Враг рода человеческого - Хольбайн Вольфганг. Страница 94

Бреннер на мгновение прикрыл глаза. В его ушах все еще стоял грохот взрыва, а вспышка была такой яркой, что он видел ее даже сквозь закрытые веки, как будто она навечно запечатлелась на сетчатке его глаз. Он услышал, как Йоханнес начал что-то бормотать рядом с ним — судя по его монотонному голосу, это была молитва, но Бреннер не мог разобрать слов. И не потому, что Йоханнес говорил невнятно — просто на секунду Бреннер как будто бы разучился понимать человеческую речь. Яркая вспышка и оглушительный грохот взрыва лишили его на мгновение чувства реальности, и, казалось, еще немного и его психика навсегда погрузится во мрак, рухнет в ту пропасть, на краю которой он стоял в течение последних часов.

Но Бреннер сумел взять себя в руки, его сознание снова прояснилось, и он понял; что сидит на корточках, сжавшись в комок, рядом с Йоханнесом, скорчившимся в три погибели и закрывающим руками голову. Должно быть, Бреннер находился в бессознательном состоянии несколько секунд, потому что грохот взрыва уже отзвучал и смолк. Над ним стоял Салид с озабоченным лицом и что-то говорил ему.

— Что с вами? — разобрал Бреннер слова палестинца. — Черт возьми, Бреннер, отвечайте же наконец!

Бреннер осторожно приподнял голову и взглянул на Салида, все еще не разгибая спины. Должно быть, его осанка и все движения выдавали страх: он боялся, что Салид ударит его. Палестинец понял это и сказал, пытаясь успокоить Бреннера:

— Я вам ничего не сделаю. Не бойтесь. Все уже позади.

Дрожа всем телом, Бреннер выпрямился. Салид вынужден был его поддержать, и Бреннер вцепился в палестинца с такой силой, что тому стало больно. Но Салид убрал свою руку только после того, как убедился, что Бреннер может самостоятельно стоять на ногах.

— Мы должны двигаться дальше, — сказал он.

Бреннер кивнул и послушно пошел вслед за палестинцем, однако слова Салида показались ему нелепыми. Что значит “дальше”? Это понятие казалось ему теперь пустым и бессмысленным. Никакого “дальше” больше не было. О Боже, и это все случилось за одну ночь! Неужели действительно он проснулся всего лишь несколько часов назад? Да, именно с тех пор начался весь этот кошмар… В эти несколько часов он каждую минуту попадал из одной безумной ситуации в другую, ему казалось, что нет хуже того положения, в котором он в данный момент находился, но с каждой минутой он убеждался, что это не так — всякий раз его ожидало еще более тяжелое испытание.

Но самое страшное в этой ситуации было то, что Салид тоже не знал, куда идти дальше — в глубине души Бреннер был твердо в этом убежден. Они вступили в борьбу, потерпев поражение в тот самый момент, когда начали ее, — и быть может, именно потому, что начали. Они давно уже не знали, с кем, собственно, борются и по каким правилам. События давно уже вышли из-под их контроля.

Бреннер ковылял вслед за Салидом, не разбирая дороги, и даже не заметил, что тот остановился, пока Салид не задержал его довольно бесцеремонно, вытянув руку, на которую Бреннер налетел впотьмах. Только тогда Бреннер заметил, что к ним приближается машина, медленно, но с зажженными фарами и громко работающим двигателем. Ее слегка заносило, водитель, должно быть, был ранен или пьян, или не имел опыта вождения. Бреннеру показалось нелепым то, что он еще способен отмечать подобные детали, но его мировосприятие за эти последние часы сильно изменилось.

Машина тем временем еще более сбросила скорость, хотя двигатель гудел все так же натужно. Бреннер заметил боковым зрением, что Салид поднял дуло своего автомата, хотя у него не осталось уже патронов и этот жест был совершенно ненужным. Машина — это был “мерседес” или “форд”, Бреннер не мог разобрать — вильнула в сторону, приблизившись к ним вплотную, и неуклюже повернулась на девяносто градусов. Мотор затих. Бреннер думал, что сейчас из машины кто-нибудь выйдет, однако им пришлось ждать по крайней мере полминуты. И только тогда распахнулась двустворчатая задняя дверца и в проеме показалась стройная фигура человека в светлом плаще. Он махал им руками.

— Садитесь! Быстрее!

После всех пережитых абсурдных, лишенных всякой логики событий Бреннеру вовсе не показалось странным, что они без лишних слов, сразу же послушались незнакомца. Салид быстро преодолел расстояние, отделявшее их от фургона, и прыгнул в него, а затем повернулся, чтобы помочь Йоханнесу и Бреннеру подняться в машину. Он закрыл дверцу за Бреннером, убедился, что она хорошо захлопнулась, и только тогда обратился к таинственному спасителю:

— Кто вы?

— Это не имеет никакого значения, — человек в плаще повернулся и начал пробираться к сиденью водителя. Бреннер только теперь, приглядевшись, понял, что плащ незнакомца не просто сильно выпачкан, он весь разорван и прожжен А темные пятна, которые он принял за грязь, были пятнами запекшейся крови.

— Держитесь покрепче. Я вынужден буду вести машину на предельной скорости. Возможно, нас преследуют.

Бреннер машинально повиновался ему, впрочем, как и Йоханнес и даже — к изумлению Бреннера — Салид, хотя последний сделал это не сразу. Все трое устроились на узкой жесткой скамье, стоявшей у правой стены фургона. У противоположного борта стоял массивный металлический стол с электронной аппаратурой — здесь были магнитофоны, мониторы, микрофоны и другие приборы.

Незнакомец тем временем сел за руль и включил зажигание. Двигатель завелся только с третьей или четвертой попытки, он гудел очень натужно, особенно когда водитель нажимал на газ. Бреннер решил, что был прав, предположив, что их водитель довольно неопытен: машина тронулась с места рывком, так что он и Йоханнес чуть не упали со скамьи. Салид держался крепче, но и он закатил глаза, положил свой автомат на пол и, пригнувшись, двинулся к водительскому креслу, расставив руки, чтобы сохранить равновесие.

— Может быть, будет лучше, если за руль сяду я? — предложил он водителю.

— Может быть, — ответил человек за рулем, не двинувшись с места.

Он не убирал ноги с педали газа, прибавив скорость. Двигатель протестующе взревел, и фургон, раскачиваясь из стороны в сторону, сделал такой резкий поворот, что Салид поспешно ухватился за спинку переднего пассажирского кресла.

— Вы должны были переключить на первую скорость, — сказал он, — иначе двигатель может выйти из строя, кроме того, мы привлекаем к себе слишком много внимания, разъезжая по городу с таким шумом.

Водитель сделал то, что ему посоветовал Салид.

— Вы не очень опытный водитель, да? — спросил Салид.

— У меня даже нет водительских прав, — признался незнакомец. — Но несмотря на это, за рулем останусь я. Так будет лучше на тот случай, если нас остановят.

Говоря это, он взглянул снизу вверх на Салида, и Бреннер впервые смог разглядеть лицо незнакомца, хотя и при неверном зеленоватом свете, который отбрасывали приборы со щитка. Бреннер испугался, он был поражен до глубины души. Лицо незнакомца тоже покрыто пятнами запекшейся крови. В его левой щеке зияла огромная, продолжавшая кровоточить рана, а участки кожи, видневшиеся между пятен и ссадин, были мертвенно бледны. Бреннер поспешно отвел глаза в сторону. Он не хотел знать тайну этого человека. Он даже не хотел знать причину того, почему незнакомец помог им.

Салид тоже помолчал несколько секунд после того, как увидел лицо незнакомца. А когда он снова заговорил, его голос слегка дрожал, и Бреннер заметил, что палестинец судорожно вцепился пальцами в спинку кресла.

— Куда мы направляемся? — спросил он.

— В монастырь, — ответил незнакомец.

Грохот взрыва давно уже смолк, а оконное стекло все еще продолжало дрожать под пальцами Кеннели, и в его ушах все еще стоял звон. Это взорвался вертолет, превратившись в столб огня, как только рухнул на землю. Кеннели казалось, что он ощущает жар раскаленного пламени, полыхнувшего за бетонной оградой на противоположной стороне улицы. Чувство было таким реальным и сильным, что у Кеннели заболели ладони, которые он прижимал к оконному стеклу. Но он был не в состоянии убрать их. Он, казалось, вообще был неспособен сейчас что-нибудь делать. Мысли Кеннели путались. Его охватил ужас. На этот раз он отчетливо видел все, что произошло, и не мог отрицать очевидного. Темнота на его глазах вдруг ожила и скинула вертолет на землю, точно так же, как до этого смела его людей с улицы. Это она убила агентов, посланных им в гостиницу. Но его люди знали, на что шли. Они осознавали смертельный риск, хотя и не понимали, какому именно противнику они противостоят. Однако у них не было сомнения, что враг смертельно опасен, коварен и необычайно силен. В конце концов, не имело никакого значения, убил ли их палестинский террорист или некая мистическая сила.