Миры запредельные - Холдеман Джо. Страница 20

— Это будет чисто компьютерный отбор. Никаких персональных рекомендаций, — вскользь заметил Ожелби.

— Ну да. А программу для компьютера составит мой муж!

— Не так прямолинейно. Тебе, по крайней мере, интересно, о какой работе идет речь?

— Что ж, давай выкладывай.

— Мы сейчас подбираем головную группу. Стартовый состав для проекта «Янус».

— Пытаешься все-таки втащить меня на борт вашего проклятого звездного корабля? Не мытьем, так катаньем?

— Уймись и послушай. У нас есть законно-обоснованная необходимость привлечь несколько человек из политического сектора. Нужны только такие, кто имеет всестороннее академическое образование. Ведь требуется начать со здание целого нового Мира, притом — с нуля. Социальное устройство; возрастное распределение населения; генетический фонд; профессиональная специализация... И так далее. По-моему это куда интереснее, чем куриный бульон.

Марианна вздохнула и ласково похлопал Ожелби по руке.

— Конечно, интереснее. Но у меня нет никаких шансов.

— Почему бы, по крайней мере, не узнать мнение Берриган на этот счет. Она скажет тебе откуда дует ветер. Она близко знакома с половиной членов Коллегии.

— Меня куда больше беспокоит вторая половина. Психологи. Они чертовски привередливы. Ну да ладно. Сегодня вечером я как раз иду с Сандрой в бассейн. Посмотрим, что она скажет.

— Будет прекрасно, если мы сможем работать вместе.

— Все трое?

— Надеюсь, в конечном счете так и произойдет, — Ожелби задумчиво покачал головой. — но пора отклеить Дэна от его скороварок, объективных причин оставаться начальником секции прикладной химии у него больше нет. Все проблемы по части смол, гудрона и переработки дегтя практически решены. Думаю, те, кому дет подчиняться в нашем проекте, будут просто счастливы заполучить под свое начало руководителя секции, не проявляющего никаких поползновений продвинуться выше этой должности.

О'Хара мягко, но настойчиво оторвала руки Джона от перил.

— Самое время тебе проявить поползновения продолжить прогулку.

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЧАРЛИ

Джефф Хокинс осторожно подъехал к полусгоревшей станции обслуживания. У дверей станции сидел за столиком мальчишка. Сбоку от него громоздились упаковки с пивом. Мальчишка вяло повел дулом своего дробовика в сторону Джеффа.

— Ты — Лекарь? — Он скорее утверждал, чем спрашивал.

— Верно. В твоей семье есть больные?

— Не-а. Был один, да перед самым твоим приездом помер.

— На то воля Чарли, — пробубнил Джефф небрежно перекрестившись. — Почем пивко?

— Отдам упаковку за магазин для дробовика. — Мальчишка ткнул пальцем в оружие Джеффа, болтавшееся на перекинутом через его плечо брезентовом ремне.

— У самого осталась всего одна обойма, да и та полупустая, — не моргнув глазом соврал Джефф.

— Может, у тебя есть серебро?

— Разбежался. Есть несколько патронов россыпью. Двадцать второй и сорок пятый калибр.

— Сорок пятый возьму. Два патрона за жестянку пива.

Джефф порылся в кожаной сумке, пришитой к поясному ремню.

— Две жестянки за один. — Он бросил тяжелый патрон на столик.

— Одну за один. — Мальчишка подтолкнулжестянку, и она заскользила по столику.

Джефф пожал плечами, вскрыл жестянку, осторожно глотнул. Пиво оказалось выдохшимся, но вполне доброкачественным. Он быстро шил его, купил еще две жестянки и бросил их сумку.

— Кому-нибудь поблизости нужен Лекарь, не слыхал?

— Есть одна семья. Отсюда по дороге минут пятнадцать. Там вечно кто-то болеет. Они возятся со своими мутантами. Слева у дороги будет указатель. Какая-то там ферма. Забыл название.

— Спасибо. — Джефф взгромоздился на велосипед и тронулся с места.

— Эй! — Он почувствовал знакомый неприятий зуд между лопатками, притормозил и оглянулся.

— Там у них, на полдороге от поворота к ферме, обычно стоит часовой. Не советую соваться туда, как стемнеет.

— Спасибо. Я потороплюсь.

Красное солнце катилось к закату; день подходил к концу. Километра через два он подъехал к указателю «Ферма „Лесной Двор“ и свернул на грунтовуюдорогу. Колеса велосипеда начали застревать мелком кварцевом песке; Джефф спешился повел своего „коня“ за рога. Периодически он громко оповещал окрестности о своем, прибытии. По обеим сторонам дороги рос густой кустарник, котором мог спрятаться кто угодно. Слабый ветерок заставлял тихо вздыхать высоченные австралийские сосны.

— Стой, где стоишь, — раздался позади грубый низкий голос. — Руки вверх.

Джефф прислонил велосипед к бедру и, не слишком торопясь, выполнил приказание. Слышно было, как кто-то продирается сквозь кусты. Потом — мягкие, скользящие шаги по песку.

— А-а, ты тот самый старый дурень. Доктор.

— Лекарь, — поправил Джефф.

— Как хочешь. Можешь опустить руки.

Внешность подошедшего вызывала удивление. Это был полностью сформировавшийся крепкий мужчина с густой светлой бородой. В руке он держал автомат «Узи» последней модели, первый такой автомат, увиденный Джеффом за последние годы. Джефф заметил, что автомат снят с предохранителя, поэтому руки он опускал очень медленно. Двести стальных иголок в секунду. В полиции такие штуки получили прозвище «мясорубка».

— Ну что ж, ты как раз вовремя. У нас есть больные. — Он чем-то щелкнул и сказал: — Алло, тут появился Лекарь. Ну, тот самый старый пень. С ним все в порядке.

— Значит, у вас есть электричество? — спросил Джефф.

— Значит, пока есть. Второй поворот направо, большой дом. Кто-нибудь проведет тебя через ворота. Метров через сто лес кончился. Большое пастбище. Высокий забор из колючей проволоки. Надпись кратко гласила: «Не влезай — убьет!» За проволокой — несколько акров огородных грядок, и большой, вполне современный дом с солнечными батареями на крыше. Тут и там вокруг дома были сооружены укрытия из аккуратно уложенных мешков с песком — огневые позиции. Ничего себе.

В воротах, придерживая одну створку, стояла девочка, лет тринадцати-четырнадцати. Совсем голая, она держала на руках младенца, который пытался что-то высосать из ее маленькой груди.

Пропустив Джеффа внутрь, она закрыла створки ворот и заперла их на запор.

— Знаешь, мой ребенок заболел. Ты сможешь что-нибудь сделать?

На шее младенца был странный большой нарост. Когда девочка передала ребенка Джеффу, увидел, что нарост представлял собой не до конца сформировавшуюся вторую голову. Без глаз, без носа, но со ртом. Вдобавок ко всему прочему младенец оказался гермафродитом.

— Его все время рвет, — сказала девочка, — и еще кровавый понос.

— С мутантами ни в чем нельзя быть уверенным, — сообщил ей Хокинс. — Может быть, у него внутри чего-то не хватает. Заноси его в дом, я осмотрю его повнимательнее.

Дом был выстроен из толстенных бетонных блоков; окна оборудованы мощными скользящими стальными заслонками. Дверью служила плита из пеностали, добрых десяти сантиметров толщиной.

— Здесь кто-то строил на века, — заметил Джефф.

— Родители Теда. Это Тед разговаривал с тобой на дороге.

В доме царила прохлада; работал кондиционер. Девочка завернула младенца в одеяло, а сама накинула халат.

— Его родители предчувствовали, что вот-вот начнется война, — добавила она.

— Сколько Теду лет?

— Двадцать. Он очень скоро умрет. Его сестра Марша умрет еще скорей; она старше Теда на год. Они оба жили тут с самого начала, а остальные пришли сюда вскоре после войны.

Гостиная была просторная, светлая, даже изящная. Ново-японский стиль с циновками и низкими столиками. Девочка положила ребенка на столик, а Джефф тяжело опустился на циновку. Достав стерильный термометр, он измерил младенцу температуру, взглянул на шкалу и покачал головой.

— Много кричал?

— Нормальная голова — да. Другая вообще ничего не делает, даже не сосет. Не думаю, что он долго протянет. — Лоб младенца был очень горячий и очень сухой. — Такая температура запросто взрослого убьет. У него просто мозги сварятся. — С позавчерашнего дня он совсем не подает голоса и почти не двигается. Так ты можешь что-нибудь сделать или нет?