Луна Хадриана - Хольбайн Вольфганг. Страница 19

Вообще, кроме собравшихся здесь, в этом секторе штольни работало по меньшей мере еще столько же узников. Но большинство из них попрятались кто куда мог в надежде, что это сохранит им жизнь в случае принятия наверху соответствующих мер, некоторые же продолжали монотонно долбить породу – это были те, кого бираний своими смертоносными лучами уже лишил рассудка. Но надеждам на то, что им сохранят жизнь, суждено было так и остаться надеждами. Седрик просто представить себе не мог, что такому человеку, как Крофт, могла прийти в голову даже мысль о пощаде – скорее всего, ему просто было незнакомо само это слово.

– Что же нам теперь делать? Как же нам теперь быть? – обратился к Седрику один из кибертеков. Он спрашивал об этом так, будто Седрик один мог знать ответы на подобные вопросы. «Жить, пока нам будет хватать воздуха», – чуть было не выпалил Седрик, но сказать этого он по вполне понятным причинам не мог. Сейчас с нем вдруг стала пробуждаться та жажда деятельности, которая всегда выделяла его даже в среде терминаторов-сардайкинов.

Одна половина его разума, с холодной логикой анализируя положение, в котором они оказались, хоть и не могла предложить ничего такого, что могло бы приблизить хоть на миллиметр их свободу, но все же способна была увидеть единственно разумное, что можно было сейчас предпринять. В первую очередь нужно было пережить следующие секунды, минуты и, может быть, даже часы. А что будет дальше, время покажет. Невольно Седрик Сайпер встал перед необходимостью вспомнить тот совет, который дал ему в бытность его в учениках Дэйли Лама, когда делал из него терминатора: «Кто желает умостить дорогу, должен укладывать камень за камнем!» А Седрик теперь собирался действовать именно так!

– Теперь нам всем следует отойти от этих ворот подальше, – объяснил он. – То, что мы сидим здесь, нам все равно ничего не даст.

– Зачем уходить? –вмешался кто-то. Ведь это единственный путь отсюда наверх. Почему мы должны уходить отсюда? Это самое глупое, что можно сделать.

Седрик, повернувшись к тому, кто говорил, кивнул, на первый взгляд могло показаться, что он соглашался с ним.

– Правильно, – сказал он. – Это единственный выход отсюда. Но ты не считаешь всерьез, что Крофт проявит но отношению к нам доброту и пошлет за нами подъемник, чтобы мы с комфортом могли подняться наверх? Он поступит как раз наоборот и в первую очередь пошлет сюда парочку роботов. И не тех роботов-надсмотрщиков, одного из которых нам удалось прикончить, а бронированных, вооруженных до зубов штурмовых роботов. Понимаете, штурмовиков!

Молчание.

– И тот, кто останется здесь, когда они явятся сюда, – продолжил Седрик,– может считать себя мертвецом.

С удовлетворением Седрик отметил, что слова эти все-же оказали воздействие. Его коллсги-за-ключонныс стояли понурив головы. Седрик спросил себя, почему, собственно, он все это говорит. Ведь все эти люди наверняка будут ему скорее обузой, нежели подмогой, и, если судить обо всем трезво, то же относилось и к Шерил.

Когда Седрик вместе с несколькими заключенными, решившими последовать его совету, стал отходить от ворот, дорогу ему загородил некто, Человек этот был ростом ниже Седрика, коренастый, с черными как смоль, волосами, заплетенными в косичку. Это был Тайфан – один из йойодинов.

– Почему это именно ты должен решать здесь, что для нас правильно, а что нет? – вопрос прозвучал как объявление войны, отдавшись гулким эхом в штольне.

Он был самым низкорослым из всех его собратьев-йойодинов, но сам по себе этот факт мало что говорил, когда речь шла о них. Принципиальное значение имело то, что Тайфан был членом касты «О-Бан» (или же «Штурмующим небо») – так называли себя представители привилегированной прослойки йойодинов. По своей строгости йойодпнская иерархия могла лишь сравниться с их кодексом чести; и то и другое даже здесь, в глубинах рудника но добыче бирания, нисколько не становилось менее значимым. Двое других йойодинов, стоявших за Тайфаном, даже но отваживались вмешиваться в этот диалог с Седриком. Один из них (имя его было Кара-Сек) был «шингару» – выходец из класса буржуазии, откуда рекрутировались командиры среднего звена.

А третий относился к низшей касте. Он был членом Йойодинской вспомогательной группы и одновременно одним из тех, чьего присутствия больше всего не выносил Седрик. Его звали Омо, и это был настоящий Белый Великан – гигантская гора мускулов ростом примерно два с половиной метра. Перед ним даже Шмиддер не скрывал своеобразного уважения, избегая ударять ого своим электрохлыстом.

Омо являл собой результат того, что может сделать с человеком «Хумш» – генная инженерия, отдельные принципы которой были актуальны и при выращивании фагонов Так сказать, сырьем для воспроизводства подобных гигантов являлись диссиденты, критики режима Системы из числа тех же йойодинов, но поговаривали и о том, что использовали и пленных, ставших таковыми в ходе военных операций, чтобы впоследствии превратить и их в эти бесформенные чудища, которые отныне должны были служить штурмовиками в группах йойодинского спецназа. Каждый раз, когда этот Омо попадался на глаза Седрику, у него возникало нехорошее чувство, что это может быть бывший коллега, товарищ по оружию, который во время очередной акции был захвачен в плен и превращен в комок мускулов.

В руднике не было такого заключенного, который в течение всего лишь нескольких месяцев продвинулся бы вглубь так далеко. Он был, пожалуй, единственным из всех узников, который действительно имел вполне реальные шансы отработать свою меру наказания и вернуться на свободу. Но даже если бы он и покончил со всеми необходимыми метрами и кубометрами, он все равно не имел бы права бросить своего командира здесь. С ужасом Седрик вспомнил о том, что в соответствии с технологией под таинственным названием «Хумш» жертве имплантировали особые, вызывавшие агрессивность устройства, превращавшие их спустя короткое время в неистовых, сметавших все на своем пути берсеркеров – полузверей-полулюдей. А вот каким именно образом воздействовали эти штуки, до сих пор оставалось загадкой. Берсеркер ни на шаг не должен был отходить от своего хозяина.

«Может быть, так, как не отходил этот Тайфан?», – спросил себя Седрик.

– А у тебя есть лучшая идея? – вопросом на вопрос ответил Седрик. – Если есть, давай выкладывай.

Тайфан что-то буркнул себе под нос.

– Значит, так, начал Седрик. – Сейчас мы уходим отсюда на поиски места, где можно будет при необходимости держать оборону!

Оборону! Эхом отдалось у него в мозгу последнее слово. Что за ерунду он сказал сейчас? Да если Крофт распорядится прислать сюда роботов, тут не останется ни сантиметра вне контроля, тут вообще камня на камне не останется.

Скрестив руки на груди, Тайфан всем своим видом желал показать, что отступать но собирается.

– Встать во главе всех имеет право лишь тот, чье мужество и гордость позволяют ему, – пояснил йойодин, будто речь шла о некоем законе природы, который не мог быть подвергнут сомнению. Он смерил Седрика презрительным взглядом. – Почему ты считаешь, что именно твоя гордость и твое мужество не имеют себе здесь равных?

Это был очень хитрый вопрос. Что бы ни ответил сейчас Седрик, это либо стало бы оскорблением для Тайфана, либо, наоборот, лишь подтвердило бы, что он прав. Губы Седрика сжались. Интересно, куда заведет их эта игра? Уж не к поединку ли между ним и Тайфаном за право стать лидером? Может быть, и это было частью того самого кодекса чести?

У Седрика не было желания ввязываться в эту свару. Подняв лучемет, он вперил взор в йойодина.

– Может быть, поэтому, – выразительно взмахнул он лучеметом.

Седрик был готов к чему угодно, даже к молниеносному броску этого йойодина, но, к его удивлению, Тайфан стоял две или три секунды не говоря ни слова, и даже бровью не повел, потом, коротко кивнув, отступил в сторону, сделав жест, который можно было при желании воспринять и как поклон. Его примеру последовали и Кара-Сек, и Омо.