Лучшее средство от любви (СИ) - Чередий Галина. Страница 12

Он сунул мне два продолговатых зеленых кусочка, еле-еле прикрыться, прошел мимо, и, как бы я там ни пыталась коситься в сторону, но не заметить, эм-м-м… так сказать, изменение его общего настроя не смогла. Потому как долбаный индикатор этого самого состояния демонстрировал его чрезвычайно очевидно, а бесстыжий носитель этого самого индикатора и не думал скрыть от меня это хоть как-то, пусть тем же фиговым листом. Хотя какой там лист, тем более фиговый! Это вам не античные статуи в Эрмитаже. Они, конечно, может, и эталоны мужского совершенства, но «капитан Голый Зад» прямо сейчас посрамил их в моих глазах с легкостью. И не только тем, что, будь он на месте статуй, храм искусства превратился бы в средоточие разврата. Представляю очереди из желающих насладится созерцанием дам. И не только. Ну что тут поделаешь, если на Марка, каким бы он там ни был, по моему мнению, внутри, было непреодолимо приятно смотреть снаружи. Что-то такое в нем было, не только в самом факте наготы, являющей потрясающее тело, гладкую, излюбленную повсюду жарким солнцем кожу, на которой сейчас блуждали отблески огня, словно дразнясь подчеркивая рельефы, что заставляло смотреть меня. С горящими от смущения щеками, стоило наткнуться глазами на доказательство его возбуждения и прямых ответных взглядов, которые не лгали мне о его желаниях относительно меня, но смотреть. Потому что Марк был настолько… скажем так, естественен в каждом своем несуетливом жесте, словно нет ничего такого в том, что все это он делает в костюме Адама. Он не рисовался, но и не прятался, не выпячивал то, что и так уж выпятилось, ничего не делал нарочито, как будто и так осознавал, что мне глаз не отвести от него. Он просто позволял мне видеть без всяких вуалей, что испытывает влечение ко мне, и давал понять, что знает о наличии ответного, и для этого ему не нужно прыгать тут чокнутым павианом или домогаться внаглую. Вел себя как человек, что и так понимает, что все будет. В свое время.

На мгновение я озлилась на эту его самоуверенность, но потом поняла, что дело не в том, что она есть у него, а в том, что ее нет у меня. Ему вот комфортно так, никаких проблем. И дело не в физическом совершенстве, его отсутствии, в наглядности наличия его сексуального интереса или моей возможности скрывать свой просто в силу различия физиологии. Дело не в теле вообще, а в голове. И в моей голове как раз неожиданно родилось понимание, насколько же это по-дурацки с моей стороны — стоять, придерживая эти идиотские листья, и при этом пялиться на голого мужчину напротив. И еще более глупо читать себе нотации и приказывать раз за разом прекратить его рассматривать, если мне это приятно.

Мне нравится смотреть на него!

Нравится!

От этого мое собственное тело грелось изнутри куда как быстрее, чем от пламени костра. Внизу живота мягко потягивало, в груди сжималось и одновременно как будто становилось свободнее, легче. И я не настолько неопытна, чтобы не распознать знаков. Я его хочу. На самом деле хотела и тогда в баре. Да, на уровне, близком к полнейшему примитиву, но отрицать это нечестно. Хочу! И осознание этого доставляет мне потихоньку растущее удовольствие. Но я зачем-то мешаю сама себе. Запрещаю. На кой?

— Как бы пошло ни прозвучало, но костром нам всю ночь не обогреться. И да, я буквально слышу сейчас, как работает твоя головка над вопросом, как далеко ты готова зайти. И у меня есть на него ответ.

— В самом деле?

— Да. Сегодня мы можем себе позволить только крепкий сон в обнимку.

— Вряд ли я смогу уснуть в подобной обстановке.

— Поверь, я знаю способы сделать так, что будешь спать, как младенец.

— Хм… сделаешь мне расслабляющий массаж?

— В определенном смысле.

— Черт, не совсем даже верю, что спрашиваю об этом, но можно поподробнее?

Марк, порочно усмехнувшись, воткнул в песок рогатину с моей рубашкой, которую удерживал поближе к огню, и продемонстрировал свои руки с растопыренными пальцами, а потом медленно, так, чтобы я не пропустила ничего, обвел большим пальцем контур рта.

— Мои безотказные инструменты. Ну или седативные средства. Как тебе угодно.

Если я думала раньше, что внутри все сжимается и подогревается, то теперь ощутила совсем новый уровень этого.

— Эм-м-м… знаешь…

— Тебе вовсе не обязательно это комментировать, проще, когда идет само собой.

— Я не о том… второе точно нет. Не мое как-то, — чуть не шепотом сказала, давясь смущением.

Светлые брови Марк поползли вверх.

— Погоди-ка. Я правильно понимаю, что ты противница орального секса?

— Не то чтобы противница, но не мое, говорю же.

Мама, роди меня обратно! Я правда сейчас обсуждаю это с почти посторонним мужиком?

— Не верю.

Глава 8

— Ха, — подавилась нервным смешком Белоснежка. — Ты, видать, из разряда тех мужиков, что считают: абсолютно все женщины должны умирать и взрываться уже от одной перспективы быть обласканными подобным образом?

Я пощупал ее рубашку. Высохла. Прежде чем ответить, снял ткань с рогатины и подал девушке, сидевшей на песке с подтянутыми к груди коленями. Становилось уже заметно свежо.

— Я, как, в принципе, и любой человек в этом мире, предпочитаю не быть отнесенным к какой-либо группе, классу, разряду. Немного неприятно, не находишь?

Нахальство с моей стороны, конечно. Ведь сам я частенько грешу моментальным навешиванием дамочкам ярлыков в зависимости от степени доступности и степени сложности в квесте, укладывая на спину в два счета. Ошибаюсь редко, кстати, но не суть.

— Прости, — тут же растеряла Полина зачатки своего боевого настроя. Вот и замечательно, мы же тут не диспут с пеной у рта собираемся затевать.

— Да ерунда. Можно небольшое уточнение? Ты относишься отрицательно к оральным ласкам в силу… ну не знаю, природной брезгливости, или же просто этот опыт ни разу не был по настоящему впечатляющим?

— Слушай, Марк… — И без того зарумянившееся от дневного солнца и тепла костра личико моей добычи зарделось еще больше, и она кратко мазнула взглядом по моему тут же кивнувшему ей дружку, старательно отводя глаза. — А мы не могли бы сменить тему на какую-то другую?

— Легко! Но именно эту я нахожу довольно волнующей, причем не только меня. И разве сама обстановка не располагает к чему-то подобному?

— Это потому, что ты уверен, что такая болтовня заведет и тебе будет легче соблазнить меня? — вскинула с легким вызовом она подбородок, и вышло это немного комично. Она ведь сидела, а я, и не думая прикрываться, стоял прямо перед ней, и угол зрения ну совершенно не позволял ей не видеть то, чего она так старательно избегала.

— Вовсе нет, я же сказал, что ни на что не претендую. — Детка, я тебя уже соблазнил. Расслабься. То, что это пока не установлено нами на физическом уровне, лишь дело времени и элементарно неподходящих условий. — Такая, знаешь ли, зараза и неприятная штука этот песок, когда скрипит на зубах и попадает туда, где ему совсем не место. Это только по телеку в рекламе смотрится романтично.

— Ты поразительно циничен и прямолинеен, — покачала она головой и добавила еле слышно: — Представить не могу, почему мне это… хм…

— Так что, вернемся к моему вопросу?

Полина забавно закатила глаза и досадливо выдохнула, надув на секунду губы, что весьма и весьма одобрил мой неугомонный член. Эх, прости, дружище, но сегодня тебе не обломится. Нам с тобой надо девушку довести до кондиции, но не волнуйся, уверен, оно того стоит.

— Дело не в брезгливости, ясно? — выпалила Полина.

Ну славатехосподи, с этим было бы посложнее иметь дело.

— Значит, в том, что твои мужчины всего-навсего не умели сделать это как следует, — скрыл я довольную усмешку.

Сталкивался я и раньше с последствиями действий всяких криворуких и тупых идиотов, что заставляют бедолаг девушек увериться, что пустить голову мужчины себе между ног не самая удачная идея. Вот, блин, почему нет закона какого-нибудь, запрещающего придуркам вообще соваться туда, куда не просят. Не умеешь — не берись, взялся — сделай как надо. Я не верю, действительно не верю в существование женщин, которым бы совсем-совсем не нравился куни. Просто им попадаются вот такие вот «спецы», отвращающие от сего потрясающего действа раз и навсегда.