Колхозное строительство 4 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович. Страница 35

Ну, тут вам не там. Получите ответочку.

Так что в Гренобль, пройдя по дипломатическому коридору, Пётр Миронович Тишков провёз сто баллончиков лекарства. Что-то ведь не так будет с лыжами и биатлоном, маловато медалей. Попробуем подкорректировать.

Алюминиевые баллончики в наших руках страшнее пуль.

Глава 15

Мне до зарезу нужен мотоблок:

Размах фрезы полутораметровый,

Корову б за не него отдал в залог,

Да нет пока ни тёлки, ни коровы.

Гренобль. Серый. Бесснежный. Людный. Забитый полицейскими. Небольшой — население чуть больше ста тысяч человек. По сути, два Краснотурьинска. И какая разница! Широкие асфальтированные улицы с сотнями легковых автомобилей, уличные кафе, высокие каменные дома. Другой мир — и при этом мрачный. Нет снега, температура плюс пять градусов. Зелени тоже почти нет, листва облетела, а с травой справились асфальтом. Только в парке — зелёные лужайки с белками, которых чуть не с рук кормят старушки. Даже белки, и те другого цвета, не как у нас — роскошного серо-дымчатого, а рыже-чёрного.

Соревнования не в городе, в горах. В огромной котловине, окружённой величественными пиками. Красиво! И вот здесь белый искрящийся снег. Много снега. И правильно, город расположен в нескольких десятках километров от Швейцарии. Альпы! Правда, и Монако с Марселем недалеко — чуть больше двухсот километров. Сам город зажат меж двух рек — Изер и Драк. Прямо в черте города они и сливаются. Как и всё здесь, реки тоже свинцово-серые.

Семейство Тишковых поселили отдельно от всей русской делегации. Виной тому — президент Де Голль, который вместе со свитой оказался в небольшом аэропорту в то же самое время. Узнал и полез обниматься. Мэр Гренобля увидел сей инцидент и тоже полез, а потом пригласил Петра с семейством поселиться у него.

— Неудобно, — решил отмазаться Штелле, но не получилось.

— Жена с дочерью сейчас в Швейцарии, девочке делают операцию, так что дом совершенно пустой. Я один, но я живу во флигеле. Все восемь комнат в вашем распоряжении.

— А почему, если не секрет, во флигеле? — переводчик, выслушав ответ мэра, засмущался.

— Дорого и долго топить.

Теперь уже Пётр точно решил не разорять носато-кудлатого мэра, но тот упёрся. Да и ладно — хоть посмотреть, как небедные люди живут во Франции.

Но сначала посмотрели вместе с президентом и премьером Помпиду сам городок. Старый город Гренобля — это вызывающий восхищение район узких булыжных улочек, небольших симпатичных площадей и прекрасных старинных зданий. Старый епископский дворец стоит на остатках древних римских валов, на средневековой площади Оз-Эрб до сих пор проводятся ярмарки, а дворец правосудия XV века поражает фасадом в стиле яркой готики и раннего ренессанса. Это всё гид тараторил — переводчик еле успевал. Пётр завидовал. Нет вот таких старинных городков в стране, даже Риги всякие и рядом не лежали. Этот на целое тысячелетие старше, не подделать. А ещё сверху красиво смотрится — коричневые черепичные крыши. Положи ту же черепицу на наши дома, и ничего хорошего не получишь. Бред получишь, да ещё и развалятся крыши от её веса. А хотелось бы чего похожего хоть в одном городе в стране — исторические фильмы снимать.

Заселились. Чёрт бы побрал этого Юбера Дабедо — мэра, лидера социалистов коммуны Гренобля. На самом деле ведь холодно, а Юре всего полтора годика. Да и сам дурак — зачем потащил в такую даль ребёнка? Хотел семейству праздник устроить. Юбер привёл мужичка, тот стал растапливать печи, а Пётр с хозяином поехали к нему на работу — в префектуру. Огромное здание в неоклассическом стиле: прямоугольный центральный корпус с двумя крыльями, расположенными под прямым углом.

Префектура находится в отеле — экий выверт. Отель Префектюр Дель Изер занимает всю «южную» сторону площади Вердена, таким образом, смотря на «старый город». Больше всего это похоже на двухэтажный дворец с мезонином — ну, пусть будет два с половиной этажа.

Внутри вестибюль, галерея, бальный зал, столовая, большая галерея и парадная лестница — все богато декорировано. Чудят французы! Де Голль был уже там, как раз в столовой. Пётр для генерала-«негенерала» припас один подарок. Тут без предыстории не обойтись.

После отмены крепостного права в России началась промышленная революция и бурный рост экономики, а пошло всё с сооружения «чугунки». Строительство железных дорог поначалу было только привилегией правительства, и царские железнодорожные компании начали выпускать государственные облигации, причём обеспечивали их золотом. Потом начался бум товариществ, а дальше и иностранцы подключились — немцы, бельгийцы, но в основном французы.

В течение трёх последовавших за этим десятилетий укладка рельсов в Российской империи переживала нешуточный подъём. В результате империя вышла на первое место по общей протяжённости железных дорог в старушке Европе, а французские инвесторы (в основном частные, то есть обычные граждане) вложили в проект в общей сложности 15 миллиардов франков, что по нынешнему курсу составит не менее 50 миллиардов евро.

Товарищ Ленин отказался признавать царские долги. С французскими облигациями — даже, скорее всего, и правильно. Там ведь ещё и афера на афере. Две трети облигаций — фальшивые, и деньги до России не дошли. Но это частности. У Де Голля был настоящий бзик на этом! Хотел осчастливить земляков и деньги им с СССР стребовать — любыми правдами и неправдами. Чего-то им Брежнев пообещал в позапрошлом году, когда французский президент приезжал в СССР.

Французы посчитали. Целую перепись провели, год работы министерства финансов. Получалось у них следующее: 315 219 держателей займов имеют на руках около девяти миллионов ценных бумаг. Французские инвесторы вложили в проект многие миллиарды франков. Тех ещё франков, золотых. Много это.

Пётр помнил, что Ельцин в конце своего правления сколько-то денег французам вернул, уже в Евро. Далеко не всё, раз в сто меньше — то, что должно было государство государству. Про людей, как всегда, забыли. Разговор тогда шёл всего о 330 миллионах евро. Однако сейчас не о заместителе начальника БАЗстроя города Краснотурьинск Борисе Ельцине речь.

Речь о Де Голле и его желании облагодетельствовать обычных французов. Пётр придумал следующий ход. Все десять концертов группы «Крылья Родины» будут благотворительными. Себе возьмут только на перелёты и проживание во Франции. А вот вся выручка с концертов пойдёт на выкуп облигаций у самых бедных держателей этих ценных бумаг.

Рассказал президенту Пётр. Опять обнимашки, и даже скупая мужская слеза — ну, так для того и затевалась акция. Потом, по завершении X Зимних Олимпийских Игр в Гренобле, было предусмотрено маленькое продолжение. Хотел Пётр попросить Де Голля поспособствовать в строительстве в СССР на французский кредит не очень большого тракторного завода. Не «Беларуси» делать и не «Кировцы», а мини-трактора и мотоблоки.

Если пытаться возрождать в русском человеке тягу к личному хозяйству, то почему не с малой механизации? Купишь себе такую чуду, и поневоле захочешь себе огород распахать, да побольше. Жаба!

Красивая, зелёная, как мотоблок.

Русские хотят либо всё, либо ничего. Если не могут получить всё, то ничего и не надо.

Пётр Тишков про олимпиаду в Гренобле в покинутой реальности знал немного. Впервые наши биатлонисты возьмут золото в эстафете. Тихонов промажет в индивидуальной гонке и станет вторым. Это столько раз расскажет комментатор Губерниев, что в память прямо врежется. Снова первыми будут Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Зазвучит в ледовом дворце «Лунная соната» — с неё начинается программа, составленная из музыки Бетховена и Рахманинова. В этот раз им вновь не будет равных, как и на прошлой олимпиаде 1964 года. Французы даже розу назовут в честь нашей фигуристки — Людмилой. Именно из-за розы и появилось это знание — была она в коллекции у Штелле. Не самая красивая, не самая крупная, зато с интересной историей. И ещё одно запомнилось, тоже с фигуристами. Уже в наше время смотрел по телевизору какую-то передачу про фигурное катание, и там показывали интервью у совсем стареньких Белоусовой и Протопопова. Они с каким-то восторгом рассказывали, как за день до соревнований к ним на тренировку пришла английская актриса Одри Хепбёрн и попросила показать ей кусочек танца. Наши показали весь, и Одри сказала, что великие фигуристы без сомнения победят. Хепбёрн — та самая, что каталась на мотороллере в фильме «Римские каникулы».