Озорная леди - Холбрук Синди. Страница 3

— Самовлюбленный фат! — воскликнула Чентел, посматривая на него с опаской.

Мужчина зарычал от возмущения и рывком бросился к ней. Он почти поймал ее, перегнувшись через кровать, однако Чентел вырвалась и со всех ног бросилась к балконной двери. Но добежать до нее девушке не удалось, потому что ее схватили за подол рубашки.

Старомодная рубашка, по счастью, была очень пышной, и Чентел удалось извернутся внутри ее. Она ударила незнакомца по уху, от души надеясь, что его голове будет так же больно, как ее руке. Негодяй в ответ просто схватил ее за запястье, а когда он со всей силой прижал ее к своему твердому, как камень, телу, у Чентел перехватило дыхание. Он легко поймал ее вторую руку и завел обе ей за спину. Тяжело дыша, она пыталась откинуться назад, подальше от него.

— Что ж, продолжим, Чентел? — Наглец даже не запыхался.

Чентел подавила рвущийся с губ крик, когда он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Как только он бросил ее на постель, она постаралась сесть. Дело принимало дурной оборот, и она уже не в силах была контролировать свои страхи.

— Бог мой, да не смотри ты на меня так! Насильник из меня такой же, как и убийца. А теперь лежи тихо, а я свяжу тебе ноги.

Она пошевелила кончиками пальцев, выглянувшими из-под подола ночной рубашки.

— Нет, так не пойдет, — сказал он резко. — Вытяни ноги!

Чентел покраснела, но послушно подвинулась к изножью кровати. Незнакомец снова вытащил откуда-то из складок плаща еще одну веревку (у него, вероятно, был там целый склад всяких вещей). Когда он нагнулся над ее правой ножкой, плащ его при этом распахнулся, и пленница увидела за поясом у злоумышленника пистолет. Закусив губу, она постаралась до него дотянуться.

Ее локоть тут же пронзила боль: он сжал его рукой, как клещами. Пальцы девушки были в нескольких сантиметрах от пистолета, и Чентел изо всех сил продолжала бороться с ним, хотя слезы отчаяния жгли ей глаза. Мужчина взвыл. Схватив ее за плечи, он опрокинул ее на постель и придавил сверху своей тяжестью.

— Ты никогда не сдаешься, женщина?

— Пустите меня! — Она отчаянно барахталась, пытаясь выбраться из-под него. — Пустите!

— Черт побери, сейчас же прекрати извиваться! — Его голос звучал странно, как будто он испытывал такое же отчаяние, как и она. — Не ерзай, иначе я перестану вести себя как джентльмен…

— Ха, джентльмен! Ты, ублю…

Он зажал ей рот ладонью:

— Прекрати, иначе я забуду, что ты леди.

Он тяжело дышал, точно так же, как и сама Чентел. Она посмотрела ему в глаза, и всякое желание бороться с этим человеком мгновенно испарилось.

Чентел лежала совершенно неподвижно, ошеломленная выражением его лица. Она не могла сказать, откуда у нее появилось ощущение надвигающейся опасности. Она была уверена, что если пошевелится, то чувство, которое он пока держал под контролем, одержит над ним верх. По ее телу вдруг пробежала странная дрожь: ее бросило в жар, затем в холод, она почувствовала, как силы оставляют ее. Что-то очень твердое впилось ей в живот, причиняя особое неудобство.

— Не проси объяснений, я их дать не смогу, — проговорил он с неожиданным смущением. — Только не надо со мной бороться. Не двигайся, не шевелись, иначе я не отвечаю за себя. В конце концов, есть пределы тому, что может выдержать мужчина.

Она молча смотрела на него и, полумертвая от страха или чего-то другого, чему она не находила названия, даже не кивнула. Медленно и деликатно он поднялся, освобождая ее; Чентел опустила веки, ощущая огонь в тех местах, которые только что соприкасались с его телом. Она так и лежала с закрытыми глазами, пока его теплые руки мягко касались ее ледяных стоп. Затем он перешел к рукам. Чентел зажмурилась, пока он привязывал ее запястья к изголовью кровати.

Кровать прогнулась под его тяжестью, когда он опустился на нее.

— Чентел, открой рот.

При этих словах Чентел подняла на него глаза.

— Зачем?

— Я должен лишить тебя возможности позвать на помощь.

— Нет! Пожалуйста, не надо! — не удержалась от мольбы Чентел. Она была не в состоянии смириться с этим унижением.

— Увы, это необходимо. Я не могу позволить, чтобы ты подняла на ноги весь дом.

Она отвернулась от него, пытаясь удержать слезы обиды. Мягким движением он снова повернул ее голову к себе, погладил по щеке:

— Разве ты не хочешь, Чентел, чтобы я ушел?

— Больше всего на свете я хочу, чтобы вы ушли. Надеюсь, наши дороги больше никогда не пересекутся!

— Я прекрасно тебя понимаю и постараюсь исполнить твое желание.

Не произнося больше ни слова, Чентел открыла рот, незнакомец завязал его легким шарфом. Она застонала, и он тут же спросил:

— Не слишком туго?

Она отрицательно покачала головой и снова от него отвернулась. Вздохнув, он поднялся. Чентел внимательно прислушивалась к тому, как он почти бесшумно передвигается по комнате… Вот он остановился перед ее шкафом… черт побери, он выдвинул нижний ящик! Краснодеревщик клялся и божился, что никто в жизни не обнаружит тайник. Интересно, скольким еще покупателям он говорил то же самое? Должно быть, ее незваный гость был одним из них, раз он так быстро разгадал этот секрет.

Незнакомец вернулся к кровати и сел рядом с ней; она повернулась и посмотрела на него очень холодно, потому что пресловутая шкатулка была у него в руках.

— Я верю, Чентел, что ты не можешь представить своего брата в роли предателя, но это чистая правда. По крайней мере, известно точно, что он каким-то образом связан со шпионским гнездом и, возможно, сам не осознает, насколько глубоко во всем этом увяз. Прошу тебя, не разрешай своему преданному сердцу увлечь тебя вместе с ним на дно. Я не знаю, можно ли ему помочь, но, если это возможно, я сделаю для него все, что в моих силах.

Он вздохнул, не отводя взгляда от ее красноречивых глаз, и добавил:

— Спокойной ночи, Чентел.

Поднявшись, он накрыл ее одеялом и подоткнул его с боков, как любящий отец, укладывающий спать свое дитя. Затем задул свечу на ночном столике и исчез, оставив Чентел всматриваться во тьму.

— Доброе утром, мэм, — произнес голос с сильным простонародным выговором.

Чентел проснулась, но не в состоянии была пошевелиться в буквальном смысле слова. Ее руки и ноги затекли. Она с ужасом поняла, что все произошло с ней наяву, веревки, которыми ее связали, были абсолютно реальны. Под утро, измученная бесконечными бессонными часами, она все-таки забылась сном. Ей приснился вчерашний злоумышленник, и она сама поверила, что все это проделки Морфея.

Девушка услышала, как ее горничная Джульет, еле слышно бормоча, подошла к очагу и начала разводить в нем огонь. Джульет всегда что-то мурлыкала себе под нос. Чентел давным-давно пришла к заключению, что эти звуки заполняют собой то пространство в ее голове, которое должно было быть занято мыслями. Впиваясь зубами в кляп, она нетерпеливо ожидала, когда горничная закончит свою возню у камина. Сколько времени пройдет, прежде чем Джульет заметит, что у ее хозяйки завязан рот? Чентел принялась считать.

— Вот и огонь зажегся, — напевала Джульет.

Десять, одиннадцать, двенадцать… Чентел замычала сквозь кляп, пытаясь привлечь внимание своей рассеянной служанки.

— Чего вы хотите, мэм?

Чентел попыталась приподняться, но незнакомец сделал свое черное дело на славу. Она извивалась под одеялом и снова попыталась издать хоть какой-нибудь звук.

— Вы небось плохо спали, — ответила горничная сама себе. — Знаю, знаю, чего вам нужно. Сейчас принесу ваш утренний чай.

Чентел в бессильной ярости уронила голову на подушку. Черт побери, она позволила этому негодяю связать ее только потому, что заботилась о своих домочадцах! Вместо этого ей надо было кричать во весь голос, тогда, возможно, Джульет прибежала бы в ее спальню первой и незнакомец разделался бы с ней с ее благословения!

«Если Джульет сейчас задержится, я убью ее своими руками, как только мне удастся развязаться», — решила Чентел в отчаянии. В ее возбужденном мозгу появилась страшная картина: она лежит, привязанная к кровати, днями и неделями. Наконец она снова услышала мурлыканье Джульет; горничная вошла в комнату, держа большой поднос с чаем и булочками.