100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле. Страница 3

А не как эти… Мои родители.

И Большая Любовь со мной случилась. На первом курсе универа. Я училась на психфаке, он — на юридическом. День первокурсника, случайное столкновение в холле актового зала, взгляд глаза в глаза — искра пробежала, и вот оно! Я влюбилась. До одури. Как кошка. Его звали Денис, среди своих — Дэн. Красивый, умный, интересный, перспективный, из состоятельной семьи коренных москвичей. Прям принц. На белом «Мерседесе».

И ухаживал красиво, с размахом. Цветы-конфеты, дорогие подарки, в Турцию свозил, каждые выходные по ресторанам выгуливал. Любое мое желание выполнял, как волшебник с палочкой.

Еще б я знала, что он этой своей палочкой не только мои желания выполнял, но у меня тогда как шоры на глазах были. Мне, помнится, бабушка сразу сказала: «Не нравится он мне. Глаза гулящие. И сам… порченый». Но какое было дело влюбленной дурочке до бабушкиного опыта? Я разругалась с ней в пух и прах — ба меня еще в итоге и успокаивала. Помирились, конечно. Бабушка сдалась — мол, это твой опыт, твои ошибки.

Мой, да. Весьма болезненный и горький.

Однажды я приехала к Дэну домой — у меня ключи были от его квартиры, и я уже мечтала, что скоро он меня жить к себе позовет. И никак не хотела понимать, что ключи мне дали как бесплатной домработнице: квартиру прибрать, еды наготовить, трусняки его постирать. А я и рада стараться — любовь же, почти семейные отношения. Это уже потом дошло, когда обухом по башке припечатало, отчего глаза широко открылись. На реальное положение дел.

Так вот, приехала я к Дэну однажды, и, уточню, он знал, что я приеду, а у него в постели баба лежит. И не какая-то там левая, а подруга моя, университетская. Немая сцена: Светка глаза вытаращила и одеялком прикрывается, я стою с ключом в одной руке и с продуктами — в другой, а Дэн, развалившись на кровати, выжидающе, с неприкрытым интересом на нас двоих смотрит. Что делать-то будем? Подеремся? Истерику закатим? Шоу. Он ждал шоу!

Я просто положила ключ на комод в коридоре, поставила пакет с продуктами на пол и молча вышла. Чтобы уже больше никогда не вернуться в эту квартиру. Где моя Большая Любовь превратилась в одно Большое Циничное Ничто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не буду рассказывать, как мучительно долго я страдала от этой дурацкой болезни под названием «Любовь». Как после расставания кусала до крови губы каждый раз, когда на протяжении нескольких недель узнавала всё новые и новые подробности из увлекательной жизни Дэна. Как ловко и красиво он, оказывается, умудрялся водить меня за нос, одновременно ухлестывая за пятью еще такими же дурочками, как я.

Урок вышел хороший, особенно когда сокурсница «по секрету» рассказала мне, что это у Дэна фишка такая — сталкивать баб лбами. И что многие терпят и остаются, потому что мальчик хорошенький, при деньгах да еще не жадный. Айфоны вон дарит. И рассказывая, завистливо поглядывала на мой телефон. Видимо, думала, что это он мне его подарил. А ей не обломилось — не прошла кастинг.

Только телефон этот мне отец на восемнадцатилетие купил, а все подарки Дэна я вернула ему назад. Гордости во мне — хоть в банки на зиму закатывай.

«Вот оно! — воскликните вы. — Несчастливая первая любовь и разбитое плохим парнем сердце!»

И опять мимо кассы. Да, я дала себе зарок, что больше так не попадусь. И сердце на замок закрыла, но не заморозила. Отнюдь. У меня еще теплилась надежда, что когда-нибудь я встречу хорошего парня. Просто не сейчас. Просто надо подождать. Просто надо быть более требовательной, осторожной и разборчивой — чай, на психолога учусь.

Н-да. Надо. Жаль, что в эту классную психологическую установку не вошел фактор форс-мажорных обстоятельств. Что ты-то можешь быть умницей-разумницей, но это не отменяет дерьма, которое против твоей воли может к тебе прибиться. Как прибилось оно ко мне на развеселой студенческой вписке в общаге перед Новым годом, куда я пошла вместе с подружками — просто чтобы отдохнуть, немножко выпить, расслабиться. В затворницы я не записывалась.

Вот на этой вписке еще один хорошенький мальчик подсел ко мне, слово за слово — разговорились. Я цедила потихоньку пиво, но он уговорил меня выпить легкий коктейль — мол, работает барменом, офигенные штуки делать умеет. Почему бы и нет? Выпила. И отключилась.

А очнулась, блин, звездой Вэкашечки и Инстаграмчика. Мальчик этот милый поспорил на меня. С тем самым Дэном. Опоил меня и парочку «горячих фоток» со мной в качестве модели в стиле «ню» в соцсети выложил — как доказательство, что всё было. Только вот ничего не было — уж я бы поняла! Но! Кому какое дело, если фотки те как вирусное видео сработали…

Они были просто ВЕЗДЕ!

Поэтому насчет «звезды» я не преувеличиваю — в универе только совсем уж ленивый не шептался за моей спиной и не тыкал в меня пальцем. И вот от острых, злых и едких сплетен и было больнее всего.

Последствия — уж лучше бы я еще одну несчастную любовь пережила, чем такую славу. Меня чуть с психфака не поперли за порочащее альма-матер поведение. Еле отбилась — оценки-то и показатели у меня высокие, поступила сама, ранее ни в чем предосудительном замечена не была. И это не говоря уже про определенную репутацию, которую мне за глаза приписали, и повышенное внимание всех «первых парней на деревне». Каждый подкатывал с таким видом, будто я, распушив хвост, сразу за ним в койку побегу.

Казалось бы, вот тут впору сломаться и всех мужиков скопом записать в уроды моральные, а баб — в озлобленные сучки. Тем самым цинизмом насквозь пропитаться и проникнуться идеей всем им отомстить!

И опять нет. Всё было немножко иначе.

Я не сломалась и жалеть себя не стала. Я не драма-квин и не люблю излишне эмоционировать. Наоборот. Это мои ошибки. Это я была глупой и доверчивой. Это я виновата в том, что не захотела слушать, слышать и видеть. Но больше этого не повторится. Я стану сильной и больше никому не позволю использовать себя.

«Никому не верь. Все лгут» — вот отныне моя религия. И, знаете, что? Мой дальнейший жизненный опыт только раз за разом утверждал меня во мнении, что я права.

Это первый результат. Второй… Пока на новогодних каникулах я отсиживалась дома, то постоянно возвращалась к этим фоткам, с мазохистским интересом наблюдая за тем, как они набирают и набирают лайки. И размышляла: почему? Почему чей-то позор настолько привлекателен в чужих глазах? Ведь это не просто фотки — это моя жизнь, мои приватные границы, которые самым жестоким образом были нарушены, но этот факт никто не осудил.

Осудили меня.

И тут меня накрыло откровением…

Мы делаем это каждый день — нарушаем чужие границы. Каждый. Когда лезем в соцсети. Когда смотрим телек. Когда открываем рот и произносим фразу: «А ты слышал/а, что Милка Варшавская…» И никому ведь не приходит в голову, что, обменявшись новостями и свежими сплетнями, подслушанными, подсмотренными, вычитанными в интернете, мы грубо нарушаем границы чужой частной собственности. И это то, что нравится людям. Всем этим людям, которые с жадным любопытством смотрят реалити-шоу, читают «желтые» сплетни, пасут странички селебретис — ковыряются в чужом грязном белье. Со смесью зависти, ненависти и обожания. И чем оно грязнее — тем лучше, интереснее. Потому что так свое дерьмо кажется чище.

Дичь, да. Но пипл хавает. И пипл платит за такой контент деньги.

Меня озарило пониманием, как это всё работает. И что я могу быть той, кто этот контент создает. Не сразу. Постепенно. Шаг за шагом.

Я училась смотреть и видеть, слушать и слышать, анализировать и делать выводы. Я училась прятаться за масками и шпионить. Я училась ювелирно и незаметно проникать за чужие границы приватного пространства. Я училась быть той, кого уже через пару лет пригласят на постоянную работу в тот самый модный «желтый» журнал в качестве ведущей светской колонки.