Седьмой (СИ) - Горъ Василий. Страница 78

– В общем, так: на сегодня занятия отменяются, так как я их вести не в состоянии. Поэтому… пошли, подеремся, а?

Следующие сорок с лишним минут Удавка отрывалась так, как будто пыталась вернуть за один, пусть и очень длинный бой все, что недополучила в течение жизни. Правила? Ха! Она сражалась с такой же самоотдачей, как самка, защищающая своего детеныша. И в то же время… развлекалась, в процессе такого безумного смешения диаметрально противоположных эмоциональных состояний вдохновенно вплетая в наработанную технику те немногие связки, которым научилась у меня или подглядела у девочек. Кроме того, оказавшись в безвыходных ситуациях, не чуралась «грязных» приемов: пыталась прикусить или расцеловать руку, которой я проводил удушение, старалась насмерть защекотать меня распущенными волосами, когда понимала, что бить нечем, и нахально пользовалась тем, что является женщиной. То есть, заставляла меня тормозить или перенаправлять атаки, подставляя под них аппетитные округлости, пробовала отвлекать совершенно «случайными» демонстрациями своего тела с особо выгодных ракурсов и так далее. Но лишь для того, чтобы получить тактическое преимущество и переиграть меня хоть в каком-нибудь эпизоде.

На мой взгляд, получалось здорово. Даже очень. И я, подыгрывая тэххерке, стал «удлинять» ее связки. В смысле, вязал их не на первом-втором движении, а позволял атакам «раскрываться». В результате противница стала быстрее уставать, зато окончательно потеряла голову от восторга и совсем отпустила тормоза.

Поединок закончился в партере, после двухминутного сражения не на жизнь, а на смерть и доброго десятка переводов Удавки из одного безнадежного положения в другое: очередной раз «отдав спину» и попав на удушение, она вдруг обмякла и еле слышно выдохнула:

– Хочу еще, но устала так, что не в состоянии даже моргать!

Я снял захват, аккуратно переложил женщину с себя на пол и, откатившись в сторону, ехидно поинтересовался:

– Ну как, понравилось?

– Не то слово! Я словно…

– …чувствовала себя живой?

– Ага! – совершенно счастливым голосом подтвердила Олли. Потом повернула голову в мою сторону и посерьезнела: – Дэн, делай все, что хочешь, но больше не позволяй мне ни на мгновение возвращаться в клетку, ладно?!

…Обед затянулся на лишние полтора часа: с трудом дождавшись конца трапезы, Ти’Лаути попросила продемонстрировать девочкам запись нашего боя, сделанную потолочными камерами. Прекрасно представляя, как будет проходить просмотр, я подгрузил нужный файл в ДАС, выдал Олли права на управление системой и, стащив упаковку сока, откатился от стола. А потом слушал восторженные восклицания жен, наблюдал за Дотти, ошарашенной внезапным преображением подруги, и веселился. А через час после завершения просмотра увидел первые результаты того, что натворил: в первом же учебном бою против двух звеньев истребителей «Игл» виртуальный «боевой» экипаж «Непоседы» выдал совершенно нереальный результат – девятьсот восемьдесят восемь баллов из тысячи возможных!

Анализировать запись я и не подумал – выбрал задание посложнее и «отправил» экипаж в новый боевой вылет – зарубился со звеном «Иглов», эсминцем класса «Меркурий» и минным заградителем «Сеятель». Этот тест программа оценила на девятьсот пятьдесят девять баллов, то есть, тоже очень и очень достойно. А потом я поймал кураж и решил поиграть в «пятнашки» с «Норфолком» и двадцатью его уже выпущенными истребителями-перехватчиками в довольно плотном поясе астероидов.

Тут меня сбили. Через час и семнадцать минут очень плотного и очень напряженного боя. Точнее, после того как Дотти полностью израсходовала боекомплект, Олли потратила все активные средства защиты, а случайное попадание вражеской ПКР срезало с нашего «Миража» добрую треть эффекторов РЭБ. Но меня это нисколько не расстроило, ведь мы «ушли» не одни, а прихватив с собой четырнадцать «Иглов» и их носитель. Заработав в этом безумном бою в принципе невозможные девятьсот девяносто три балла! Кстати, последний корабль взорвали самоубийственным таранным ударом в дюзы.

Когда я отключился от системы и оглядел раскрасневшихся тэххерок с горящими от восторга глазами, то невольно улыбнулся. И чуть не оглох, когда они, захлебываясь словами, принялись пересказывать самые потрясающие, по их мнению, моменты боя.

Тараторили и во время ужина, вызвав в моих девочках жуткую зависть и еще более фанатичное желание учиться. Потом мне пришло уведомление о получении письма с Эррата, и я унесся в рубку, где проторчал больше часа. А когда закончил со всеми делами и спустился вниз, то обнаружил, что вся «Большая Семья» находится не в спортивном зале, а в нашей каюте. Обложившись подушками, возлежит на ковре в приятном полумраке, уминает шоколадные конфеты и изнывает от желания посмотреть какую-нибудь древнюю комедию. Или две-три.

Изображать синхронного переводчика мне было откровенно лениво, поэтому комедии с исконных территорий Империи Росс я сразу же отмел. И, помня, что у обеих «пассажирок» изучено несколько основных языковых баз ССНА, поставил им «Блондинку за бортом». А сам, «вооружившись» несколькими стандартными упаковками мясной нарезки и парой пакетов сока, удобно устроился между Мечтами. И здорово расслабился, наблюдая как за приключениями главных героев немудреного, но какого-то уж очень теплого фильма, так и за восторгами тэххерок.

В общем, рев баззеров боевой тревоги застал меня врасплох. Но никак не сказался на рефлексах – уже через пару мгновений я летел к шкафу за скафандром и подключался к пилотскому интерфейсу. Кстати, в этом я оказался не первым – Олли и Дотти были уже в системе и, на бегу срывая с себя футболки и белье, неслись к входной двери!

В «солнышко» я вылетел секунд через сорок. Ворвался в лифт и сразу же сместился к дальней стенке, чтобы оставить место для полуодетых «старших» тэххерок, которые собирались использовать время на подъем в рубку с максимальным КПД. Я тоже не зевал – надел шлем, загерметизировал скаф, сорвался с места, как только бронедверь достаточно отползла в сторону, и в три прыжка долетел до своего кресла. А, убедившись, что все четыре пиктограммы состояния снаряжения членов экипажа изменили цвет на зеленый, активировал переход «Непоседы» в боевой режим. Одновременно давая полную тягу на движки и один из эволюционников.

Уже через три секунды я убедился, что мой экипаж ест хлеб не зря – метки обеих ПКР «Retribution», к этому моменту успевших преодолеть практически все расстояние между СПП и нашим «Миражом», потемнели и исчезли. Еще через полсекунды тактический экран расцвел метками целеуказаний с распределением приоритетов, а Олли напрочь задавила системы захвата целей «Норфолка», эсминца «Меркурий», четырех «Иглов» и «Сирены»!

Когда Дотти скинула «Шершень», я, каюсь, не заметил – был занят боевым маневрированием и выходом на оптимальный вектор схождения с «Норфолком». Зато увидел результат – пропажу метки СПП-шки. Чуть позже, когда мы вышли на дистанцию гарантированного поражения, а амеры справились с вирусом, «заглушившим» им сенсоры, Олли «села» на них снова. А Рраг отправила «Слепни» навстречу кораблю-матке. Да, сразу два, раскидав их по эшелонам. Первый вогнала в носовой обтекатель ведомого третьей пары «Иглов», только что сошедших с летной палубы, а второй загнала в ее створ. Причем ровно через девять секунд после появления этого звена на тактическом экране, то есть, в момент начала разгона следующих двух боевых машин!

После взрыва, превратившего «Норфолк» и четырнадцать перехватчиков, так и не вылетевших в космос, в груду искореженных конструкций, ситуация в пространстве перестала быть критической, и к «Меркурию» я отправился, можно сказать, с легким сердцем. По дороге отметил высочайший уровень согласованности действий ООС и Умника, профессионально «задавивших» и превративших в пыль звено самых нахальных «Орлов», порадовался тому, что ни одна из ПКР, выпущенных в мою сторону, не дошла даже до дистанции разделения боеголовок, и вывел «Непоседу» в «тыл» эскадренного миноносца. В смысле, зашел на него с вектора, еще не «засеянного» кластерами самонаводящихся мин.