Сны Персефоны (СИ) - Белая Яся. Страница 4

Тогда-то Аид и активировал «Систему отслеживания богов» в первый раз. Хотя придумал её ещё раньше, после того случая с Адонисом…

… из воспоминаний возвращает голос Каллигенейи, звучащий по громкой связи:

— Невеста пришла.

— Пригласи, — говорю я, откидываясь в кресле.

Входит грубая вихлястая девица. Она накрашена до неприличия ярко, а одежды на ней до неприличия мало, даже с точки зрения той, что родилась и выросла в античной Греции, на Олимпе, где нагота не считалась зазорной.

Невеста без приглашения плюхается в кресло напротив меня и, не поздоровавшись, выпаливает:

— Букет должен быть черно-красным.

Я даже закашливаюсь.

— Вы уверены? — уточняю на всякий случай.

— Ещё бы, — фыркает она, — я же буду выходить замуж в чёрном платье.

— Не моё дело, конечно, — вкрадчиво интересуюсь я, — но это точно свадьба? А то очень напоминает похороны.

— У нас — ритуальная свадьба.

— О, и что же за ритуал?

— Ну… мы хотим воспроизвести миф об Аиде и Персефоне. Знаете его?

Я надеюсь, у меня глаза не слишком большие и все ещё на месте, а не на лбу.

— Знакома… в общих чертах…

— Ну вот… только мы решили переиграть всё наоборот: я как бы Аид, а муж — Персефона. Он у меня милый такой, ботаник.

В моей голове — сходит с оси земля и рушится мир.

— Хорошо, — желая прекратить эту нелепицу побыстрее, тянусь к картотеке. — Давайте подберём цветы.

— Пфы… — фыркает невеста, — ничего не надо подбирать. Я уже всё выбрала — чёрные и красные розы.

— Черных роз не бывает, — робко пытаюсь воззвать к разуму.

— Ну крашеные же есть! — моя собеседница смотрит на меня, как на отсталую аборигенку.

Ладно, хочет крашеные розы на свадьбу, хочет быть Аидом (кстати, нужно будет ему сказать, что я ту его женскую испостась повстречала), — пусть.

Я оформляю ей заказ и передаю бланк.

— Девушки-флористы вас обслужат.

Она надувается, как шар.

— Я думала, вы займётесь лично.

— Мои услуги стоят слишком дорого, — кому молиться, чтобы избавить от этого недоразумения? Я в шаге от того, чтобы призвать эриний[9], Танатоса[10] или мужа. Хоть кого-то.

— Сколько? — нагло заявляет девица.

Я перегибаюсь через стол и копирую ухмылочку из арсенала мужа:

— Твоя душа! — получается вполне загробно. Девица аж подскакивает на месте. — И контракт подпишем кровью.

Не знаю точно, как выгляжу сейчас, но невеста-Аид шарахается от меня так, словно реально увидела Владыку Царства Мёртвых.

— Да вы чокнутая! — орёт она и вылетает из моего кабинета, а я хохочу ей вслед зловеще и слегка истерично.

И даже не сразу слышу телефон.

Сев на место и просмеявшись, обращаю, наконец, внимание на прыгающий по столу аппарат.

— Почему ты взывала ко мне? — он начинает резко, без приветствий. А я почему-то вспоминаю о том, что вчера ночью он вот так же резко и без прелюдий брал меня. Алею. Тереблю подол узкой юбки.

— Довели, — честно признаюсь я. — Тут одна невеста на собственной свадьбе решила изобразить тебя. Как я могла такое стерпеть.

В трубке недоумённо хмыкают:

— Смертные не перестают меня удивлять.

— Поработай пару дней с невестами — вообще перестанешь удивляться.

Он снова хмыкает и загадочно произносит:

— Знаешь, мне тут в голову пришла одна идея, — таинственно замолкает, давая мне проникнуться и заинтересоваться, когда понимает, что я заинтригована, продолжает: — Собираюсь похитить одну юную и невозможно красивую Богиню Весны. Как ты думаешь, она согласится?

Улыбаюсь и с плеч будто камень падает:

— Нет, она будет отбиваться. А возможно даже кусаться.

— Ооо, — довольно тянут на той стороне трубки, — тогда я точно должен её украсть. Давно мечтаю быть искусанным Богиней Весны.

— Не забудь нарцисс, похититель, — дразнюсь я.

— И гранаты, — добавляет он, — потому что я не собираюсь её отпускать.

Душу наполняет тепло.

Нарциссы просто сладко пахнут. Гранат — просто вкусный. А мой сегодняшний сон — просто глупый. Мне не может навредить цветочная слизь… Я — Богиня Весны…

… но сейчас осень, и поэтому неприятное слово — «С.О.Б.» — всплывает в сознании, как морское чудовище — из вод океана. Оно преследует меня, будто эринии, и я вздрагиваю, словно от удара их бича.

Вмиг слетает сладкий дурман речей и привычный за сегодня страх снова сжимает горло ледяными пальцами.

— Почему ты активировал систему? — спрашиваю, замирая, потому что не уверена, что хочу слышать ответ.

Но ответ все же звучит, и он куда более пугающ, чем я ожидала:

— Пропала Сешат[11].

Именно так — чётко, коротко, бескомпромиссно — и должны звучать слова Аида Безжалостного.

А красноватая ядовитая жижа с запахом граната всё же захлёстывает меня, оплетает и утаскивает в небытие.

______________________________________________________

[1] Один из сыновей Гипноса, бога сновидений; его имя переводится как «пугающий»; насылает кошмарные сны.

[2] Кора (Персефона) росла вместе с Афиной и Артемидой.

[3] Кора — в дословном переводе — «дева», «девушка» — греческая богиня весны и всходов, дочь Деметры. Позднее её культ сольётся с культом более древней богини Персефоны. С тех пор Персефона будет носить двойное имя: когда она с матерью на поверхности — она Кора, сходя к мужу в аид — Персефона.

[4] Дифр (иногда дифрос, от др. — греч. δίφρος) — легкий табурет у древних греков и римлян.

[5] Имеется в виду нимфа Минта, одна из любовниц Аида, превращённая Персефоной в мяту.

[6] Один из трех гекатонхейров, сторуких великанов, после Титаномахии охранявших мятежных титанов, низвергнутых в Тартар.

[7] Имеется в виду вот это: «Гневается громовержец и грозит жене наказаниями. Умолкает Гера и сдерживает гнев. Она помнит, как сковал ее Зевс золотыми цепями, повесил между землей и небом, привязав к ее ногам две тяжелые наковальни, и подверг бичеванию» Н. Кун «Мифы и легенды Древней Греции»

[8] Нюкта — богиня Ночи, вернее, сама воплощённая Ночь. Она набрасывает на небо своё покрывало, усыпанное мириадами звёзд.

[9] Подземные богини мщения, хлестали грешников бичами.

[10] Бог смерти, юноша с железными крыльями, он своим мечом срезает пряди с головы умерших, отправляя их в Подземный мир.

[11] Сешат — богиня искусства, письма, литературы, судьбы и счёта в египетской мифологии. По некоторым источникам — жена Тота.

Сон второй: Лепестками черных роз…

…Персефона сидела на огромном троне, поджав под себя ноги, будто смертная, увидевшая мышь. Только вот девушки из Серединного мира при этом обычно громко визжат, она же не в силах произнести ни слова, онемела и окаменела.

Мрак — зубастый, когтистый, полный горящих голодных глаз — наползал на неё со всех сторон. Тёк чёрной рекой, извивался змеями, скользил, надвигался неотвратимо, всё ближе и ближе.

Она крепче сжимала скипетр — символ царской власти. Поднять царственный двузубец — не хватало сил.

Ей нужно продержаться десять минут, всего десять земных минут… А потом — её спасут. Спасут ведь?

Но… Она же сама захотела получить власть, она сама подняла восстание. И теперь, когда недавние союзники разбежались и попрятались, разве вправе она рассчитывать на помощь того, кого предала?

Персефоне не просто страшно, она не в силах связно думать. Мысли — густые и холодные, как ледяная каша в лужах ранней весной.

Чьи-то зубы клацнули совсем близко, коготь задел раззолоченный владыческий хитон.

«Через десять минут тебя разорвут», — насмехался голос в голове.

Какую-то тварь она, с воплем, всё-таки сбила скипетром. Но это — ничтожная отсрочка, их — слишком много, она — слишком слаба, её никто не спасёт…

Если только… она не обретёт мощь, если не вспомнит, что имя ей — Несущая разрушение[1], если не поймёт, что на самом деле она — беспощадная богиня Подземной Весны.