Путь некроманта (СИ) - Траймер Таша "Таша Траймер". Страница 9

— Ну так и занимайся этим сам, — Дэрэйн не стал спорить, но и намерения хоть как-то посодействовать не выказал. Лишь положил на стол скрученный в трубку листок, наверняка приготовленный заранее. — Что нужно для ритуала, прочтешь здесь. И не забудь огонь, Дьюар. Если ты сам по глупости заблудишься в Загранье, то вытаскивать тебя я не стану.

А он и правда не станет: сколько раз приходилось попадать в передряги и выбираться из них, рискуя жизнью, — наставник никогда не вмешивался. Любезно переданную подсказку в виде рисунка пентаграммы и кратких пометок Дьюар изучил на месте, покрутил в руках, мысленно удивляясь — неужели и в самом деле ритуал выглядит так просто, или ему вновь приготовили подвох, забыв упомянуть о самом важном?

***

Нетерпение сжигало еще с того момента, как он получил ключ к решению в виде нужного ритуала, а потому усидеть на постоялом дворе не хватило бы никаких сил, но приготовление обозначенных в списке ингредиентов немного остудило изначальный пыл.

Несведущим крестьянам кажется, что для некромантии достаточно кровавой жертвы или раскопанной могилы, в крайнем случае — того и другого вместе. В действительности же Дьюар потратил кучу времени, ползая по окрестностям города в поисках нескольких корешков, благо здесь росло много из того, что в землях Лардхельма считали редкостью. Затем — отмывая эти самые корешки в речной воде и подсушивая на ветру, сжигая ветки с березы, ствол которой странным образом разделялся на два разных дерева, заботливо собирая угольки в мешочек и прислушиваясь к токам силы по городу. Сгодился бы и обычный уголь, выуженный из камина, но этот, с особых деревьев, сам по себе обладал некой слабой силой. Лишь к закату, когда храмовые статуи из белого окрасились в розовый, Дьюар вновь оказался на пороге «Креветки».

Зал в этот раз не был совсем пустым, но оставался молчаливым: небольшая компания из трех человек в одном конце быстро ела, почти не переговариваясь между собой, двое небогатых торговцев в другом просматривали лежащие перед ними бумаги, изредка обмениваясь короткими фразами на леморском и тыкали пальцами в какие-то цифры, одинокая женщина, закутанная в теплую узорчатую шаль, кого-то ждала, беспрестанно поглядывая на дверь. Марелла хлопотала вокруг немногочисленных посетителей, но, едва звякнул дверной колокольчик, вскинулась и без промедления очутилась рядом. Верно, ждала его — от осознания этого разом потеплело на сердце, и слова наставника об отсутствии выгоды показались еще более глупыми.

— Я знаю, как пробудить заболевших.

Она вздохнула — так глубоко, что грудь под туго завязанным фартуком высоко поднялась.

— Слава Магдаре, — прошептала одними губами, тут же бесцеремонно хватая его за рукав. — Сделаешь это? Я отведу тебя сначала к Реми, он выглядит совсем слабым.

Дьюар молча кивнул: даже если бы он хотел отступить, сейчас было уже поздно.

Жилой дом примыкал к таверне со стороны заднего двора. На втором этаже, как оказалось, даже имелся переход — короткий коридорчик, оканчивающийся тяжелой крашеной дверью. Подрагивающими от волнения руками Марелла отперла ее, пропуская гостя в тепло едва освещенной закатом комнаты. Дьюар столь редко бывал в чужих домах, что сейчас жадно впитывал то робкое ощущение уюта, наполняющее все здесь. Пахло смолистыми дровами в печи, едой и шерстью — прялка с неоконченной работой стояла на виду, у окна. Пока юноша с любопытством разглядывал вышитые занавески на окнах, брошенную на скамье деревянную игрушку, венки из пшеницы, славящие Магдару — все, чего мрачная башня наставника, в которой он вырос, была лишена — его настойчиво подталкивали вперед, к закрытой двери, у которой ожидал верный пес. Подняв косматую голову, зверь оглядел подошедших, тоненько проскулил, первым порываясь войти в комнату к маленькому хозяину. На некроманта животное взглянуло с подозрительностью, словно чуяло его спящую силу, и предпочло обойти по большой дуге. Если бы не столь сильное желание подойти к мальчику, он бы наверняка и вовсе не сунулся в комнату с темным магом, но привязанность победила страх.

На этой двери замка не было, но внутри царила душная полутьма. Марелла поспешно приоткрыла одну створку окна, стараясь, чтобы случайный ветерок не затронул спящего мальчика. Дьюар проследил, как пес, все еще бросая на незнакомцев косые взгляды, вспрыгнул на постель, привычно улегся возле ребенка и пару раз лизнул его бледную руку, неподвижно лежащую поверх одеяла, но тот не отреагировал. Буди не буди — без толку, когда душа так далеко.

Реми очень походил на сестру. Такие же темно-русые волосы, смешными кудряшками обрамляющие исхудалое личико, такой же чуть курносый, маленький нос и по-детски пухлые губы. Но выглядел он действительно плохо, загранная тварь тянула из него жизнь уже давно — Дьюар видел множество следов. Медлить в таком случае никак нельзя.

— Марелла, это много времени займет. Ты иди в таверну, не беспокойся, позову потом. Только вон лампу оставь, чтоб света побольше было.

Она не спорила, предоставила делать, что нужно: обвела рукой охранный круг над мальчиком, поцеловала его в лоб и тихо удалилась. Судьба брата волновала ее гораздо больше таверны, но мешать «целителю» Марелла не рискнула, и это было видно по ее глазам, блестящим опасениями, надеждой и глубокой верой в своих богов.

Оставшись один, Дьюар взялся за подготовку. Он сам не знал, сколько времени займет весь ритуал, поэтому первым делом запер дверь, чтобы Марелла, увидев совсем не лекарские знаки и руны, не впала в панику. Затем припасенным угольком принялся чертить прямо на полу, подле кровати, рисунок, подсказанный наставником. Некоторые из символов, ранее ему ни разу не встречавшиеся, требовали особой осторожности, и он перепроверял их по несколько раз прежде, чем перейти к следующим. Получившееся изображение в самом деле напоминало врата: два прямоугольника, в каждом углу которых притаилось по паре заковыристых знаков. Затем внизу врат легли очищенные корешки, а вверху —перемолотая костная мука из привезенных с собой запасов. Подумав, куда пристроить лампу, Дьюар просто оставил её рядом и сам сел напротив изображения.

Слова заклинания он заучил по дороге, и все же пришлось их менять, опустив ту часть, которая предназначалась принесенной жертве. Случившаяся смерть должна была открыть дверь в Загранье — сейчас же Дьюару требовалось лишь найти уже открытую. Он чувствовал себя так, будто идет наощупь в темной комнате, зрение и слух напряжены до предела, но не приносят никакой помощи, лишь тонкие вибрации воздуха под пальцами указывают верное направление. А затем он буквально нырнул, ударился о гладь невидимого озера и провалился туда.

Дьюар не переступал эту черту раньше, хотя такова была природа его силы, то и дело вынуждающая контактировать с тем, что давно мертво. Поток холода, которым его окатило, буквально оглушил. Живому не место за Гранью, и, даже если он некромант, этот мир впускает его неохотно. Что уж говорить о потерявшемся ребенке — тот наверняка забился в самый дальний угол, до которого только смог достать. Если бы здесь были углы… Холодное серое Ничто, в котором тонули все звуки, чувства и даже воспоминания. Дьюар сам замер в нерешительности, обводя взглядом странное, будто затянутое пеленой место и пытаясь поймать какую-то растворяющуюся в нем мысль.

Зачем он пришел сюда?

Дьюар повел взглядом, натыкаясь лишь на клубящиеся вокруг тени. Духи, что медленно брели из ниоткуда в никуда, без цели, без смысла, постепенно и неотвратимо растворяясь в окружающем пространстве. Угнетающая картина, но не стоящая внимания, ведь он не один из них и оказался тут не случайно. Он искал кого-то — Дьюар вспомнил, через миг или через вечность, что должен найти того, кто оказался за Гранью не в свой срок, и двинулся вперед, навстречу потоку духов.

Безглазые и безвольные, тени не замечали его, расступались или просто просачивались сквозь, обдавая неприятным липким холодом. Но они были лишь странниками, Дьюар ускорял шаг вовсе не из-за них, увязая в чем-то, напоминающем жидкую серую грязь, почти по щиколотку, не из-за них оглядывался по сторонам и опускал голову, словно мог сделаться меньше и незаметнее. Здесь не сменялись день и ночь, не шло время, не хотелось есть или спать. Он мог бы идти так бесконечно, и все же ему повезло: слабый огонек живой души промелькнул среди серой пелены довольно скоро. По крайней мере, ему показалось, что это случилось скоро, потому что в равной степени могло миновать и полчаса, и полдня, и полмесяца. Мальчишка сидел, сжавшись в комок, боязливо оглядываясь вокруг, и весь дрожал. Очнувшись, он вряд ли вспомнит, что именно видел, но сейчас ему было страшно, и этот леденящий ужас практически лишил его желания бороться или вообще двигаться. Будь рядом его сестра, она могла бы попытаться поговорить с ребенком, успокоить его или убедить, что все хорошо — Дьюар мельком подумал об этом, даже не осознавая толком, и вместо того резко вздернул мальчишку на ноги. На нежности не было времени и сил, потому что без Ее внимания здесь ничего не происходило.