100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле. Страница 13
Вот и чудненько! Заметив зеркало в приемной, я кое-как влажными салфетками подтерла тушь под глазами, аккуратно заложила волосы за уши — ситуацию не спасло, но легко подвешенным языком даже трэшовый вид можно использовать себе на пользу — пошутить, разрядить обстановку, пара любезных фраз, переходим к делу. Типа того. В конце концов, я профи в запудривании мозгов.
Пока приводила себя в порядок, между делом вспомнила про наш с Алинкой киномарафон и невольно хмыкнула: черт, а ситуация почти киношная! Подруга заболела и не смогла приехать на встречу с загадочным миллиардером — вместо нее отправилась нелепая Настенька, то есть Милочка, чтобы прямиком угодить на судьбоносную встречу и контракт. С плетками. Хе-хе. Забавное совпадение.
Придя в более-менее уверенное и боевое расположение духа, я стукнулась в кабинет, бодренько крикнув: «Можно?»
— Войдите, — раздалось сухое и строгое.
Я распахнула дверь и…
За столом, склонившись над бумагами, сидел…
Петр Горский.
И снова здравствуйте!
#(не)доброеутро
#чудоженщина
#давыприкалываетесь
Очень-очень много вопросов проскочило в этот момент в моей голове, но их все можно свести к ключевому: «Какого хрена здесь делает Горский?» Мозг включился со сверхзвуковой скоростью.
Итак, застройщик, крутой дядька, богатый, приехал надолго, курортный город, бизнес, инвестиции, реклама нового проекта — перебрала я в памяти всё, что мне успела озвучить Алина. Два плюс два в сумме дали четыре: похоже, Горский расширяет бизнес и всерьез настроился на этот регион, поэтому и прикатил лично — контролировать процесс. Вопрос, что он тут делает, закрыт. Вопрос: какого… (тут цензура) мы опять встретились — открыт. Но в данном случае, пожалуй, логикой объяснения не найдешь. Больше подойдет фатальное, нечто вроде: пути судьбы неисповедимы. И…
Во всем виноват Влад. Это он меня сюда выслал. И Алина. Которая не умеет пить. И я. Зачем-то отправившаяся ее спасать. Впрочем, это неконструктивные мысли. Конструктивные мысли…
Никогда не поздно состроить хорошую мину при плохой игре. Да, Влад меня настойчиво просил держаться от Горского подальше, и это тот совет, к которому стоит прислушаться. Но! Кто я такая — Горский понятия не имеет. Не думаю, что он следит за трендами женской моды и знает имя какой-то там журналисточки Милы Варшавской. И вряд ли узнает девицу из столичного клуба: прямо скажем, сейчас я и та «королева танцпола» — два разных человека. Моя задача — достойно презентовать журнал и как можно быстрее свалить с глаз его долой.
Как только обозначилась четкая цель, я окончательно успокоилась и натянула на лицо улыбку… Но ничего не происходило: я стояла у двери — Горский изучал документы. От нечего делать я ожидаемо принялась его разглядывать и, моментально утратив преимущество решительно настроенной дамочки, внезапно обмякла робкой восьмиклассницей перед красивым мальчиком и от растерянности застыла испуганным кроликом перед удавом.
Давно со мной такого не случалось.
Какой же он… классный. Я прилипла к Горскому взглядом — слишком много новых вкусных деталей. Немного другая стрижка — сдержанная, почти классическая мужская, но виски забриты по-молодежному и челка чуть длиннее, чем положено. Плюс легкая, аккуратная небритость. У него явно толковый стилист: вроде и выглядит представительно, по статусу и на свои тридцать девять, но есть при этом что-то залихватское, мальчишеское, смягчающее строгие черты лица.
В этот раз не в костюме — оно и понятно: на улице жара. Светло-голубая рубашка сидит как влитая на подтянутом теле, оттеняя цветом глаза и подчеркивая упругий рельеф рук. И нет, Горский — не утрамбованный мышцами и пышущий тестостероном качок, но очевидно, что в спортзал ходит. Пара верхних пуговиц расстегнута: ровно настолько, чтобы придать образу неформальности, но не провалиться во фривольность. На запястье — стильные, неброские, но бесспорно дорогие часы.
А еще его парфюм… Глубокий и мягкий верхними древесно-зелеными нотами, но оседающий в легких запахом дубленой кожи, он заполонил собой всё пространство кабинета. Так же, как заполонил его своей энергетикой Горский. Она у него потрясающая — мощная, как снежная лавина. Снесет, и не заметишь, как уже под завалами оказалась.
Как же меня от него ведет. Что за наваждение такое…
И это Горский еще на меня даже не взглянул — он по-прежнему внимательно изучал разложенные перед ним документы с сосредоточенным видом. Выиграв таким образом фору, я еще раз отругала себя, призывая внутреннее «я» собраться и прекратить пялиться на него. Да, Горский мне нравится. Признаю еще раз. Нравится до одури. Но это не повод отекать пломбиром и терять трезвомыслие. Давай, Мила, соберись!
Ожидая, пока на меня наконец-то обратят внимание, я принялась разглядывать кабинет. Просторный, светлый, минималистичный деталями. Ничего лишнего, но чувствуется индивидуальность. В каких-то совершенно малозаметных штрихах — например, на кожаном диванчике лежала раскрытая книга обложкой верх. Труды Льва Гумилева. Однако. На стене — картина в простой раме, не отвлекающей внимание от изображения. Импрессионизм. «Вечер в Париже». Романтично. И еще раз — однако! Возле шкафа притулились домашние шлепки. Это даже… мило? В углу стоит ухоженный, развесистый фикус в пасторальном горшке, подписанном «Федя». Забавно. Кажется, у Пети есть друг Федя.
Подобные мелочи многое могут рассказать о человеке. Кажется, владелец этого кабинета не лишен чувства юмора, немного сентиментален, отдых предпочитает проводить с пользой, раз расслабляется под философские книги, и привык даже рабочее пространство «одомашнивать». Черт, лучше бы не рассматривала кабинет — теперь Горский мне еще больше нравится.
Опять вспомнился тот взгляд в клубе… И собственные статьи, материал для которых мне лично слила его жена на электронку. Множество грязных и некрасивых подробностей от униженной и оскорбленной женщины. У меня вновь произошел некий рассинхрон картинки и содержания. Неужели это один и тот же человек?
Да. Один и тот же. Увы. И это не делает его плохим. Это делает его… обычным. В том плане, что: есть статус, деньги, власть — есть доступ к соблазнам, перед которыми сложно устоять. И в этой вседоступности очень быстро размываются границы того, как должно поступать по-человечески. Мы все эгоисты в той или иной степени, но эгоизм не оправдывает сволочизм.
Такой, как, например, держать у двери пришедшую к тебе девушку!
Если честно, меня прям покоробил тот факт, что я до сих пор мнусь у двери, а Горский — ни ухом, ни рылом. Как-то невежливо. Хотя… Какое дело власть и деньги предержащим до правил этикета? Если так подумать, встреча нужна больше не этому столичному олигарху, а Савве и его холдингу. Поэтому можно и потоптаться у двери в подобострастном ожидании, не так ли? Ох, как знакомо!
Но у меня болит нога!
— Кхм-кхм, — не выдержав, откашлялась я, напоминая о себе. — Здравствуйте. Я Мила. Мила Варшавская. Я к вам…
— Минутку, — оборвал меня Горский, не отрываясь от бумаг. — Присаживайтесь пока, — предложил он, махнув рукой на офисное кресло, расположенное по другую сторону его рабочего стола.
Ну, и на этом спасибо. Я кое-как доковыляла до предложенного места — нога ощутимо болела. Грациозно присесть не вышло — я с грохотом обвалилась в кресло, чем всё-таки отвлекла Горского от документов. Он вздернул голову и удивленно на меня посмотрел. Доля секунды, и его удивление сменилось внимательно сканирующим меня, пронизывающим насквозь, изучающим взглядом. Ощущение — будто бетонной плитой придавило. Отчего мне на мгновение стало неуютно и как-то… зябко. Если Горский с таким же видом знакомится с девушками, то неудивительно, почему он до сих пор «завидный холостяк».