Ай-тере. Спящая сила (СИ) - Валентеева Ольга. Страница 19

Во всей ситуации был еще один забавный факт. Сила Нэйтона росла. Этого не видела Дея в силу неопытности, не замечал он сам, но Хайди очень давно работала с чужим потенциалом и сразу разглядела, как расширяются силовые поля вокруг ай-тере и увеличивается его резерв. Только не могла понять, чем это вызвано. А если и он увлекся этой бледной молью? Может ли такое быть? Может, признавала Хайди. И что с того? Раз Фернанд не стал бороться за девчонку и сам Нэйт не проявил благоразумия: девчонкой больше, девчонкой меньше. Какая разница?

Хайди довольно фыркнула. Вот и нашлось решение проблемы. Пусть радуется, пока может. Скоро все встанет на свои места.

Дея

После того, что случилось, мне было стыдно смотреть Нэйтону в глаза. Я перестала общаться с Лондой и Таисией, так и не разобравшись, кто из них меня предал. Мне это было не нужно. А тот, кто нужен больше всех, совсем меня не любил. Но надо было отдать Нэйту должное: он больше ни разу не вспомнил о моем позоре, и наши отношения едва заметно потеплели, будто он впустил меня в свою жизнь. Я даже стала иначе чувствовать его силу, куда четче, и могла обмениваться с ним энергией, не прилагая усилий.

А между тем приближалась великая ночь, и вместе с ней — экзамены. Нэйт помогал мне в подготовке. Мы часами сидели над книгами и конспектами, а вечерами выбирались на крышу, чтобы нас уж точно никто не видел, и я практиковалась в магии. Оказалось, что магия жизни воистину многогранна. Я могла заставить зазеленеть желтый листок, пробудить силу земли, повлиять на животных — мне довелось вылечить сломанное крыло птицы. И я понимала, что ничего бы не вышло, если бы рядом был другой ай-тере.

Нэйт был чутким наставником, и даже больше. Он стал для меня другом. Да, мы по-прежнему мало разговаривали, но он перестал дергаться каждый раз, как я оказывалась рядом. Я могла спокойно взять его за руку, если чего-то боялась. Мой мир изменился, и казалось, что его мир тоже.

Конечно, Хайди не отступила, но будто забыла о нас, отменила индивидуальные занятия и перестала задирать на лекциях.

— Не к добру, — сказал Нэйт, и я была с ним согласна.

И вот он настал — первый день экзаменов. Первый день великой ночи. А еще — день рождения моего любимого, потому что я не стала любить Нэйта меньше, но моя любовь будто стала теплее, ровнее, наполняя светом меня саму и давая силы. Я услышала то, что он хотел сказать. Он не полюбит меня. Я это приняла, как бы больно не было. Вот только со своей любовью ничего не могла поделать.

В то утро мы впервые проспали, поэтому едва ли не сталкивались лбами, пытаясь собраться на скорость. А я так нервничала, что никак не могла правильно застегнуть пуговицы на блузе.

— Давай я! — в итоге рявкнул Нэйт. Я покраснела до корней волос, а он справился за десять секунд и вручил мне сумку. — Идем, на экзамен опоздаешь.

— Э-м-м… Нэйт, с днем рождения, — пролепетала я. — Прости, в колледже найти подарок оказалось сложно…

— О, боги! — не выдержал мой ай-тере. — Получи отличный балл, порадуй меня, договорились? Идем!

И потащил по коридору к лестнице. Девочки таращились на нас, их ай-тере посмеивались. Да уж, нечастая картина на нашем этаже, чтобы ай-тере руководил, куда бежать. Хотя, стоило сказать, я думала, что будет хуже, но то ли иль-тере наигрались, то ли боялись вылететь перед экзаменами, однако нас больше никто не трогал, и в коридоре стояла тишина. А уж что происходило за закрытыми дверями комнат, я судить не берусь.

Нэйт почти втолкнул меня в экзаменационный зал, а сам остался снаружи. Везде горел свет, потому что оба солнца накануне «уснули», погружая мир Инг-Форро во мрак на целый месяц. Я упала за парту в первом ряду, а вот остальные пытались сесть подальше. Только я не собиралась списывать, мне даже не с чего было — Нэйт постарался, так гонял по материалу, что не осталось времени на шпаргалки.

Вошел седой профессор, раздал нам теоретические задания, и заскрипели ручки. Вопросы были сложные, но знакомые. Я старалась отвечать как можно полнее, чтобы профессору не к чему было прицепиться. Затем сдала работу, преподаватель проверил ее и задал два устных вопроса. Я протараторила ответы без запинки и получила желанное «отлично».

— Сдала! — вылетела в коридор, размахивая зачеткой.

— И зачем так кричать? — поморщился Нэйт, но он улыбался. А его улыбка была редким явлением, и оттого ценным. — Поздравляю, ты заслужила.

— Спасибо.

Я обняла его. Счастье переполняло от макушки до кончиков пальцев. Я сдала первый экзамен! Впереди еще три, и после этого официально стану студенткой третьего курса.

— Что ж, сегодняшний день можно посвятить отдыху, — сжалился неумолимый ай-тере. — А завтра продолжим подготовку к экзамену по магометрии.

— О, боги… Как это все вместилось в твоей голове? И как должно вместиться в моей? — спросила я, воздевая глаза к потолку.

— Мне нравится магометрия, — хмыкнул Нэйт.

— Ты меня пугаешь!

И мы дружно рассмеялись. Да, я настолько привыкла, что Нэйт всегда рядом! Это стала душевной необходимостью, частью меня. И все-таки… У нас сегодня праздник!

— Может, пойдем в парк? — предложила Нэйту. — Не хочется отдыхать, весь день изучая потолок.

— Давай, — кивнул он. — Потренируемся?

— Нэйт! Никогда не думала, что ты такой зануда.

— Ты многого обо мне не знаешь, — хмыкнул он.

Да, это так, но я очень хотела узнать. Потому что Нэйт стал частичкой моего сердца, раз и навсегда. Мы около двух часов бродили по парку, наслаждаясь хрустом первого снежка под ногами и непривычным мраком. Казалось, что мы навсегда скрыты от чужих глаз.

— Когда я была маленькая, — рассказывала Нэйту, шагая рядом и держась за его локоть, — на мой день рождения мама пекла один и тот же пирог. Он внутри был полосатый, как зебра. Белая полоска, черная полоска. Представляешь? Она говорила, что так и два солнца — темное и светлое — озаряют наш мир. И рассказывала сказку, как зебра получила такой окрас от Инга и Форро. Что? Что смешного?

Нэйт смеялся, не скрываясь. Я насупилась, но веселье передалось и мне. Теперь мы хохотали вдвоем, как дети.

— А моя мама устраивала светский прием, — ответил он, отсмеявшись. — И приглашала суровых дяденек, с которыми надо было здороваться, сидеть с умным видом, не ерзать, не бегать, не прыгать. Мой старший брат справлялся с этим на отлично, а я нет, и мама жаловалась отцу, что я — как юла. А мне было так скучно! И один раз я сбежал с приема. Забрался на чердак и весь день разглядывал вещи из старых сундуков. Это был лучший день рождения в моей жизни.

— Признайся, тебе потом досталось?

— Еще бы!

И мы снова рассмеялись.

— Ненавижу свои дни рождения, — тряхнул головой Нэйт.

— Да и я свои не очень-то люблю. Давно уже не праздную. Но хочется иногда немного чуда.

— Лучше не надо! Обойдемся без чудес. Кстати, у тебя красный нос. Марш в общежитие.

— Слушаюсь, профессор, — отвесила шутливый поклон и побежала от Нэйта прочь. Он догнал меня у двери, и мы чинно вошли в общежитие. Пропустив завтрак, хотя бы попали на обед, а потом все-таки занялись магометрией. Времени было совсем мало. Затем сходили на ужин. Нэйт сидел в кресле и читал книгу по истории Инг-Форро, а я маялась от безделья, но сложные формулы уже не укладывались в голове.

И уж чего не ожидала, так это стука в дверь.

— Привет, — заглянула в комнату девчонка-третьекурсница. — Дея, можно тебя на минутку?

Нэйт сразу насторожился и отложил книгу, но девчонка громким шепотом добавила:

— Это дело женское.

И забавно покраснела. Понятно, возможно, женский цикл подкрался незаметно, а капли, улучшающие самочувствие, закончились. Не беспокоить ведь куратора поздно вечером. Я захватила аптечку и вышла в коридор.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала Мари… Да, кажется, Мари, глядя на дверь за спиной. — Это касается моего ай-тере. Прости, не стала рассказывать при твоем, это дело личное… Уделишь мне пару минут?