Исцели меня (СИ) - Юнина Наталья. Страница 33

— Ты хочешь вывести меня из себя? Нравится надо мной издеваться?!

— В каком месте я над тобой издеваюсь? — удивленно интересуется Глеб, становясь напротив меня.

— Я попросила привезти мое кресло — ты отказался. Попросила дать одежду — аналогично. А сейчас стоишь с умным видом и рассматриваешь меня. Хочешь я обездвижу тебе ноги и оставлю голожопым на мокром постельном белье в одном полотенце?! — на одном дыхании проговариваю я, смотря Бестужеву в глаза. — Какие же вы все сволочи, — опускаю взгляд на свои ноги. — Хорошо пользоваться беспомощностью тех, кто слабее, — бурчу себе по нос, пытаясь унять набежавшие слезы. Вот не к месту это сейчас. Совсем не к месту.

— Я всего лишь собирался переместить тебя на сухое место и там уже дать белье и сорочку, — тихо произносит Глеб, присаживаясь на корточки. — И только, когда заменю постельное белье, верну тебя сюда обратно. У меня нет цели над тобой издеваться, Соня. И да, мне сложно полностью представить себя на твоем месте, но я хотя бы стараюсь. Изучаю на досуге новые приспособления для более комфортной жизни. Ладно, — шумно выдыхает. — Не будем об этом. Где тебе будет удобнее одеться? На подоконнике или кресле?

— Первое, — нехотя отвечаю я, прижимая к себе сильнее полотенце, и закрываю глаза. Тут же ощущаю, как Бестужев в очередной раз приподнимает меня на руки и через считанные секунды опускает на подоконник. А если быть точнее — на мое второе спальное место.

— Держи, — подает мне сорочку вместе с бельем и идет к выходу.

Странно, но Глеб выбрал самую простую из всех имеющихся у меня ночнушек. Правда, белую. Собственно, как и трусы. Да уж, ничто человеку не возвращает уверенность как вовремя одетая попа. Кажется, так быстро я еще никогда не одевалась. Кто же знал, что Бестужев уйдет с концами. Ну как с концами, судя по часам, с того момента, как я переоделась — прошло уже двадцать минут. Меня бы это не напрягало, если бы покрывало лежало не на кровати, а рядом со мной. Несмотря на летние, по-настоящему теплые, даже жаркие дни, сейчас мне холодно. Виной тому влажные волосы, которые просто так не высохнут. Наверное, впервые я была реально рада появлению Бестужева. Вот только я никак не ожидала увидеть его с чемоданом в руке.

— Ты, кажется, сказал, что у тебя нет с собой одежды.

— Соврал, — как ни в чем не бывало бросает Глеб и выходит из комнаты. А через минуту возвращается с горкой постельного белья.

— Так что с Варей? — осторожно интересуюсь я, наблюдая за тем, как он вытаскивает одеяло из пододеяльника.

— Понятия не имею, я в этом не разбираюсь, — хотелось бы съязвить, что хоть в чем-то он профан, но следующая фраза меня добила. — Ее забрали в клинику.

— Как забрали?!

— Пришли дяди в белых халатах, осмотрели ее и эвакуировали из ванной на специальной носилке, — как всегда спокойно произнес Бестужев, не смотря в мою сторону. — Вот так и забрали. Подлечат и вернут назад. Не волнуйся, можешь ей позвонить, — убирает простыню с кровати. — Хотя, наверное, не сейчас, а чуть позже. Я потратил впустую десять минут жизни на поиски постельного белья. Совершенно не продумано место для его хранения.

— Зачем ты меняешь все белье?! — раздраженно бросаю я, смотря на то, как ловко Бестужев заправляет постель.

— Потому что новая простыня не подходит к старым наволочкам и пододеяльнику. Если можешь сделать красиво и гармонично — сделай. Я — могу, — эстет, блин. — Как ты понимаешь, мои планы несколько поменялись, — быстро переводит тему, мельком взглянув на меня. — Останусь здесь до тех пор, пока Варя не вернется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет. Мне нужна другая помощница на время отсутствия Вари!

— Я помогу тебе сам. Ущемлять твои права и ставить тебя в неловкое положение, я не буду. Не переживай.

— Знаешь что, иди ты в задницу. Я сказала мне нужна помощница. Женщина, не мужчина. Я понятно объясняю?! — если еще пару минут назад я думала о том, что замерзла, сейчас я про это забыла, просто потому что я в самой настоящей панике. Да, сейчас мне хорошо. У меня ничего не болит, и я могу сама справиться с тем же туалетом, но кто знает, что будет с моей головой завтра? Да и как я в целом без Вари? Черт!

— Я понимаю, что в силу твоего возраста тебе свойственна импульсивность, но попробуй употреблять меньше слов с выраженной негативной окраской.

— Чо?

— Не посылай меня в задницу, вот чо. Я ведь тоже могу вести себя не самым лучшим образом. Оно тебе надо, Соня? — взбивая подушку, все так же невозмутимо интересуется Глеб.

— А ты веди себя не самым лучшим образом. Я буду только рада, если ты покажешь свое истинное лицо.

— Это и есть мое истинное лицо. А если бы я притворялся тем, кем не являюсь, после посещения оперы я бы навешал тебе такой знатной лапши на уши и так тебя обработал, что максимум через неделю, ты бы уже делила со мной постель. Добровольно, конечно. Все, Сонь, давай жить дружно, я, правда, устал. У меня не было в планах провести вечер вот так.

— Что-то я в этом сомневаюсь.

— А ты не сомневайся и расслабься.

— Ты издеваешься?! — в очередной раз не выдерживаю я, когда Бестужев начинает снимать с себя рубашку. — Что ты делаешь?

— Раздеваюсь. Я в душ пойду. Если ты не против в твой.

— Он тебе не подойдет, он сидячий. И вообще, уйди отсюда, не надо мне светить своим телом.

— Еще одно раздражающее меня слово в таком тоне, и я начну пользоваться тем, чем ты говорила. А именно, возможностями Вари. Буду носить тебя на унитаз. Кажется, это будет тебе не по нраву, — скидывает с себя полностью рубашку, а я вместо того, чтобы отвернуться, почему-то смотрю на его тело в упор. И все же Бестужев не волосатый. Грудь гладкая. И нормальная. Не дрыщ и не качок, что собственно, я уже и отмечала в парке. А может спина у него как у медведя? Фу.

— Соня, это что еще такое? — выводит меня из раздумий голос Бестужева.

— Что?

— Куда ты так пристально смотришь?

— Не туда, куда бы тебе хотелось.

— А куда мне хочется? — приподнимет вверх брови.

— Отвали от меня, по-хорошему прошу. Ты собирался мыться, вот и мойся. Я соврала, в моем душе ты поместишься, так что иди.

— И все же? Куда смотрела?

— На твою бороду. Она трындец какая стремная.

— Хочешь, чтобы я ее сбрил? — подходит ближе ко мне.

— Хочу, — не задумываясь бросаю я, поднимая взгляд на его лицо. — Мне она не нравится. Ты с ней старый. Люди, наверняка, думают, что ты мой папуля, — с ехидством в голосе отмечаю я, смотря прямо ему в глаза. Кажется, впервые вот так близко и долго. И все же, первой не выдерживаю я и отворачиваюсь к окну.

— Ну ладно, сбреем прямо сейчас, — сказать, что я удивлена — ничего не сказать.

Украдкой поворачиваю голову, наблюдая за тем, как Бестужев роется в чемодане. Во-первых, спина у него тоже не волосатая. Вот это прям неимоверное облегчение. Не знаю почему, но прям отлегло. У меня нет желания его потрогать, но вот отсутствие растительности на теле — радует. Если несколько секунд назад я была удивлена, то, когда Глеб выпрямился во весь рост с электрической бритвой в руках — я откровенно повеселела.

— Держи, — подает мне в руки.

— Ты серьезно?

— Вполне, — присаживается рядом, при этом кладет руки на мои ноги.

— Убери свои ладони.

— Ты замерзла? — игнорирует мои слова.

— Нет, — не задумываясь вру я, убирая его руки. — Так что, можно реально брить?

— Да, брей, конечно.

Тянусь к нему и, сама того не осознавая, касаюсь кончиками пальцев его бороды. От чего-то становится смешно. Так смешно, что я прикусываю губу. Включаю бритву и подношу к его бороде.

— Ты что делаешь? — вдруг спрашивает Глеб.

— А что не так?

— Не для бритвы папа ягодку растил.

— В смысле?

— Желательно в здравом. Себя брей, причем налысо.

— Ты больной что ли? — откидываюсь спиной на стену и выключаю бритву.

— Уже неоднократно говорил, что я здоров. Ты захотела, чтобы я сбрил бороду, а я хочу, чтобы ты побрилась налысо. Вот и все, — невозмутимо бросает Бестужев.