Чудовища рая - Хермансон Мари. Страница 34

Девушка сидела с завернутым куском сыра в руках, взирая на него с полнейшим недоумением. Корове надоело их разглядывать, и она поплелась обратно на пастбище.

— Помочь тебе? В чем?

— Ты сейчас думаешь, что разговариваешь с Максом, да? Что ты его знаешь? А помнишь волосатого мужика с бородой, который сидел с Максом в пивной на прошлой неделе? Его брата?

Она нерешительно кивнула. Вид у нее уже был несколько испуганный.

— Я объясню.

По ходу его рассказа Коринна теребила браслет на руке и искоса поглядывала на него.

— Близнецы? — наконец переспросила она.

Даниэль кивнул.

— Ты мне не веришь, так ведь?

— Даже не знаю. Но это объясняет, почему ты говоришь такие странные вещи. И ты в самом деле совсем другой. Ведешь себя по-другому, я хочу сказать.

— Ты должна помочь мне выбраться отсюда, Коринна. Мне никто не верит. Как далеко отсюда ближайший город?

Она рассмеялась.

— Очень далеко.

— У тебя есть машина?

— Нет, я даже водить не умею.

— Но наверняка у тебя есть знакомый с машиной.

Девушка печально на него посмотрела.

— Ничего не получится. Я бы очень хотела помочь тебе. Правда. Но вытащить отсюда тебя могут только врачи. Это они принимают решения.

— Они и за тебя принимают решения?

Коринна закусила губу и ничего не ответила.

Даниэль склонился к ней и повторил вопрос:

— Врачи и за тебя принимают решения, Коринна?

Сникнув, она тихонько ответила:

— И за меня тоже. Они решают всё.

Даниэль хотел было возразить, но не успел он вымолвить и слова, как прозрачный воздух сотряс жуткий вой. Он доносился откуда-то из-за деревьев и был таким пронзительным, истошным и исполненным ужаса, что его едва ли мог исторгнуть человек.

26

— Что это было? — прошептала Коринна.

Самым логичным ответом было бы «корова», но животные продолжали мирно пастись, совершенно не обеспокоенные этим странным звуком. Что, с другой стороны, могло служить доказательством предположения девушки насчет их глухоты.

Затем вой раздался снова, на этот раз еще даже более пронзительный.

— Это человек, — заключил Даниэль и поднялся. — Наверно, что-то случилось.

Он стал всматриваться в деревья. Коринна взяла его за руку.

— Не ходи, — твердо сказала она. — Я вызову помощь. Только не ходи туда.

Девушка принялась лихорадочно рыться в рюкзачке и в конце концов отыскала мобильный телефон.

— Не ходи, — повторила она, набирая номер, и затем поднесла телефон к уху. Все это время она не отпускала Даниэля.

Человек — Даниэль уже нисколько не сомневался, что это был именно человек, — теперь завывал из леса практически безостановочно.

Он высвободился и бросился вверх по склону.

Его глазам понадобилось несколько секунд, чтобы после яркого света на пастбище приспособиться к сумраку елового леса.

Сначала он заметил только одного из двух человек, стоящего широко расставив ноги в опущенной на лоб ковбойской шляпе. Даниэль узнал в нем Тома, чокнутого резчика по дереву.

Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы увидеть и второго человека — совершенно обнаженного, привязанного к стволу ели. Его тощее и невероятно волосатое тело полностью сливалось бы с корой ели, если бы не темно-красная кровь, обильно стекающая по его груди, животу и ногам из многочисленных ран.

Сцена здорово смахивала на постановку некоего доисторического языческого ритуала с человеческим жертвоприношением. Зрелище было отталкивающим и каким-то нереальным.

— А теперь отметочка за восьмой чурбан, — торжественно протянул Том, медленно протягивая нож к стянутому веревкой животу жертвы.

Он осторожно пощекотал кончиком ножа пленника, всматриваясь ему в лицо. Тот задрал голову кверху и отчаянно взвыл. Резчик отдернул нож.

— Ты чего орешь? Я тебя даже и не тронул!

Привязанный к дереву быстро взглянул на свой живот, и тут Том со смехом полоснул его под пупком. Тело жертвы напряглось от нового воя, сдавленного и надтреснутого, словно звук какого-то сломанного инструмента.

Даниэль меж тем продолжал стоять как вкопанный. Пока ни один из мужчин его не заметил.

Коровы находились очень близко. Он не видел их, однако назойливое металлическое бренчание их колокольчиков сливалось с воплями несчастного, еще более усугубляя атмосферу сюрреалистического кошмара.

— Ты вроде как тиснул четырнадцать полешек, а? — вскричал Том. — Так четырнадцать или больше?

Да он же абсолютно безумен, подумал Даниэль. Кому звонила Коринна? Есть ли у них в деревне полицейский? Вряд ли. От сонных и отрешенных сельчан помощи тоже ожидать было бессмысленно. Может, она позвонила в клинику? Привязанный стремительно терял кровь, а Том в любой момент мог нанести удар, который разом прикончит жертву.

Трезвон колокольчиков и завывания несчастного заглушали шаги Даниэля, пока он под прикрытием елей подкрадывался к месту экзекуции. Наконец он замер за густыми ветвями совсем близко от Тома, однако нечаянно задел одну из них, и та закачалась. Безумец так и подпрыгнул на месте и прямо на лету развернулся, словно лягушка приземлившись на согнутые ноги, после чего уставился на колышущуюся ветку. Даниэль замер.

Сквозь зелень иголок он увидел, как Том сделал шаг вперед и схватил предательскую ветку. Казалось, укрытие Даниэля вот-вот обнаружится. Ноги у него стали словно ватные.

Однако мысль Тома устремилась в неожиданном направлении: его как будто заинтересовала сама раскачивающаяся ветка, нежели причина ее колебаний.

— Лапник, — задумчиво произнес он, легонечко подергивая ветку. — Ну конечно. Пожалуй, выпотрошу-ка я тебя да набью лапником.

На мгновение Даниэль решил, что безумец все-таки заметил его и теперь обращается к нему. Он уже готов был вскинуть руку, чтобы защититься от ножа, как вдруг Том отпустил ветку и повернулся к своей жертве.

— Да, именно так я и поступлю, — убежденно провозгласил он, словно бы осененный гениальной идеей. — Черт побери, да! Лапник! Получится здорово.

Тома как прорвало, и он принялся оживленно вещать, в то время как Даниэль наблюдал за ним из укрытия. От его внимания не укрылось, что по мере роста воодушевления резчика его хватка на ноже становилась все слабее, пока во время одного из особенно эмоциональных взмахов оружие и вовсе не вылетело из его руки.

Даниэль прикинул расстояние между Томом и ножом на земле. Двигался резчик с проворством юнца, пружинисто и быстро, однако седые волосы и морщины на лице все же говорили за то, что ему идет не иначе как седьмой десяток. К тому же особенно сильным он не казался. Сколько времени ему понадобится, чтобы подобрать нож? Наверно, несколько секунд. А если он не успеет? Ведь после этого привязанного человека будет не спасти. Да и самому, возможно, тоже удрать не получится.

Даниэль проскользнул меж ветвей и стремительным броском оказался у Тома за спиной. Тот даже не успел ничего заметить, по-прежнему без умолку болтая и размахивая руками, и Даниэль обхватил его рукой за шею и повалил на землю. Шляпа безумца слетела, и его длинные седые волосы хлестнули Даниэля по лицу, оказавшись на удивление мягкими, словно ягнячья шерсть.

Он уселся верхом на хилую грудь Тома и попытался коленями прижать его руки. Тот немедленно принялся извиваться под ним, рыча и брызгая слюной, и у Даниэля возникло ощущение, будто он пытается совладать с диким животным. По-настоящему диким, опасным и изворотливым животным.

И в следующее мгновение животное это обзавелось когтем, красным от крови жертвы: Тому удалось дотянуться до ножа.

Даниэль резко вскочил и со всей силы топнул ногой по ладони резчика. Раздался хруст, словно треснула сухая ветка. Нож выскользнул из руки Тома, и Даниэль пинком отправил его подальше к деревьям, а потом вновь уселся на противника, удерживая его жилистое тело на земле. Резчик плюнул ему в лицо, а привязанный к дереву вновь завыл, под все тот же аккомпанемент коровьих колокольчиков.