Почетное гражданство (СИ) - Гусина Дарья. Страница 46

— Э-э-э-э — старый маг махнул рукой. — Пусть болтает, никто и не заметит. Тут даже канал один есть, в телевизоре, так там что ни передача, так небылицы.

Что такое телевизор, Ирэм уже знал и немного успокоился. Эпт уселся за странное устройство с мелькающими картинками и «походил по сети». Потом сказал:

— Я снял для нас дом у моря. Интернет – вещь коварная, но удобная.

— Почему коварная? — насторожился молодой маг.

— Так, — Эпт смущённо улыбнулся, — сядешь на минутку, встанешь через час.

— А почему у моря? Разве мы сейчас не домой? Огунду уже намного легче. Переход уничтожит последние оставшиеся чёрные искры.

— Мой мальчик, — старый маг положил руку на плечо молодому. — Как ты думаешь, мы узнали, что это именно ты сюда попал? Не кто-то другой, до которого нам дела нет, а ты. И друзья твои.

— Даша, — расплываясь в счастливой улыбке, сказал Ирэм.

Как только Лим немного пришла в себя, мы начали готовиться к поездке к морю.

— Укачает. Теснота. Неудобства, — ворчала я, собирая вещи для малыша.

Вещей получилось внушительно много, Роза Бадыновна умудрилась купить полмагазина «Малютка».

— Даша, — сказала полусонная Лим, осоловело глядя на огромную упаковку японских подгузников, супердышащих и так далее, — ты вспомни, как я не сносях по телегам…

— Ладно, — соглашалась я, а потом опять начинала сомневаться.

Малыш кушал, спал и орал, когда хотел кушать и спать. Голос у него был звонкий. Не знаю, в каком виде родилось дитя моря (Лим уже была к тому моменту в полубессознательном состоянии), но сейчас это был обычный малыш, крупный и настойчивый. Нянек в доме хватало, но мелюзина крайне неохотно отдавала ребёнка в чужие руки. Исключение оставляла Роза Бадыновна. Заполучив младенца, орчанка превращалась в огромную подушку, колыбельку и музыкальную шкатулку одновременно. Малыш безоговорочно засыпал в её руках, и тогда Лим соглашалась отдохнуть, отрубалась и спала до следующего кормления, нервно вздрагивая во сне.

Мы выехали на рассвете. Нужно было спешить – так всё время повторяла мелюзина. Младенец беспокоился. Какие процессы шли в его организме и какую роль играл в этом контакт с морем? А что случится, если здешнее море не подойдёт или для прохождения инициации не хватит искр? К счастью, Лим была настроена решительно и не давала сомнениям окончательно меня деморализовать.

За рулём был орк – парень лет двадцати, из тех, кто уже совершенно ассимилировался в этом мире. Вперёд мы посадили Альда. Эльф сел в машину с видом совершенно странным – таким я видела его в ту ночь, когда молочноволосая эльфийка испытала на младшем из близнецов свой приворот . Зачарованным взглядом он следил за тем, как орк-водитель умело ведёт автомобиль по трассе, крутит руль, нажимает на педали и переключает передачи. Молодой орк светился от счастья, упиваясь нашим вниманием: некоторые привычки родного мира ещё не успели из него выветриться – он называл меня Госпожой (после долгих уговоров согласился на «учительница» с неизбежным «оот» после каждого слова) и вздрагивал, когда к нему обращался наследник знатного эльфийского рода. Судя по лицу младшего Донирээна, подозреваю, тот остался бы спать в машине и ночью накропал бы дюжину поэм, восхваляющих иномирное средство передвижения, но я настояла на мотеле.

У нас были документы. Род Теклака уже давно обзавёлся в нашем мире полезными связями. Документы выглядели правдоподобно, только Лим смотрелась на паспорте уж больно испуганной, а острые уши Альда вызывающе торчали из-под волос.

Останавливались в пути мы часто. Лим кормила малыша, а мы покупали еду на заправках и в столовых для дальнобойщиков. Первая ночёвка в мотеле прошла спокойно. Во вторую ночь мне не спалось. Было тепло, но сыро. Кровати в мотеле пахли плесенью, но до более приличного места мы просто не дотянули – ребёнок сильно плакал. Теперь они оба, малыш и Лим, крепко спали рядышком, не обращая внимания на неудобства. Я спустилась и попросила у администратора детское одеяло – наше дитя моря умудрилось точечно обмочить во время смены подгузников и воздушных ванн. Альд, которому тоже не спалось и который смотрел в гостиной мотеля футбольный матч, вызвался отнести одеяло наверх.

Я вышла на улицу, прошлась до лужайки, отделяющей территорию мотеля от трассы, и вгляделась в полоску леса на противоположной стороне дороги. Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулась и с благодарностью приняла из рук молодого орка одну из многочисленных ярких шалей Розы Бадыновны. Парень тоже посмотрел в сторону леса и спросил с тревогой:

— Госпожа… Всё ли в порядке?

— Не знаю… прости, всё время забываю, как тебя зовут?

— Я… зовите меня Михаилом. Я сам уже начал забывать своё прежнее имя.

— Миша, ты скучаешь по Ондигану?

— Нет, гос… учительница. Там я оказался сиротой, попал к троллям в пять лет, когда родителей убили. Теклак меня вызволил, поселил у себя, потом вместе с Семьёй перевёл сюда. Другие родичи там часто бывают, а я нет. Служу Роду, учусь, хочу тоже быть образованным. Жениться хочу, свой род основать. Там мог бы я об этом мечтать?

Я вздохнула. А мне ужасно хочется на Ондиган. Ещё раз побывать на Грозовом, насладиться полётом дракона, со стороны, желательно.

— Скажи, Миша, раз есть здесь нечисть… то всё, что угодно может быть, как за Вратами?

— Думаю, да.

— Как же они здесь без искр?

— Учитель Эпт говорит, у каждого места своя магия. Демоны управляют огнём, умеют читать мысли людей и говорить с кровью. Есть миры с неустойчивой магией. Есть ещё другие места – где мёртвые души соперничают с живыми людьми за управлением телами.

— Жуть какая! — я передёрнулась. — Что же тогда тут? Почему меня не оставляет ощущение… чужих глаз? Местная нечисть? Они «передают» нас по цепочке?

— Да, скорее всего, — сказал Миша, с усиливающимся подозрением всматриваясь в редкий лес.

Утром мы продолжили свой путь. По пути следования нас всё больше окружали степи, но даже густые полосы «защиток» заставляли меня нервно вздрагивать. У меня была уверенность, что это не остаточный рефлекс после долгого пребывания в мире магии. Я всегда обладала прекрасной интуицией.

Миша вывез нас к небольшой базе отдыха. Курортников на ней было немного. Мы арендовали двухкомнатный домик на самой краю базы, оделись потеплее и спустились к морю. Вечерело. Резкий весенний ветер разогнал большинство отдыхающих, но нам всё равно пришлось пройтись вдоль пляжа, чтобы ничей любопытный взгляд не потревожил мать и младенца. К счастью, мы нашли место, где прямо в воде были крупные камни. Лим зашла в воду по пояс и опустила малыша в воду. Мы придерживали девушку, чтобы волна не опрокинула её. Мне стоило больших трудов не содрогаться и не проявлять страх, когда она опустила ребёнка под воду. В конце концов это была Лим – мелюзина, супруга морского бога и так далее, сама когда-то «запечатлённая» морем. Малыш, лежа на руках матери лицом вверх, пускал под водой пузыри, а мы все замерли в ожидании.

Закат окрасил море в нежно-розовый, и среди коралловых волн начало распространяться золотое свечение. Вдох облегчения вырвался у меня одновременно с восклицаниями Альда и Миши. Они видели лучше меня, что происходило под водой, а мне мешало сияние, бурлящее в волнах. Я вгляделась через плечо Лим. Мальчишка радостно плюхал ножками-хвостиками в золотой чешуе. У мелюзин нет жабр, но лёгкие, как я поняла, имеют особые свойства. Хорошо, что в основном это физиология, а не магия, иначе в моём мире ребёнок не смог бы дышать.

Лим вытащила младенца из воды. Я прикоснулась к хвостику. Кожа у ребёнка была горячей, но через несколько минут чешуйки сошли, хвост трансформировался в пухленькие ножки, и мелюзина быстро закутала малыша в новое, купленное по дороге одеяльце.

— Что теперь? — спросила я, уже совсем по-иному глядя на окружающую меня красоту: напряжение спало, сразу захотелось полежать на пляжике и познакомить гостей своего мира с его… хм… плюсами, но в голове возник образ Кэльрэдина, смотрящего из окна замка на полосу чёрных искр.