Соседи с 37-го (СИ) - Ярчук Сергей. Страница 20

В этот раз Даниила поволокли в процедурную около двух часов пополудни. Усадив несчастного в стальное кресло, санитары принялись сноровисто цеплять ему на голову клеммы. Старик Ганов сидел в дальнем углу помещения и не высовывался из-за циклопического нагромождения мониторов. Наконец один из бугаёв пробасил:

— Готово.

Плешивый радостно выскочил из своего укрытия и засеменил в сторону стонущего пленника.

— Ага! Да это же наш гость из иных миров. Что ж, давай поработаем!

— Поработаем? — прохрипел Даниил, — Вы так и мясу говорите, когда пускаете его на фарш?

— Что за глупости! Если ты себя чувствуешь некомфортно, то это ещё не значит, что надо уподобляться тупой скотине на бойне.

— Неужели? Знаете, я лучше бы на бойню пошёл, чем вот такое терпеть.

— Ну, ну! Не преувеличивай. Конечно, приятного мало. Но зато ты вместе со своими товарищами вносишь колоссальный вклад в развитие цивилизации.

— Это вы скажите тем, кто подох! — крик тут же отдался невероятной болью, и молодой человек едва не потерял сознание.

— У! Ты что-то совсем плох. Это никуда не годится! Придётся прогнать внеочередное сканирование психограммы. Ты понимаешь, что этим задерживаешь мою научную работу? — Ганов разочарованно покачал головой.

— Научную работу? О какой науке может идти речь, если вам неизвестны даже понятия элементарной морали?

— Ошибаетесь, молодой человек, — пробубнил профессор, энергично нажимая кнопки, — Я отлично понимаю, что мои эксперименты идут вразрез и с моралью, и с правом. Но, увы, нам надо спешить. Видишь ли, объём исследований колоссальный, а времени в обрез. Сколько я ещё проживу на белом свете? А надо успеть всё закончить!

— Неужели? — сквозь зубы выдавил Даниил.

— Именно! Хотя… — старик на мгновение задумался, — Если внешний мир таков, как ты описывал, то может и не стоит пытаться прорваться туда? Какая польза от вселенной, где всё то же самое?

— Угу. Вы бы лучше позаботились об этом мире.

— Что ты имеешь ввиду?

— Избавили его от таких мразей как вы и ваши подручные.

— Ох, — Арсений Макарович тяжело вздохнул, — Ты лишний раз убедил меня, что действительно ничегошеньки не знаешь о переходе между мирами. А ведь я возлагал на тебя большие надежды.

— Что?

— Да, да! Я был уверен, что ты мастерски имитируешь, что не в курсе технической стороны дела. Но теперь вижу, что, сколь ни прискорбно, но это правда. В противном случае, ты бы не стал нести подобную чушь, — Ганов подошёл к Даниилу и грустно глядя в глаза продолжил: — Как было бы здорово, если бы ты действительно помог нам. Но, увы!

— И только поэтому меня можно мучить и калечить?

— А для чего ты ещё сгодишься? — Ганов насмешливо глянул в переполненные болью и злобой глаза, — Потому, друг мой, приготовься. Сегодня продолжим отбивать у тебя инстинкт самосохранения.

Раздался едва слышный щелчок тумблера, и сознание молодого человека моментально затопило чудовищной болью.

Вечерело, и действие наркотика постепенно ослаблялось. Даниил с ужасом ожидал наступления очередной волны нестерпимых мук. В голове пульсировало единственное желание — только бы не страдать эту ночь, только бы не присоединиться к кошмарному хору воющих жертв адских истязаний. Слушая предсмертные стоны, он поймал себя на мысли, что отправиться на небеса — совсем неплохой выход. Даниил вцепился в лавку изо всех и начал методично биться затылком в доски. Обещанное Гановым ослабление инстинкта самосохранения ощущалось превосходно, и молодой человек радостно поверил, что вот-вот разобьёт ненавистную черепушку. Удары становились всё сильнее и сильнее. Но неожиданный громкий, раздавшийся над самым ухом рык моментально выбил суицидальный настрой:

— А ну, прекратить! — и могучая ручища санитара схватила отчаявшегося пленника за горло, — Ишь чего удумал! Больно, что ли? Ладно, сейчас полегчает.

Вколотый в вену наркотик в несколько секунд вернул Даниила в человеческое состояние.

— Оклемался? Потопали! — и Даниила вышвырнули из клетки, — Профессор желает тебя видеть.

Мысли в голове ворочались еле-еле: “Почему сейчас? Вечером этот изверг обычно ничего не делает. Зачем дали наркотик? Ведь перед процедурами он исключён. Что вообще происходит?” Даниил отлично знал, что задавать вопросы санитару бесполезно, а потому безропотно последовал в неизвестность. Они прошли мимо процедурной и спустились этажом ниже. Несколько поворотов извилистого коридора, и они оказались в довольно уютном кабинете. Массивная хрустальная люстра, будто украденная из фойе театра. Резная мебель, явно дорогих пород дерева. Ковёр с толстенным чистейшим ворсом, по которому явно никогда не ходили в грязной обуви. Хозяина этого тёплого местечка Даниил заметил не сразу. Ганова за столом не было, он сидел в дальнем углу в кресле-качалке.

— Присаживайся, — устало выдохнул старикан, — Да, не озирайся ты! Мы ж не в лаборатории.

Даниил опустился в довольно жёсткое кожаное кресло и молча уставился на мучителя. Ганов сделал глубокую затяжку и, выпустив столб дыма, сообщил:

— По твоей милости во второй половине дня я не смог произвести ни одной процедуры.

Эти слова не произвели на пациента никакой реакции. И профессору пришлось продолжить:

— Я проверил твою психограмму. Затем максимально скрупулёзно перепроверил ещё раз. И ещё, — Ганов задумчиво пожевал сигару, — Ты не врал, говоря, что ты из иной реальности. И у тебя нет и следа умственного расстройства. Получается, что ты действительно прибыл из мира, на компьютере которого был сгенерирован наш. В то же время, ты понятия не имеешь, как он устроен. Более того, не можешь отсюда выбраться. Так?

Ответ Даниила не интересовал Ганова. Он в очередной раз выпустил столб дыма и с грустью уставился на висящую на стене картину. Даниил тоже взглянул на неё. В богатой золочёной раме находился незатейливый лесной пейзаж: вытоптанная дорожка петляла между тонущих в сумраке кривых стволов. Картина явно была написана бездарным любителем, но старикану она, видимо, навевала какие-то воспоминания. И он довольно долго не мог от неё отвести взгляд. Наконец, он повернулся к пациенту и, словно через силу, поведал:

— Нам обязательно нужно вырваться за пределы этого мира.

— Зачем? Чтобы и там творить такие же ужасы? Если мои друзья смогут наладить связь, первое, что я сделаю, попрошу вырубить этот комп к чёртовой матери.

— Они не сделают этого. Ведь ты тогда умрёшь.

— Вместе со всеми вами! — от злости Даниил даже заскрипел зубами.

Ганов вздохнул.

— То, что я мучаю тебя и твоих товарищей по несчастью, не делает мой мир лучше или хуже твоего. Или ты встречал здесь только боль и ненависть? Пойми, нам необходимо понять цели нашего создателя. И не просто понять, а выйти с ним на диалог!

— Для чего?

— Вот ты говоришь, что компьютер, создавший наш мир был запущен совсем недавно. Тогда получается, что вся наша предыстория сочинена им. Почему она такая? Для чего? — профессор задумчиво качнулся взад-вперёд несколько раз, — Когда я только начинал анализировать мироустройство, то сообразил, что наша вселенная не самодостаточна. Все нестыковки мира говорят об этом. Наши учёные, рассматривая реальность как цифровую симуляцию, также пришли к выводу, что она не является закрытой системой. А, значит, архитектура этого суперкомпьютера отлична от той, что используем мы. Многие специалисты склонны полагать, что в нём нет деления вычислительного пространства на отдельные процессы. Получается, что управление нашим миром можно осуществить и изнутри. Ничего не хочешь к этому добавить?

Даниил никак не прореагировал на сказанное. Ганову это явно не понравилось. Он скривил мерзкую гримасу, но удержал себя в руках и продолжил:

— Сам факт того, что в сочинённой истории есть размышления наших предшественников о выходе за пределы мира говорит о том, что это необходимо сделать. Увы, оставленные нам в наследие принципы в текущей ситуации не просто трудно реализуемы, они видятся совершенно невыполнимыми. Одна только мысль, что нужно убрать из науки все выдумки и заблуждения, что насадила человеческая глупость и эгоизм, приводит в отчаяние. Но не легче и дальнейший путь. Ведь потом придётся, основываясь только на подтверждённых фактах, восстановить принципы функционирования мира. И лишь затем попытаться овладеть управлением. Тут даже круглому дураку ясно, это очень долгий и трудоёмкий путь.