоя бабушка организовала все так, словно получила над тобой опеку.

— Моя бабушка умела организовывать, — пробормотала я.

Теперь я понимаю, почему всегда чувствовала себя гостьей в своем мире. В то время, как другие упивались достижениями научно-технического прогресса, я была к ним совершенно равнодушна. Подруги меняли мобильные телефоны каждые полгода, очарованные возможностями виртуального общения, а я пекла пироги и раздражалась, когда кто-то приносил на наши посиделки новомодные девайсы. В книгах про магию, которые мне вечно пихала Леночка, многие вещи меня бесили и нервировали. В глубине души я знала, как работает настоящее волшебство. И атч. Я так быстро выучила этот язык, словно просто его вспоминала. И моя так называемая мама. Она приходила, словно напоказ, была равнодушной и холодной. Визиты ее происходили все реже. Я сначала огорчалась, а потом просто стала о ней забывать.

Мне всегда снились очень яркие сны. Бабушку они пугали. Теперь я понимаю, почему. Еще я иногда не могла заснуть без света и спрашивала бабулю, не придет ли из леса Леший и дали ли мы еды домовому. Кроме этого… я, конечно, могу ошибаться, и это просто какие-то ощущения детства, но кажется, я видела искры, пока не повзрослела. Я пыталась рассказать об этом, но бабушка говорила, что это пылинки попадают в глаза. Да, это я хорошо помню. Пылинки. Думаю, в нашем мире искр очень мало, иначе рано или поздно я бы обратила на них внимание, а так просто перестала их замечать.

— Мы с тобой играли в детстве, — зевнул Альд. — Эгенд с тобой больше времени проводил, чем я. Ты ему очень нравилась. Потом я приставал к маме и требовал рассказать, где наша с Эгендом сестричка, пару раз дело даже доходило до слез. Мама говорила, что ты уехала в далекую страну, где тебе ничего не грозит. Я успокаивался, но иногда… переживал. В три года уже понимаешь, что проклятие – это плохо. И однажды – я отчетливо это помню – засыпая и капризничая, я услышал, как утешавший меня Эгенд шепнул мне на ухо: «Не печалься, братик, мы обязательно с ней встретимся. Она нас найдет, я знаю. Она смелая, ты же помнишь?» Конечно, я ничего не помнил, но поверил и долго ждал, а потом забыл. Теперь я уверен, что это были не просто слова утешения.

Маленькая история Альда не на шутку взволновала меня. Эгенд, которого я всегда считала надменным и холодным, ощущался теперь близким, почти родным. Я не отпущу близнецов просто так в их грустное путешествие, практически в ссылку, в земли, забытые людьми и облюбованные нечистью. Я пойду с ними. Там мой отец. Он еще жив. Как и Ирэм. Нужно научиться побеждать черные искры проклятий.

… Я заснула. Проснулась, когда рассветало. В телеге было пусто. Я села и стала оглядываться, растирая слипшиеся веки.

Динора стояла у края тракта. У ног ее клубился туман, бурля, но не заползая на колею. Еще шаг, и эльфийка растворилась бы в нем, сгинув навсегда в лесу, как в смертельной пучине. В какое-то мгновенье мне захотелось, чтобы так все и случилось. Сердце сжалось от боли и жалости. Словно услышав мои мысли, Динора обернулась и посмотрела прямо на меня. В ее взгляде была просьба, мольба.… Альд возник рядом с эльфийкой, взял ее за руку и повел к телеге. Остаток пути эльфийка вела себя очень тихо, только шептала что-то себе под нос. Она нашла обрывок ткани в подтеках грязи под лавкой. Всю дорогу Динора пыталась нацепить его себе на голову, пачкая волосы и лоб. Даже Альд не выдержал, отобрал у нее тряпку и забросил в заросли полыни вдоль дороги. Тогда эльфийка принялась напевать. Кажется, это была песня о морских водорослях.

Ближе к полудню пошел снег. А еще через пару часов, когда в телеге стало наметать сугробы, над нами закружила серая сова.