Одержимый ею (СИ) - Белая Яся. Страница 30

— Лютый присылал лазутчика. Хочет выкрасть тебя и продать одному богатенькому извращуге. Не успокоится никак Лютик, не обтечёт.

И мне становится страшно. Так страшно, как в тот день, когда Валера бился с Бизоном. Я так переживала за него. Вот и теперь — слишком много и всё на него. И снова сражаться.

Господи, как же страшно! Дай сил моему любимому! А я буду рядом, буду беречь и заботиться. Так мы сильнее.

Нахожу его руку, переплетаю пальцы.

— И что делаем теперь?

Валерий целует меня в лоб, в глаза…

— Будем жить, как жили. Ни в коем случае не показывать свой страх. Ты завтра пойдёшь на работу, как ни в чём не бывало. А то, что Тугарин и Понт следом увяжутся — так это просьба Сагаля присматривать за его коллекцией.

— Даже так! — удивляюсь я. — И что, есть повод?

— Пока ещё на уровне предположений, но не исключено, что ваша Октябрина лапку проложила.

— Вот как… Интересный поворот.

— Очень, — хмыкает он. — Будь с ней осторожна — змеища ещё та. Очковая. Матёрая. Будет теперь тебе палки в колёса ставить.

— Замётано, шеф! — рапортую я. — Буду осторожна и буду присматривать.

Он тихо смеётся.

А мне очень хочется знать:

— Расскажешь, как и когда познакомился с Завадским? Это же легенда!

Валерий заметно напрягается, тяжело вздыхает:

— Расскажу, но не сегодня. А пока что — иди сюда, — и вовлекает меня в поцелуй.

А потом и вовсе с моих уст срываются лишь нечленораздельные фразы, стоны и всхлипы…

…Проснувшись утром, оказываюсь в постели одна.

Заматываюсь в халат поверх пижамы и выскакиваю в коридр.

Тугарин тут же вырастает передо мной, как чудесный молодец из сказочной коробочки, и, кажется, сейчас выкрикнет: «Что угодно? Что пригодно?»

— Ильдар Ильясович, — обращаюсь к верзиле-телохранителю  (имена охранников Валерий поведал мне вчера, ухмыльнувшись: «Не по кличкам же их называть!»), — не подскажите, где Валерий Евгеньевич?

— Уехал по делам, будет к вечеру, — чеканит тот по-военному. — Вас велено отвезти на работу, глаз не спускать весь день, а вечером вернуть домой в целости и сохранности. Иначе нас ждёт прогулка в лес в чёрных мешках.

Хмыкаю — своеобразная забота у Валерия. Но он сто раз прав, с учётом того, что творится, поэтому моё дело подчиниться.

— Хорошо, — киваю. — Вы уже позавтракали?

— Да, Инга Юрьевна, — неожиданно теряется амбал и даже смущённо опускает глаза, — спасибо за заботу. Вы сами покушать не забудьте, за этим Валерий Евгеньевич тоже проследить велел.

Улыбаюсь и убегаю заниматься утренними сборами.

Когда спускаюсь вниз, у дверей меня ждёт аж два джипа.

В один сажусь я, Тугарин и второй, кажется, Георгий по кличке «Понт». А вторая машина набивается крепкими парнями до отказа.  В общем, на работу приезжаю, как королева. И это не остаётся незамеченным.

Словно в серпентарий вхожу. Так и кажется, что стелется по воздуху тонкое шипение.

На самом же деле все наши в бухгалтерии пьют чай и балуют остатками роскоши со вчерашнего фуршета.

Оглядывают меня пристально, ну да — Валерий одел меня с иголочки. Любимый сталкер набил целый шкаф вещами нужного размера. Теперь я хоть каждый могу наряды менять.

— О, Ингуша, посиди с нами, — расплывается в приторной улыбке наша начальник отдела хранения Оленька Смирнова. Ей тридцать, а она всё ещё «Оленька». И я помню, каким взглядом она пялилась на Валерия, когда он пришёл первый раз. «Я б ему дала, — сказала она потом. — Даже если бы прогонял».

И сейчас она буквально испепеляет меня взглядом.

Я прохожу, нарочито громко стуча каблуками, сажусь.

Октябрина Власовна сама наливает мне кофе и протягивает чашку.

Ну надо же!

Так и подмывает спросить: «Что же вы не уточнили, сколько мне кусочков цианида?», но я лишь улыбаюсь и принимаю напиток.

— Инга, дорогуша, не прояснишь ли мне вот что, — начинает вкрадчиво директриса, — как так получилось, что выходила ты за одного брата, а на мероприятия ходишь с другим?

Пожимаю плечами, церемонно отхлёбываю кофе:

— Жизнь, Октябрина Власовна, — шутка сложная и непредсказуемая. И, порой, ещё и не так приходится раскорячиться.

Она недобро ухмыляется:

— Да я вижу, ты вовсю корячишься со своим Валеркой. С каких это пор у нас бандиты стали экспертами в области искусства?

Усмехаюсь:

— А по-вашему, все люди из мира криминала — неотёсанные тупоголовые обезьяны?

Она фыркает, будто подтверждая: а то нет!

Я продолжаю:

— Валерий…Евгеньевич действительно учился у Завадского. И в искусстве разбирается очень хорошо.

— Даже слишком! — Октябрина шандарахает по столу кулаком, Оленька подпрыгивает, я продолжаю невозмутимо прихлёбывать кофе. Общение с циничными холодными чудовищами идёт мне на пользу. — И знаешь что, я не потерплю бандитскую подстилку в коллективе. Ты уволена! Убирайся отсюда! И своих горилл отзови! Они мне всех клиентов распугивают!

Встаю, беру сумочку:

— Хорошо, я уйду. А вот парней отозвать не могу, извините. Это — личная просьба Андрея Петровича Сагаля. Не доверяет он вам.

И с наслаждением наблюдаю, как она меняется в лице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда Белль долго общается с Чудовищем, у неё тоже вырастают клыки…

ВАЛЕРИЙ

Сегодня я с трудом отрываюсь от Инги. Не бужу, наоборот, встаю с постели осторожно, чтобы не потревожить сладкий сон сладкой девочки. Пусть спит, сегодня у неё трудный день. Но я уверен — она справится. У меня день будет нелегче, но я тоже справлюсь. Мы оба делаем друг друга сильнее.

Провожу кончиками пальцев по шелку волос, невесомо касаюсь губами округлого нежного плечика, задеваю носом чуть бархатистую щечку.

Прелесть моя, радость моя, жизнь моя.

Когда мы встретимся в следующий раз, Инга, всё будет по-другому. Я буду другим. Обещаю.

Принимаю душ, немного разминаюсь в зале, снова душ, и еду к Димону. Ветер подорвал меня важным сообщением — он вышел на след Кантера. При личной встрече всё оказывается не так улыбчиво. Ниточка тянется к целому клубку, в который переплелись и важные региональные чиновники, и бизнесмены, и не последние люди из теневой экономики. И распутать это кубло будет ой как непросто.

Домой возвращаюсь взвинченным — Инги уже нет, уехала в своё змеиное кодло. Мысленно желаю удачи своей девочке и поднимаюсь в кабинет, но замечаю, что дверь в комнату брата открыта. Я совсем забыл, что у него сегодня — визит доктора.

Врач осматривает брата, отмечает положительную динамику и радует новостью: Тему скоро можно будет распеленать и снять с этих раскорячек. Мелкий баклан аж сияет, а мне впору за голову хвататься: как только он начнет ходить, он дойдет опять до какого-нибудь скверного пиздеца —  тут и Вангой не надо быть…

 Этим невесёлым размышлениям я предаюсь, уже стоя на крыльце. Только что проводил доктора и собираюсь, наконец, вернуться к делам, когда замечаю ещё одного посетителя, который вальяжно входит в ворота.  И несколько секунд я удивлённо пялюсь на него, как на невидаль. Впрочем, учитывая кто он, и кто я, — удивиться визиту действительно стоит.

И насторожиться.

Серый китель с орденами поверх белоснежной, даже на вид хрустящей сорочки с черным шелковым галстуком. Модные узенькие очечки без оправы на пухловатом гладко выбритом лице под форменной фуражкой.

Полковник в возрасте являет  собой образец идеального мента. Блядь, я таких раньше только в кино и видел, а встретить в наши дни этого динозавра полицейской службы и вовсе, как в сериал попасть.

—  Дмитрий Владимирович Егоров, — протягивает он мне руку для приветствия.

 Охуеть! Сам полковник Егоров меня удостоил! Да о нем легенды складывают в нашей среде. Он даже старика моего однажды чуть не засадил. Отец тогда выкрутился, пожертвовав большие деньги на лучших адвокатов.

Расслабляюсь —  меня ему взять не за что, последние несколько лет я чище капли спирта. Спокойно жму протянутую ладонь, демонстрируя вполне дружелюбное отношение. Я не чалился по зонам полжизни, начиная с малолетки, и зуб на служивых еще не наточил до безраздельной ненависти.