Поймать лаптем удачу (СИ) - Смирновская Маргарита. Страница 18

— Промахнулся! — крикнул кто-то. Я была в шоке. У меня опять все поплыло перед глазами. Тут Миша быстро завел мотоцикл и крикнул:

— Садись, что стоишь?

Прозвучало это немного нервно.

— Или тебя с ними оставить?

Что стою?! Да ты в меня стрелял!

Что ж, выбор невелик. Они или Миша. Выбрала то, с чем я смогу справиться. Я села на «байк», одной рукой схватилась за Высоковского, а другой продолжала держать пистолет, направленный на ребят. Все они что-то орали, но не подходили. Странно, ни у кого из них не было оружия, кроме Миши. В магазине стрелял тоже он — только такой грустный вывод могла сделать я. Мы рванули с места, я вцепилась в Мишу, чтобы не упасть. Сердце опять заколотилось. Невыносимо хотелось к нему прижаться еще сильнее и положить на его плечо голову. Может, его запах так влиял на меня? На глаза надвигались слезы: ну почему, как только я встречаю парня по своему вкусу, он оказывается либо недотепой, либо придурком, либо убийцей и голубым…

Куда он меня вез, мне было неважно. Абсолютно все равно. Я лишь твердо для себя решила, что в случае чего убью его и скажу, что все так и было, и это не я. Стреляет он плохо, дерется хорошо, но, судя по его темпераменту и воспитанности, со мной он драться не будет. Да и я с ним в драку лезть не собираюсь, убью — и все. Пистолет у меня травматический, но я знаю, куда надо стрелять, чтобы человек не выжил.

Мы неслись по трассе в сторону моего Раменского. Мне показалось, что прошло всего десять минут, а мы уже въехали в мой город, мимо проносились знакомые улицы. Но, естественно, я понимала, что так быстро мы доехать не могли. Просто я совсем ушла в себя.

Миша свернул к моему дому.

— Не надо! — крикнула я. — У меня встреча в семь вечера.

— С журналистом?

Миша остановил «байк» у бордюра.

— Нет.

Почему я поняла, кого имеет в виду Высоковский? Я слезла с мотоцикла. Голова кружилась. Да что со мной? Уже второй раз за сегодня. Так ведь и промахнуться можно, когда соберусь его убивать.

— Давай довезу до места встречи? — предложил Миша.

— Спасибо, как-нибудь без тебя, — ответила я и хотела уйти. Неужели и правда мне все равно, убьет он меня сейчас или нет? Он догнал меня и развернул к себе.

— Ты плохо выглядишь.

— А как я должна выглядеть? Утром похороны и неудавшиеся поминки, погоня за ручку со злейшим врагом, который зажимает тебя в первом попавшемся углу, потом изливает душу и стреляет, нечаянно промахнувшись.

Боже мой, да он смеется! Стоит и ржет!

— Не я стрелял, — смеясь, ответил он. Глаза его словно зажглись от солнечного света и приобрели золотистый оттенок. Как красиво врет! А то я не видела, с какой стороны пуля летела!

— Ты мне не веришь, — заключил он.

И чего он этому так радуется? Он достал пистолет из-за пояса.

— Проверь.

Я посмотрела на его оружие. Травматик. Только покруче, чем мой. Неужели и, правда, не он стрелял? Брать его оружие в свои руки я не стала. Потом я очень сожалела, мучаясь от любопытства, но на тот момент я решила не оставлять на его пистолете свои отпечатки. А вдруг он десять человек завалил, а потом я на нарах сидеть буду.

Глава 4.6

— Допустим, не ты. Но тебе я все равно не верю. — Я отвернулась от него и посмотрела вдаль. Да, ему я не верила, как и Павлу тогда. Вся их жизнь пропитана ложью и сплетнями. И внезапно какая-то странная грусть полностью охватила меня. Даже появилось чувство безнадежности и бессилия. Мои пальцы словно ударило током, и сердце замерло. Миша взял мою руку, поцеловал ее, смотря мне в глаза, а затем сказал:

— Береги себя.

Я даже ответить не успела. Он сел на «байк» и моментально умчался. Наверное, целую вечность я стояла, как отупевшая, и смотрела в ту сторону, куда уехал Миша. Это было… Что это было? Я шла уже злая как черт. Он такой же, как его покойный нахальный брат! Пусть об умерших плохо не говорят, но он тоже нахал еще тот был! Что это все значит? Я удаляю ему программы, а он мне руки целует! Где логика? Попробуем-ка нарисовать его портрет: воспитанный, трудолюбивый, наглый и нахальный, чертовски красив, правда, невысокий. Далее: предлагает мне помощь, а сам пытается убить мою подругу, прощает мне удаленный «1С», но ищет документы, зачем-то пытается меня убить, но потом сам спасает меня от других неприятелей, жмется ко мне, но остается холодным, потом снова пытается убить, но спасает и целует руки. Может, в этот раз и не он стрелял, но я не проверила. Вдруг он как раз рассчитывал, что я побоюсь взять его пистолет? На понт брал. А может, там вообще пуль не было, и проверить было нельзя. Сказал бы, что он их не вставлял, — и не узнаешь правды. Выстрел был с его стороны, это точно. Значит, вывод, какой? Он маньяк. Ему нравится охотиться за жертвой и завлекать ее. Его забавляет моя реакция. Ну что ж, я больше ему не дам такого шанса.

В раздумьях я доехала до поселка, где жила Кристина. В кафе-баре я вдруг обнаружила, что забыла на поминках сумку с телефоном и деньгами. С собой в куртке у меня были только ключи от квартиры. Времени полшестого, до встречи еще полтора часа. На свой страх и риск мне пришлось заказать полноценный ужин и кофе. Я решила обдумать наше знакомство с Михаилом. На злого гения он не был похож совсем. И я понимала, что это я не хочу, чтобы он был убийцей, маньяком и геем. Но кто он? Если не гей, то он действительно может быть отцом Машиного ребенка и желать смерти брату, так как тот не хотел с ней разводиться. Он признался, что догонял его и забрал регистратор. Что же я его не спросила про Петрова? О, нет! С поминками я совсем забыла о встрече с Андреем Петровичем! Мне стало еще хуже. Ну ладно, завтра тоже будет день, и я обязательно все узнаю. От запаха кофе я чуть приободрилась и почему-то вспомнила, как Высоковский в ресторане, в этой маленькой комнатушке смотрел на меня. От мысли о нем я покраснела. Да что же это такое? Его нет, а я краснею! И кто он такой, чтобы вызывать во мне смущение?! Гей-маньяк! Лучше буду думать о Гущине. Но все мои мысли о Гущине заканчивались рестораном, погоней и аркой, где зажал меня Михаил, чтобы нас не заметили. Сердце опять замирало, и я, снова злясь на себя и краснея, в душе обещала себе, что убью свой объект влечения. Маньяки опасны, а голубые все равно никакой пользы для женщин не приносят. Только как зараза захватывают в свой клан нормальных мужиков. И потом, это несправедливо: быть таким красивым — и геем.

Есть совсем не хотелось. Мой крем-суп остыл. Такой задумчивой, с ложкой в руке меня застала Кристина.

— Рада тебя видеть живой. — Она села рядом. — Я у Машки была. Она очнулась. Правду знает. Ей там все сказали.

— Как она?

— Плачет и убивается. Что, впрочем, она всегда делает, когда теряет свою любовь. А я ей говорю, что главное — здорова, и ходить будет.

— Скажи ей, чтобы Рине позвонила. Пусть что-нибудь придумает, но не говорит, что в больнице. Я сказала, что в Испании ураган и нет ни телефонной связи, ни Интернета.

Мы с Кристиной просидели два часа. Она мне успела рассказать, что говорили на поминках. Про Машу, никто ничего не знал, как будто ее в машине и не было. Деньги, правда, увели. Перевели на фирму за ненужный материал, который так и не поставили, а фирма резко обанкротилась. По такому же сценарию все случилось и с телевидением, только еще без подписи Михаила, как сказал юрист. Все уверены, что Павла кто-то надул, но спросить теперь не у кого. Так что, возможно, его убили, чтобы спрятать концы в воду. Кристина уверена, что финансовый директор ему помогал. Но надо понять, у кого должны были зависнуть деньги: у Павла или у его финансового директора, и чья была фирма, на которую они перевели деньги. С Машей пока не удалось поговорить, так как время визита было ограничено из-за ее эмоционального состояния. В шприце действительно находилась лошадиная доза снотворного, от которого Маша не проснулась бы. Отпечатки пальцев были сняты и переданы Кристининому другу-любовнику — детективу. Ну, и Кристинка мне сообщила (как бы между прочим), что по просьбе этого детектива я уже устроена на стройфирму секретаршей заместителя директора. Завтра меня ждут на собеседование. У меня был шок. Конечно, превосходная перспектива — из термички превратиться в элитного секретаря… Но Кристина не знает, что за мной идет охота, меня хотят убить, и в том числе Высоковский. А я теперь сама полезу на рожон к этому маньяку. Я сначала засмеялась, а потом заплакала. Кристина посмотрела на меня и, затянувшись сигаретой, сказала: