Луна Хадриана - Хольбайн Вольфганг. Страница 40

– Ага, понятно! Значит, ты хочешь, чтобы нас приняли за обломок! Не так ли, Седрик? – раз дался голос Набтаала.

–Молодец, хорошо соображаешь Пять межпланетных очков тебе.

– Межпланетных очков? То есть? – Седрик вздохнул.

– Ничего. Просто пожелание счастья. Впрочем, забудь об этом и займись лучше тем, что послушай, что там творится в эфире. Мне хочется знать, что есть интересного на каком-нибудь из каналов.

– Если бы там что-нибудь было, я наверняка бы сообщил, – чуть обиженно возразил Набтаал.

Как же Седрику хотелось сейчас затянуться сигаретой, но откуда же здесь такая забытая роскошь, как табак! Его можно было достать лишь на планетах свободных экономических зон. Он вспомнил, как однажды, возвращаясь из одного чрезвычайно важного и трудного задания, он сумел-таки раздобыть себе пару пачек этого восхитительного зелья. Это было тогда, когда их отпустили в увольнение, погулять несколько часиков по «Санкт-Петербургу». Да, были времена!

Выглянув в боковой иллюминатор, Седрик пытался найти местное солнце, ему очень хотелось проверить, выдержат ли его глаза, если он станет смотреть на него без светофильтров. Солнца никакого он не нашел, впрочем, это была не такая уж и большая важность.

– А что, он неплохо смотрится, – прошептала вдруг Шерил. Она все время молча глазела через боковой иллюминатор, будто пытаясь высмотреть крейсер. Мельком женщина взглянула на Седрика, желая убедиться, разделяет ли он ее точку зрения. – А что, разве не так?

Седрик, мельком взглянув на нее, обратил свой взор на хронометр.

0.04,37– высвечивались цифры на приборе. Сайпер точно не знал времени их старта, вероятно, это было секунд за десять до нуля, но теперь это особой роли но играло. На данный момент миновала лишь четвертая часть времени, которое им предстояло провести в этом недолгом полете. Именно сейчас уже на экранах навигаторов крейсера постепенно начинает появляться светящаяся точка их космокатера. Теперь все остальное зависело от того, как будет действовать их экипаж и командир.

Седрик снова повернулся к Шерил.

Если мы в течение следующих восьми-десяти минут ничего с борта крейсера не услышим, можно считать, что все прошло гладко.

– Приятно это слышать, – с неизменной в подобных случаях иронией ответила она – Чувствуешь себя такой умиротворенной.

Шерил своим привычным жестом откинула со лба непослушную прядку своих словно хромированных волос, и в этом жесте Седрик ощутил лишь ей свойственное, чуть высокомерное небрежение Однако предпочел никак на это не реагировать Скорее всего, было в природе этой женщины подобным образом избавляться от внутреннего напряжения и неуверенности. Впрочем, что касалось этого самого внутреннего напряжения и не уверенности, он бы всем здесь находившимся мог дать сто очков вперед.

Седрик снова взглянул на секундомер, с раздражением отметив, что прошло всего-то пять секунд. «Не давать себя ничему запугать», – упрямо повторял про себя Седрик. И снова ему вспомнился один давний совет его наставника Дэйли Ламы. «Большинство проблем решаются сами по себе, лишь не следует мешать им».

Но уже в следующую секунду, когда откуда-то с пульта, за которым сидела Шерил, раздался тонкий зуммер, он понял, что эта проблема сама по себе никак не решится.

– Нас засекли. Датчик сообщает, что нас сканируют с крейсера.

– Спокойно! – раздался голос Седрика. Причем для того, чтобы успокоить всех, прилагать особых усилий не пришлось. Вес и так словно воды в рот набрали. То, что они нас засекли, еще не говорит о том, что они знают, кто мы есть на самом деле!

Несколько секунд прошли в полнейшем молчании, поело чего зуммер загудел уже по-иному.

– Они напели на нас радар прицеливания, – объявила Шерил. – Характер импульсов однозначно свидетельствует о том, что они вот-вот откроют огонь.

«Хвала вам как специалистам, – только и мог подумать про себя Седрик, – быстро же вы среагировали, ничего не скажешь».

– И это тоже ни о чем не говорит, – явно вразрез со своими мыслями проговорил Седрик. – Вероятно, они просто хотят разглядеть то, с чем имеют дело. Ничего, еще не все потеряно.

Бросив взгляд через плечо на остальных, он убедился, что его слова особого эффекта но возымели. Даже всегда невозмутимая физиономия Тайфана несла на себе печать тревоги.

И снова зуммер, уже третий по счету.

– Радар изменил свое положение, – доложила Шерил. – Дистанция уменьшается.

– Они передают нам требование назвать себя, – раздался у Седрика за спиной голос Набтаала. Партизан в наушниках сидел на месте радиста. – Причем, мы должны сделать это на всех частотах.

У Седрика невольно вырвалось проклятье. Он прекрасно понимал, что это значило. Там – на крейсере – доперли, кто они и что. И теперь уже не помогут никакие ободряющие заверения. Они все поставили на карту – и проигрывали. Седрик подумал о том, каким бы поистине неисчерпаемым источником мудрости явилась для Дэйли Ламы эта ситуация. Вполне возможно, что она оставила бы после себя на память очередное изречение Что-нибудь такое, например: «От мелких проблем лучше всего избавляться, обретя большие».

Он снова привел в действие до сих пор молчавшее оборудование станции и перевел двигатель на форсажный режим. Все, баста, время отсиживаться и отмалчиваться миновало.

– Импульс радара пропал, – сообщила Шерил. Ее навигационное оборудование снова работало. – Быстрое приближение. Время до достижения стандартной дистанции открытия огня – ровно сорок секунд.

«Сорок секунд, – с горечью повторил про себя Седрик. – Неужели нам оставалось лишь сорок секунд?» Как он желал, чтобы этот космокатер имел у себя на борту хоть маленькую лазерную пушечку, тогда, по крайней мере, перед тем как им отправиться на тот свет, оставалась бы возможность хоть чуточку царапнуть этот окаянный крейсер на память. Но сладость этой маленькой победы вкусить им, судя по всему, уже не придется Он спросил себя: «Интересно, а как поступит капитан этою крейсера: предпочтет разделаться с ними одним махом пли пожелает чуть-чуть поиграть с ними в кошки-мышки?»

– Есть сообщение открытым текстом! – раздался крик Набтаала. – Направленное излучение, сконденсированный сигнал.

– Ты можешь дать его по громкоговорящей связи? – осведомился Седрик.

– Ну, – Набтаал чуть подумал, – думаю, что да. Вот, может быть, эта кнопка здесь... а теперь вот на эту...

В следующую секунду в кабине загремел жесткий, требовательный, привыкший повелевать голос.

– Мы уничтожим вас. Повторяю... Крейсер «Марвин» вызывает неизвестный корабль. Назовите пароль, иначе мы уничтожим вас. Повторяю... Крейсер «Марвин» вызывает...

«Значит, этот крейсер наречен «Марвин», – отметил про себя Седрик.

Металлический голос и динамике продолжал угрожать. Ему раньше не приходилось слышать это название, или он просто забыл его? А что им с того, что они знают теперь имя своего убийцы?

– Что им ответить? – спросил Набтаал.

Седрик хотел было уже попросить партизана, чтобы тот передал на крейсер, что он, Седрик Сайпер, всех их... – впрочем, нет... После секундного раздумья Седрик снова взглянул на хронометр:

+ 0.07.23.

Это значило, что им предстояло продержаться еще десять минут, после чего можно было рассчитывать на относительную безопасность. Десять минут! Шутка ли сказать! В данных условиях это была для них вечность. У крейсера «Марвин» была куча времени для того, чтобы, даже сделав три оборота вокруг Луны Хадриана, все же догнать их и расстрелять. Несмотря на это, Седрик приказал Набтаалу, чтобы тот обеспечил ему связь с командиром крейсера, надеясь выгадать таким образом лишнюю минутку, ни на мгновение, впрочем, не сомневаясь в том, что этот человек вряд ли позволит водить себя за нос в течение целых десяти минут.

– Вот-вот он достигнет дистанции открытого огня, – предупредила Шерил. – Крейсер замедляет ход и останавливается. Силовое защитное поле снято.

«А к чему оно?» – мелькнуло в голове у Седрика. Там, на крейсере, они уже, наверное, чуть ли не до дыр засканировали их космокатер и убедились, что он для них никакой опасности не представляет. Если бы и оставалась у них хоть малейшая возможность угрожать крейсеру, так это разве что выдать им по связи какой-нибудь анекдот, от которого бы сея команда его разом околела от смеха. Но сейчас ему явно не мог прийти на ум ни один.