Творческий подход к предвидению (ЛП) - Белл Дана Мари. Страница 2

Шейн Джолун.

— Какого черта? — она ворвалась в картинную галерею. Милостивые боги, Акана чувствовала запах Шейна повсюду. Его аромат был насыщенным, богатым и таким соблазнительным. Она схватила первого попавшегося человека в костюме. — Простите, я могу поговорить с владельцем, пожалуйста?

Вскоре пришел хозяин.

— Меня зовут мистер Клаузнер. Чем я могу вам помочь?

В запахе мужчины было что-то странное. Акана глубоко вдохнула, утвердившись в своем подозрении, когда почувствовала запах пуки и чего-то еще, чего-то неуловимого. Он определенно был фейри, это точно.

Владелец галереи окинул взглядом ее дизайнерский наряд, и его поведение изменилось от простого любопытства до почти щенячьего очарования.

— Скульптура на витрине. Кто ее создал?

Мужчина улыбнулся, само очарование. Он даже не спросил, почему она не прочитала табличку. Очевидное богатство позволяло Акане вести себя немного эксцентрично.

— Шейн Джолун, конечно. За последние пять лет он стал знаменитым скульптором, и мы были рады принять участие в представлении миру его искусства.

Она кивнула, лишившись дара речи. Шейн был скульптором?

Джетро?

Серьезно?

Ее взгляд вернулся к скульптуре на витрине.

Он назвал эту изысканную фигуру «Акана».

Голос владельца галереи ворвался в ее мысли прежде, чем они успели зайти слишком далеко в направлении, которое она не хотела затрагивать.

— Хотите посмотреть другие его работы? Нам посчастливилось получить партию, и, конечно, сам скульптор был здесь совсем недавно, помогая устроить все экспонаты.

Акана последовала за маленьким человеком, ошеломленная тем, что было выставлено на всеобщее обозрение. Работы Шейна были, без сомнения, самыми потрясающими из всех, что она когда-либо видела. Его скульптуры заставляли ликовать, плакать, порхать и лишали дыхания из-за желания большего. Акана не могла отвести от них глаз. Металл, стекло и камень были игрушками, которым Шейн придавал такую форму, что они затронули душу и сердце Аканы. Ей отчаянно хотелось протянуть руку и погладить экспонаты. Она жаждала купить их все, чтобы любоваться в любое время и чувствовать, как ее сердце переполняется эмоциями.

Акана указала на скульптуру, которая как бы взывала к ней. Экспонат напоминал кошку на охоте, но в ее чертах было что-то странно человеческое. Что-то женское. В том, как кошка держала хвост, был намек на озорство и игривость, несмотря на сверкающие обнаженные когти.

— Вот эту.

— Да, мисс…

— Я еще не закончила.

Она нашла еще одну, которая понравилась бы Джейдену, ее партнеру и одному из новых шуринов Шейна. Три безликие фигуры извивались в стеклянном пламени и металлической тени. Их спины были выгнуты дугой, а руки сплетены друг с другом. Двое склонились над одним в защитном жесте. Ей показался уместным тот факт, что не самая маленькая фигура находилась под защитой. Для Аканы эта средняя фигура олицетворяла Джейдена и все, что, как думал вампир, он потерял, когда Дункан поцеловал Мойру, запустив Заявление.

Там, где другие видели в фигурах только боль, она узрела удовольствие и выигранные битвы. Может, Шейн создавал скульптуру, думая о сестре и двух ее спутниках?

— И эту тоже, — прекрасный подарок для новоиспеченного лорда клана Блэкторн и его семьи. Акана могла поспорить, что больше всего оценит символику именно Дункан, пара Джейдена и бывший лорд клана Малмейн.

— Ах. Конечно, — мистер Клаузнер подал знак своему сотруднику, и тот положил перед обоими фигурами табличку «ПРОДАНО».

Акана полезла в сумочку и достала кредитную карточку, не удивившись, когда глаза мужчины округлились. Это была чрезвычайно редкая карта, выдаваемая только очень богатым клиентам. Мистер Клаузнер впился в кредитку голодными глазами прежде, чем смог остановить себя.

— Вы говорили, что художник был здесь совсем недавно? — когда Клаузнер кивнул, она улыбнулась, сама невинность. Благодаря миниатюрной фигуре и большим необычным глазам Акана заставляла многих мужчин с помощью одного лишь взгляда исполнять ее желания. — Есть ли у меня шанс встретиться с ним?

Клаузнер печально покачал головой, держа в руках кредитную карту.

— Простите, мисс… — он взглянул на карту, — Руссо, но мистер Джолун направился в свое фамильное поместье. Думаю, отсюда он поехал прямиком в аэропорт.

Фамильное поместье могло означать только одно. Шейн вернулся в Небраску.

— Благодарю вас, мистер Клаузнер, — она снова улыбнулась, развеселившись, когда щеки мужчины покраснели.

— Позвольте уточнить, куда мне отправить скульптуры?

Акана продиктовала адрес Джейдена, зная, что он не будет возражать, если она воспользуется его домом, тем более одна из скульптур предназначалась вампиру. Клаузнер едва моргнул глазом, когда она упомянула Небраску, но напряжение в плечах быстро спало. В глубине души она понимала, что этот мужчина защищал Шейна, даже если основным мотивом были деньги, которые художник приносил галерее.

Она поблагодарила Клаузнера и вышла в вечерний Нью-Йорк. Шейн был на пути домой, значит, пришло время отчитаться Робину. Акана бросила последний тоскливый взгляд на скульптуру в витрине. Ее сердце дрогнуло от такой красоты. Может, Шейн видел ее именно такой? Правда?

Ее рука легла на холодное стекло прежде, чем Акана осознала это, потянувшись к прекрасному произведению искусства, от которого она не могла оторвать глаз. Она отдернула ладонь и отступила, отводя взгляд от витрины. Потом резво отошла и поймала такси, чтобы вернуться в отель. Ей нужно было быстро собрать вещи и доложить Робину о возвращении фермерского мальчика в Небраску, иначе она снова вернется в художественную галерею, в которой витал запах Шейна. Акане казалось, что, если она останется здесь еще хотя бы на мгновение, ее сердце не выдержит.

Просто тогда, возможно, оно больше не будет принадлежать ей.

***

— Сэр? Вы видели?

Шейн вышел из тени и ухмыльнулся. Ее реакция оказалась даже лучше, чем он ожидал.

— Видел. Спасибо, мистер Клаузнер.

— Пожалуйста, мистер Джолун, — Клаузнер снова махнул своему помощнику, который, по наблюдению Шейна, видимо был экстрасенсом, и парень ответил на невысказанную команду. Он начал осторожно снимать «Акану» с витрины, заменяя фигуру другой скульптурой Шейна, дополненной табличкой и ценой. — Мне отправить ее обратно в вашу студию, мистер Джолун?

— Да, пожалуйста.

Как будто Шейн позволил бы отправить «Акану» в чей-то дом, кроме собственного. Скульптура была особенной. Она принадлежала им. Когда-нибудь Акана примет и скульптуру, и художника, и все, что шло с ними в комплекте. А до тех пор, пока Шейн не осуществит Заявление, Клятвы и Соединение, «Акана» останется с ним.

Шейн ухмыльнулся, когда помощник покатил «Акану» в заднюю часть галереи к дверям склада. Он не мог ждать.

Он поблагодарил владельца галереи и вышел. Достав сотовый телефон, Шейн набрал номер, который давно выучил наизусть.

— Она едет домой.

— Хорошо. Она видела твою скульптуру?

— Да. И отреагировала так, как вы предсказали.

Тихий женский смех раздался из телефона.

— Ты уже сделал ей подарок?

Шейн усмехнулся. Он работал над подарком ко дню рождения Аканы с того самого дня, как встретил девушку.

— Он почти готов. Теперь у меня есть последний компонент. Я закончу его, как только вернусь в свою студию.

— Прекрасно. Я с нетерпением жду того момента, когда услышу разочарованные крики моей дочери.

«А я с нетерпением жду, когда ваша дочь закричит совсем по другой причине».

— Уверен, она получит от этого много удовольствия.

— Я тоже в этом уверена. Удачного полета, Шейн.

— Спасибо, Провидица.

Шейн повесил трубку и сделал глубокий, счастливый вдох. До сих пор все шло так, как он планировал. Он позволил маленьким частичкам и фрагментам настоящего Шейна показаться его паре, но только чтобы подразнить, соблазнить и увлечь дракона, но не отпугнуть. У Аканы не было ни малейшего желания заводить себе пару, но, по его мнению, было слишком поздно.